Да уж, ситуация понятная и близкая гвардейцу до самых глубин естества. Бикара запросто мог оказаться на месте злосчастного де Ласи. Де Жюссак, между прочим, вполне мог устроить что-нибудь под стать этому капитану де Буайе-Латуру. И что, Бикара бы его бросил? Вот то-то же!  Бикара понял, что ему совершенно не хочется убивать барона, и серьёзно калечить тоже. Но вот беда – иначе де Ласи не сдастся. Бикара бы тоже не сдался.
В эту минуту де Ласи сумел вывести шпагу гвардейца из линии укола, захватив ее клинок в кварту, а потом «завязав» в нижнюю линию. Очень опасный приём, между прочим. Бикара даже пропустил начало атаки и неминуемо получил бы фут доброй стали в бедро или низ живота. На его счастье, его когда то научили отражать такие атаки. Важно не  пытаться силой противостоять нажиму соперника на клинок, уступить, и лишь когда противник наносит завершающий укол, взять защиту в нижней кварте. Бикара так и поступил, и вот уже его остриё почти что упиралось в беззащитную грудь барона. Оставалось сделать одно движение и победу Бикара некому будет оспаривать. И, наверное, самому Жоржу было бы трудно объяснить, почему он, вопреки всей логике дуэли, отступил на два шага назад.
Однако приём, который применил  де Ласи, навёл Бикара на мысль попробовать пустить в ход одну хитрость, о которой гвардейцу недавно рассказали в фехтовальном зале маэстро Капо-Ферро. Если провести такой же захват, но вместо того, что бы наносить укол, со всей силы ударить своей гардой в гарду соперника, то можно сломать ему кисть. А это был бы не самый плохой выход для всех. Ну, с Богом! Бикара для виду вышел в плохо подготовленную атаку, неуверенно изображая переводы клинком и подставив корпус. Как и предполагалось, барон де Ласи выставил шпагу вперёд, пытаясь нанести контратакующий укол навстречу. Сделав два шага вперёд, Бикара уверенно и быстро перехватил этот неосторожный укол, круговым движением своего эфеса вывел остриё соперника из линии и, крепко сжав в кулаке рукоять, с мощным выпадом врезался кованой чашкой своей гарды в ажурное плетение чужого эфеса. Жоржу даже показалось, что он услышал, как хрустнула кость. Не пролилось ни капли крови, но соперник гвардейца побелел как мел и выронил шпагу. Выказывая похвальное мужество, барон попытался схватить оружие левой рукой, но Бикара решительно пресёк эту попытку, приставив остриё к сердцу де Ласи.
- Лучше не пытайтесь сопротивляться, сударь! Ещё одного шанса я Вам не дам… О, да тут расклад совершенно меняется! Кажется, ваши товарищи из полка потерпели полное поражение. И командир ваш сейчас сдастся.
Действительно, всецело увлечённый боем, Жорж не заметил, как площадь заполнили несколько сотен горожан. Неодетых, поднявшихся с постелей, вооружённых кое-как, но решительных и угрожающе молчаливых. Военные ещё кое-где, сбившись в кучки и став спиной к спине в круг, пытались оказать сопротивление, но против такого количества шансов у них не было. Но вот яростный капитан не стал сдаваться.
- Ну нет, я не отдамся в руки палачу. Пусть я лучше паду за часть своего сословия, как мои рыцарственные предки. Да падёт моя кровь на Вас, сударь. – с этими словами де Байе-Латур сам бросился на шпагу Рошфора.

Барон де Ласи гордо вскинул подбородок, но смог лишь что-то прошипеть сквозь сжатые от боли зубы. Бикара нахмурил брови и крепче перехватил шпагу, готовый и отдёрнуть или наоборот остановить действия своего соперника, которые могут причинить вред кому бы то ни было. Судя по капитану, в этом Ангулемском полку все сумасшедшие. Однако, оказывается у барона были защитники, которые защищать его с отвагой и яростью.
- О нет, сударь! Не убивайте его! – решительно вмешалась слегка забытая в пылу боя невеста и даже попыталась разжать своими тонкими пальцами пальцы гвардейца на рукояти, - Вы победили, вы доказали своё превосходство фехтовальщика. Так проявите теперь великодушие, достойное дворянина. Или мало вам того, что вы его искалечили?
- Ну уж и искалечил! – обиженно пробасил Бикара, - Да ничего с вашим суженым не сталось. Это просто перелом. Походит с рукой на перевези две недели и будет как новенький. И вообще, сударыня, - мстительно напомнил Жорж, - ваш муж с покойным капитаном обсуждали, как бы признать свадьбу недействительной и вас лишить положения замужней дворянки. И вы его теперь защищаете?! Где же справедливость? Или, - осенило гвардейца, -так этого красавчика любите?
- Для любви нужно узнать друг друга получше, - без тени смущения сказала молодая женщина, - Но я тоже дала обещание. Перед алтарём я поклялась быть доброй женой этому человеку. А нам, купцам, нужно держать слово, пожалуй, даже крепче, чем дворянам. Поэтому я и защищаю здоровье и благополучие моего богоданного супруга. А если вы и дальше будете угрожать ему, я скажу этим разгневанным жителям Менга, что вы вместе со своим спутником были заодно с военными, так что вам не поздоровится.
Действительно, в эти минуты горожане без лишних церемоний расправлялись с последними очагами сопротивления военных. Уже дворян осталось не более полутора десятка и они были обречены.
Всё-таки повезло этому де Ласи с новыми родственниками. Можно побиться об заклад, что не пройдет и года, как ему жена вместе с тестем выхлопочут капитанский патент. Нет, если он не совсем дурак, лучше ему держаться за эту женщину как за великую удачу. Эх, ну почему Бикара не посчастливилось найти такую женушку!
Жорж обернулся и наконец то увидал Рошфора, про которого он, честно признаться, забыл на время боя. Непростительно, ведь гвардеец должен был беречь и защищать конюшего кардинала, А пока Бикара заботился о  сохранности военного из чужого полка, графу щеку порезали.  Недоглядел Бикара.
- А вот этот знатный господин решит судьбу вашего мужа, - кивнул Бикара на Рошфора, - Как он прикажет: отдать под суд, прикончить на месте, отпустить. Всё в его власти.

Барон де Ласи невесело усмехнулся:
- Удовлетворения требовать не стану. Я ещё долго драться на дуэлях не смогу, - молодой офицер помахал в воздухе правой рукой, которая на глазах синела и опухала, - Мне не  в чем обвинять Вас, сударь. Это был честный бой.  Пожалуй, даже лучше, что мой бедный друг пал в бою, а не изведал арест, тюрьму, дознания и все тяготы королевского правосудия. Ему было бы тяжело умирать обесчещенным, на эшафоте. И, наверное, хорошо, что благодаря Вам он не успел отягчить свою душу многими смертями жителей Менга.
Раненый новобрачный начал тяжело подниматься с земли и Бикара, как и подобает благородному противнику, протянул руку, на которую барон и опёрся. – Но теперь умоляю Вас, сударь, помогите спасти этих несчастных дворян, которых сейчас перебьют безжалостно, как диких собак. А ведь они не в чём не виноваты.
Похоже, теперь Рошфору и Бикара  предстояло усмирять пылающих праведным гневом горожан. На счастье, тут послышались приветственные крики, по мостовой зацокали десятки копыт, замелькали огни факелов и на разорённую площадь у догорающей ратуши ворвалась кавалькада, во главе которой на могучем коне скакал роскошно одетый пожилой вельможа. Бикара с первого взгляда узнал эту известную персону: сам герцог Ангулемский, сын короля Карла ІХ и Мари Туше, маршал Франции. Откуда же он здесь взялся? Буквально, несколько дней назад Бикара видел герцога в Лувре. Неразрешимую, с точки зрения гвардейца, проблему герцог Ангулемский решил просто, пользуясь своим непререкаемым правом приказывать.
Так, мои прекрасные господа, шпаги в ножны! – командующий Ангулемским полком даже не обратил внимания на храбрых горожан, готовых разорвать его солдат на части, - За участие в беспорядках вы лишаетесь жалования за месяц! И марш в казарму. А вы – по домам!
Вот и всё. Пара высокомерных слов из уст особы королевской крови сделали больше, чем вся храбрость Рошфора и Бикара.
Острому на язык маршалу хватило пары минут, что бы разобраться, благодаря кому жертв в городе не так много, как можно было ожидать.
- А, граф Рошфор! Так вот кто упокоил наконец капитана де Байе-Латура. Да уж, чаще всего эдикты о запрете дуэлей нарушают имена люди Его Высокопреосвященства! Но не обижайтесь, это я так шучу. Капитан был смелый военный, но необуздан, недисциплинирован, а потому опасен. Вы, граф, выказали себя верным слугой Франции, когда спасли от его безумия этот милый городок. Не сомневайтесь, ваша заслуга будет незамедлительно доведена до сведения Его Величества. Надеюсь, Вы получите достойную награду.
Герцог Ангулеский ещё раз окинул цепким взглядом фигуру Рошфора, даже соизволил взглянуть на Бикара и продолжил в своём как бы несерьезном тоне:
-А как это Вы очутились в такой дыре как Менг? Ну конечно-конечно, путешествуете по государственным делам. И у спутника вашего выправка, как в кардинальской гвардии. А знаете что, господа, поедемте в мою ставку в Шато-сен-Себастьян, в трёх милях вверх по течению Луары. Будете моими гостями. Нужно ведь достойно отпраздновать спасение этого города от разорения. Выпьем и обсудим придворные сплетни.

Рошфор и Бикара отправились в «Вольный мельник» за своими лошадьми. По дороге им  часто встречались вооруженные мужчины, разгромленные лавки с товаром валяющимся под ногами, затухающие пожары. Но видно было, что город успокаивается. Горожане спешили по домам, желая поспать несколько часов до рассвета, чтобы с заутреней взяться за восстановление того, что ещё можно починить.
Бикара плёлся за графом едва переставляя ноги. На Жоржа как будто разом навалилась вся усталость от вьюжной дороги,  глухого противостояния с Рошфором и от долгого, непростого боя, требующего особого внимания. Гвардейцу надо бы тоже поспать хоть пару часочков до рассвета. Можно даже на тюфяке в комнате с вышитыми ангелочками. Нет, ужасная безвкусная гостиная провинциальной мещаночки казалась просто райским уголком, особенно при мысли, что придётся тащиться чёрт знает куда в гости к герцогу Ангулемскому. Точнее, это Рошфора пригласили в гости. А Бикара просто его должен сопровождать, охранять, выполнять приказы. А ещё в свите герцога Ангулемского полно дворян, люто ненавидящих кардиналистов. Так что не исключены ссоры, драки, дуэли. Нужно привесить к поясу в дополнение к шпаге длинную миланскую дагу. На всякий случай. В бою против нескольких противников она намного полезнее короткого кинжала.
Часть пути пролегала по берегу тёмной, вздувшейся от снегопадов Луары. Сильное, быстрое течение могучей реки вихрем несло щепки, палые листья, всякий мусор. Внезапно Жоржу показалось, что в кромешной ночи с реки доносится слабый человеческий голос:
- Помогите!
Наверное померещилось. Но через несколько мгновений сквозь мрак опять прозвучал жалобный человеческий голос, в котором слышалось отчаянная мольба и страх смерти. Гвардеец присмотрелся и с трудом рассмотрел тёмное пятно посреди бушующей реки. Кажется, это вывернутое с корнем дерево, которое принесло течением и накрепко засосало в грунт. И вот за ветви этой коряги из последних сил держался человек. Только всё слабее держался.
- Ах, тысяча чертей! – даже как-то обреченно, без обычного задора выругался Бикара. Вот и новый подвиг  уже подстерегает героического гвардейца. – Граф, у вас длиной верёвки нет? Эх, знаю, что нет, - вздохнул Бикара и шагнул в холодную воду. Ну почему этот человек не мог утонуть до того как Бикара и Рошфор появились здесь.

На секундочку Жоржем овладело искушение: предоставить другому проплыть по бурной и холодной реке, быть может утонуть, быть может распороть живот о сучья притопленной коряги, быть может заработать смертельную простуду. А самому остаться на берегу и поберечься. Да, и у гасконских храбрецов бывают секунды слабости. Но лишь секунды. Возмущаться предложению Рошфора Бикара не стал,  так как то ли израсходовал свой пыл в схватке с бароном де Ласи, то ли берёг силы для новой авантюры.
- Нет, граф, поплыву я. – спокойно, только слегка устало сказал Бикара, - Это ведь опасно, а вам нужно беречь себя. У Вас же есть Ваше задание, как я понимаю, очень важное. Важнее наших жизней, ведь так?
Хлюпая ботфортами, Бикара заходил всё глубже и глубже, а потом решительно нырнул в чёрную и холодную неизвестность. Сильное течение тут же подхватило гвардейца, закрутило как щепку. Он еле держался на плаву, наглотался воды, и лишь каким то чудом смог правильно найти в темноте направление к застрявшему на мели дереву, за которое держался человек.
- Помоги-и-ите! – всё реже до слуха Бикара доносился крик несчастного.
Жестокий удар чем – то острым в бок заставил вспомнить о собственной безопасности и осторожности. Кажется, это был обломок кола, на которых рыбаки закрепляют свои сети. Если бы не кожаный колет, гвардеец мог получить рану, не хуже, чем от шпаги
От адского холода, темноты, отчаянных усилий Бикара совершенно потерял чувство времени и пространства и даже удивился, когда разглядел, что до утопающего совсем не много осталось – саженей пять, не более. Последнее усилие – и гвардеец схватился за ветку рядом с изнемогшим человеком, который уже даже не звал на помощь. Но тут дерево не выдержало, потеряло свою ненадёжную опору в мокром грунте и вместе с двумя человеческими телами вдруг стремглав понеслось вниз по течению.
Голова человека, которого Бикара пытался спасти ушла под воду, но руки судорожно сжались на склизких ветвях. С большим трудом, сам рискуя утонуть, Бикара что было сил подгребал к в сторону берега, который с большой скоростью проплывал мимо. Эх, хоть бы Рошфору удалось достать лодку или хотя бы длинную жердь. Ведь ещё минута- две и человека которого гвардеец предполагал спасти можно будет сразу и отпевать. А значит, Жорж старался зря.

Бикара и в самом деле не заметил бы протянутую ему спасительную жердину, если бы вдруг не ударился об неё в темноте лбом. От неожиданной боли и сильного толчка незадачливый «самаритянин» не удержался на дереве, цепляясь за которое гвардеец до сих пор держался на поверхности, и с головой ушёл под воду. И как назло выплыть мешал и даже как камень тянул на дно, тот самый человек, оторого Жорж так безрассудно пытался спасти и волосы которого никак не могла отпустить сведённая судорогой левая рука гвардейца. Лёгкие начало разрывать от удушья и Бикара начал терять сознание. Спасло его то, что в последний миг он ещё раз пребольно стукнулся макушкой о всё ту же массивную жердь. Новый удар придал гасконцу сил, хотя сознание оставалось затуманенным. Всё же Бикара со всей яростью животного желания выжить ухватился правой рукой за неказистое и занозистое орудие своего спасения. Видимо, чьи-то руки настойчиво тянули жерди к берегу. Так как Бикара вдруг почувствовал под ногами зыбкую опору, а ещё через несколько мгновений выполз на песок на четвереньках, так как ноги его не держали.
- Граф, а вы умеете откачивать утопленников? – с трудом смог выдавить из себя гасконец и упал носом в землю. Он был в сознании, но просто закончились силы и казалось, что волны Луары играют ним как щепкой. Тело человека, ради спасения которого и был совершён очередной подвиг будущего лейтенанта кардинальской гвардии было наполовину вытащено на берег и Жорж даже без особого волнения размышлял, удастся ли его откачать. Сам он о процессе приведения в чувство вот таких бедолаг мало знал, так как в полку гвардейцев на его памяти ещё никто не тонул.
- Кажется его нужно потрясти за ноги, что бы вода вышла из лёгких. Или через колено перекинуть?

Нет, Бикара не был ранен. Право же, чудом Жорж не оказался насаженным сильным течением на обломки вырванных деревьев и снесённых Бог знает где изгородей, подобно христианским мученикам в землях османских падишахов. Оцарапался лишь слегка и очень сильно замёрз. Бикара прямо-таки чувствовал, что у него от холода застывает и перестаёт биться сердце, всё медленнее течёт по жилам холодная кровь, а тело превращается в неповоротливую и почти нечувствительную глыбу льда.
- Н-н-нет… н-не ран-н-нен, - еле смог выдавить из себя гвардеец.
Посиневшие губы тряслись, а зубы стучали так, что казалось – это сорок испанских танцовщиц щёлкают кастаньетами. А пальцы не слушались и страшно болели.
Гвардеец как мог старался сдержать дрожь, но мало преуспел в этом. Жорж  медленно встал во весь рост, при чём ему всё казалось, что руки и ноги у него не разгибаются. Очень старался держаться молодцом, расправить грудь и перестать трястись как овечий хвост. Стыдно. Но даже титаническими усилиями воли гасконцу не удалось избавиться от дрожи.
Смирив гордыню, Бикара уже собрался сказать, что ему нужно поскорее попасть в тепло, он не проживет долго без сухой одежды и горячей пищи, но губы не слушались и изо рта доносился лишь лязг зубов. Ну как же Рошфор не понимает? Гвардеец смотрел на графа почти умоляюще.

Всю дорогу до  гостиницы Бикара  пробежал рысцой только благодаря этому и спасся от смертельной простуды. А собственный плащ гвардейца, который Жорж скинул, перед тем как ринуться в ледяную купель, видимо теперь потерялся безвозвратно. Ведь никто не удосужился прихватить одёжку с собой. А плащ- то недешёвый….
Переступив порог «Вольного мельника», Бикара сразу же ринулся в отведённую им комнату греется и переодеваться. Услыхав распоряжения Рошфора об ужине – или уже завтраке – Бикара с лестницы крикнул :
- И кружку горячего  вина с перцем, гвоздикой, корицей и лимонными корками! Эй. Люди, поживее. А тоя замёрз, словно в дикой Московии побывал!
  В комнате Бикара неожиданно застал пожилую жену хозяина, которая как раз пришла украсить статуэтку святого Роха новой кружевной накидкой.
- Мадам, простите, но мне просто необходимо снять камзол, а пальцы не слушаются и пуговицы не расстёгиваются. Вы не могли бы мне помочь? – Бикара не нашёл ничего лучшего, чем обратиться с просьбой прямо к почтенной хозяйке. Ну а что смущаться, она же гасконцу в матери годится! Но честная женщина покраснела словно юная послушница и пулей вылетела за дверь. Бикара горестно вздохнул и кое-как выбрался из мокрой одежды, правда при этом большинство пуговиц оказались на полу.
Когда гвардеец. спеша и путаясь, наконец шиворот-навыворот натянул на себя сухую рубаху, слуга внес большую глиняную кружку с дымящимся ароматным напитком. Озябший гасконец проглотил всё до дна в несколько глотков. Что это было за блаженство! Горячая жидкости была способна, словно в волшебной сказке, воскрешать мёртвых. Сразу стало тепло, спокойно, благостно… Но Бикара забыл, что подогретое вино может сыграть злую шутку: от него человек хмелеет намного быстрее. Вот и Бикара разом словно в раю очутился, так ему стало хорошо. Тело налилось не только теплотой, но и какой-то ватной тяжестью. Голова закружилась, но окружающие предметы виделись в каком-то поистине чудном ореоле, так, что аляповые фигурки святых и ангело вдруг обрели строгое величие и одухотворенность присущие полотнам великих тосканских живописцев. А сам гвардеец наблюдал это преображение мира с детской улыбкой. Вино вызвало ту степень опьянения, когда на всё смотрят как сквозь розовые очки, все женщины кажутся красавицами. Все мужчины – добрыми друзьями. Даже вошедшего в комнату Рошфора Бикара встретил с искренней радостью. Вот ведь какой хороший человек. Целого коня подарил!
- Прекрасное вино, граф! Если хотите согреться – закажите и себе такого же. А к герцогу я не хочу ехать – лучше уж поспать…

- Вот и хорошо, что никуда не поедем, - с откровенностью подвыпившего человека признался Бикара. – Не доверяю я герцогу Ангулемскому. Всё-таки его батюшка моего дедушку по материнской линии из аркебузы застрелил!
      Бикара несколько преувеличил: правдой было то, что его дед погиб во время Варфоломеевской ночи, а Карл IX. по слухам, стрелял из окна по гугенотам. Но воображение гасконцев и у трезвых богатое, а уж под действием вина может и вовсе разыграться.
   - Ну тогда я в постель – хоть посплю немного. Скоро уж светать начнёт. Где там мой тюфячок?
   Слегка покачиваясь, Жорж направился к своему ложу, но неосторожно наступил на им же самим сорванные пуговицы, поскользнулся и неловко свалился на пол.
    - Так я же совсем немного и выпил, - словно бы оправдываясь, протянул Бикара. Ему казалось, что комната покачивается, словно они плывут на корабле. И встать было так трудно! Нет, ну до чего же жизнь несправедлива!
В довершение всего в комнату вбежал хозяин гостиницы и радостным голосом возвестил:
   - А вы хоть знаете, кого вы спасли? Да это же сам метр Остье! Который свадьбу у ратуши затеял. А вот нечего гордыню тешить, богатством похваляться. Его, беднягу, сбросили в воду когда мост подрубили, а течением его прямо на затопленную корягу унесло. Утонул бы, если бы не вы. Теперь старый мошенник кусает себе локти, что выдал дочку за первого встречного барона. Вот бы, говорит ему такого зятя, как Ваша милость! А впрочем, за чем дело стало?  Со своими деньжищами Остье в два счёта уломает епископа, и свадьбу признают недействительной. Да после этаких страстей на этой свадьбе так решить – самое правильное. Ну а потом уж можете жениться. Остье, мошенник, для своего спасителя ничего не пожалеет… А Вашу свадьбу можно отпраздновать здесь, в «Вольном мельнике». Недорого возьму.
      Бикара, в силу его состояния, плохо соображал, и из сбивчивой речи хозяина понял только, что он, Жорж почему то непременно должен жениться. И тут же принялся вспоминать, не совершал ли он в последнее время такого греха, искупать который необходимо лишь женитьбой. Не припомнил. И с недоумением посмотрел на Рошфора, словно спрашивая : «Да чего от меня хотят эти люди?».

Отредактировано Elly (2015-12-21 04:34:30)

- О, нет, сударь, сейчас жениться мне нельзя. Я ведь выполняю важную государственную миссию, – трезвым Бикара ни за что не смог бы произнести подобную фразу с такой неподражаемой важностью и подлинным пафосом. – Это наверное, так хлопотно: наряды, цветы, гости… ну, Вы сами знаете. А нам нужно скорей ехать, мчаться вперёд, выполнять наше задание. Да, кажется мне и правда нужна помощь, что- то я расклеился, но я не пьяный, Вы не думайте, я ведь немного выпил…
Бикара неловко поднялся на ноги, но покачнулся и скрепя сердце, протянул руку Рошфору.
- Может быт, породниться с этим богачом было бы и неплохо, но уж поздно. Дочка его уже замужем за бароном. И мне кажется, что она-то на расторжение брака не согласится. Характер! Помните как она тогда за своего барона вступалась: «Я перед Богом и людьми поклялась.» Эта от своих клятв не отступится. Вообще - то хорошая жена будет, верная. Вот только не мне… Да и епископ не может брак расторгнуть. Кажется, это только в Риме могут сделать. Да-да сам Его Святейшество. Это я твёрдо знаю. Я уж лучше потом, когда мы в Париж вернёмся на дочке какого-нибудь богатого купца  женюсь. Спасу его от разбойников. Из огня или из воды вытащу, а он мне дочку в жены и богатства свои в наследство… А жена бы мне сына родила.
Под действием вина Бикара как-то упустил из виду, что разговаривает не с добрыми друзьями из своей роты, а суровым графом Рошфором, в присутствии которого надо бы держать язык за зубами. Но хмель развязал язык. и гасконец забылся, разболтался.
- Лучше пусть этот Остье мне мой плащ найдёт. Или новый купит А то как же я без плаща в такую погоду поеду. И одежду мою пусть в порядок приведут, постирают, зашьют, высушат. Мы же почётные гости, Разве нет?

Бикара почел за лучшее довериться рукам Рошфора и послушно плюхнулся на тюфяк. Хорошо, всё-таки когда тебя поддерживают, о тебе заботятся. Тогда не страшно где то оказаться не таким уж сильным.  Чувствуешь, что ты не один.
   - Вы очень добры ко мне сударь. Хотя я, говоря по чести, сегодня этого и не заслужил. Вот Вас поранили в этом бою на площади по моей вине, потому, что я слишком долго возился с этим бароном, зятем нашего утопленника, чтоб им обоим на том свете раскалённые сковородки лизать!  А вы возитесь тут со мной как с малым ребёнком. Да , Вы очень добрый человек, господин де Рошфор. Прямо как наш Каюзак. Он тоже с виду такой молчаливый, невозмутимый как медведь, слова  за целый вечер не скажет, но он - добрая бретонская душа. А вы тоже очень добрый, я теперь всем в гвардии буду так говорить, только мне никто не поверит.
   Опьянение сделало Жоржа излишне откровенным.

- Да-да, - сонно пробормотал гасконец, - завтра нам нужно ехать дальше. Если Господь действительно собираеся нас вознагадить за все наши великие труды во имя спасения граждан Менга, то не мог бы он послать нам погоду получше, чем вчерашняя снежная буря? А что здесь так холодно? Кажется, хозяин для нас дров пожалел...
    Бикара зябко закутался в лоскутное одеяло и блаженно засопел, наслаждаясь здоровым и спокойным сном человека, у которого чистая совесть. Гвардейцу отчего то сналось, что он сидит в компании приятелей из своей роты в гостях у Бернажу, все пьют вино и весело болтают, а граф Рошфор сидит с ними и тоже весело смеётся солоноватым солдатским шуточкам. А ещё снилось, что Ришелье всё отказывается производить его в лейтенанты гвардии, а Рошфор с де Кавуа кардинала уговаривают.