Алиса не ожидала от кота такой прыти и подвижности в принятии решений.
- Базилио! - трагическим шепотом заорала лиса, разглядывая в окне мелькающую внизу проплешину на затылке полупротивника и полуподельника.  Взгляд со второго этажа нестрашен, если только ты не размышляешь о том, как будешь с него спускаться. Алиса невольно почувствовала нечто вроде приступа дурноты, впрочем, мгновенно исчезнувшего, когда в дверь опять застучали и затребовали синьора Пепперони.
Кот сигнализировал снизу, размахивая руками и, кажется, облизываясь. Алиса посмотрела на шкатулку с нежностью, а на Базилио - с подозрением. Он пока еще не сделал ничего, чтобы заручиться ее доверием.
- Ну уж нет, Базилио, - сощурилась Алиса и крепче прижала добычу к кружевному корсажу платья. - Еще не поймаешь, разобьется, все деньги разлетятся. Собирай их потом. Со шкатулкой я спущусь сама. Ты же говорил, там лестница есть? Вот и давай лестницу.
Она боязливо и воровато обернулась к двери. Если ее вскроют, хороша же она будет! С украденным в руках! Хотя...
- Поторопись, Базилио! Иначе я открою дверь и заявлю, что ты пытался обворовать синьора Пепперони, но убежал ни с чем. Благодаря мне. Не видать тебе пруда и карпов. А потом найду и глаза выцарапаю. Тогда и Бергамо больше не увидишь, хоть торчи тут весь остаток своей жалкой жизни!

Легко было сказать "бегом", а Алиса уже столько лет успешно разыгрывала из себя степенную даму, поэтому смываться через окно по лестнице было для нее делом непривычным и даже, можно сказать, унизительным. Впрочем, второе смущало ее меньше, чем первое. Перегнувшись через подоконник, Алиса поставила на верхнюю планку лестницы ногу в изящном ботинке на крутом каблуке - вещь красивая и ужасно неудобная - и, балансируя чуть ли не при помощи носа, оказавшегося на уровне оконной рамы, фривольным жестом перекинула через подоконник вторую ногу. Сжимать в руках тяжелую шкатулку, подол длинного платья и нижней юбки, а так же боковины лестницы было делом нелегким, но Алиса, хотя и несколько медленно, но справилась с этим, несмотря на наличие еще изящной шляпки с перьями и длинных, до самого подбородка, серег.
Сойдя с лестничной выси на грешную землю, он горделиво повернулась к Базилио.
- Если бы ты не наплел Пепперони про меня, то не пришлось бы быстрее, - с вызовом просипела она коту, быстрой походкой удаляясь от гостиницы. - И не пришлось бы мне сбегать, оставляя в комнате весь свой багаж.
Багаж Алисы состоял из двух чемоданов, в которых было не меньше пяти платьев на все случаи жизни и пара килограммов весьма сносно подделанной бижутерии, помогающей при случае пустить пыль в глаза. Впрочем, за ними она еще не оставляла надежды вернуться.

- Но что же это такое, Базилио? - с недоумением воззрилась на "сокровища", таившиеся в недрах шкатулки, Алиса.
Она взяла несколько камешков и близоруко - хотя прекрасно все всегда видела - сощурилась. Уверенность, что в шкатулке богатства, была так велика, что поначалу лиса была готова поверить в скромно выглядящие драгоценные камни, о существование которых она никогда не подозревала раньше.
- Ерунда какая-то, - еще не понимая, продолжила она, трогая камешки и зарываясь в них руками, как в золотые россыпи. - Похожи на гальку.
Понимание, что же произошло на самом деле, пришло неожиданно и ярко. И тогда Алиса вся порозовела, до кончика носа.
- Дурак ты, Базилио, - с чувством сообщила она коту. - И я тоже хороша! Синьор Пепперони слишком осторожен. Он не будет хранить свои сокровища на видном месте, даже если это место - сейф! Я возвращаюсь!
Она фыркнула и, резко развернувшись, пошла в обратном направлении.
- Завтра я поеду утром в экипаже синьора Пепперони. У меня еще есть шанс. А вот за твои я бы не дала и ломаной гальки.

План Базилио не привел Алису в восторг, особенно в той его части, что касалась брегета.
- Что же ты такую вещь оставил? - раздраженно покачала она головой, отчего перья в прическе угрожающе нависли над котом. - И как я, как честная женщина, буду забирать чужие часы из обеденной залы? Ладно, сиди уже тут, горе ты мое.
Последнее обращение получилось по-сестрински раздраженно и родственно одновременно.
"В крайнем случае брегет останется, где лежит", - подумала она про себя.
И решительно направилась к дверям трактира, собирая всю наглость, на которую только была способна.

Блеянье хозяина "Устрицы" застало ее врасплох. Она оторопело - чуточку не так, как умеют порядочные женщины, - уставилась на нагловатого трактирщика и горделиво повела плечами:
- Что значит не видать денег за ужин? - с небывалом чувством собственного достоинства процедила Алиса. - Меня пригласил синьор Пепперони. Вы понимаете? Пригласил? Надеюсь, он уже вернулся из конюшни и мы можем приступить к десерту? Мне нужно сообщить ему что-то важное.
- Вернулся? Как бы не так! - почему-то торжествующе воскликнул Риччи и, пропустив даму внутрь, захлопнул за собой дверь и начал теснить ее к центру зала. - Он уехал! Сбежал! Испарился! Смылся! Растворился в тумане! Не заплатив ни сольдо за комнату!
- Синьор Пепперони? - Алиса нервно рассмеялась. - Вы что-то путаете, синьор. Он не мог так сделать! Синьор Пепперони - честный делец.
Тут она вспомнила, как Базилио назвал ее "честной женщиной", и сбилась.
- Да, очень уважаемый. Вы знаете, сколько он может заплатить за какую-то там мясорубку?
- Какую мясорубку? - подозрительно сощурился трактирщик. - Да он из меня котлету сделать и без всякой мясорубки! Есть и пить три дня! И все просто так! Ну уж ужина я так ему не прощу, ведь ужинал он не один, не так ли, моя честная синьора?
При очередном слове "честная" у Алисы нервно задергался глаз. Теснимая тучным Риччи, она оказалась вжата в какой-то стул и рухнула на него.
Это был тот самый стул, который занимал не так давно Базилио. Не нужно было много времени, чтобы убедиться, что никакого брегета тут не было. Как и на соседних столиках.
- Хорошо, синьор Риччи, - у Алисы было правило долго не спорить, а обещать сразу все, чтобы выиграть время. - Хорошо, я заплачу за ужин, раз уж синьор Пепперони оказался мошенником. Но деньги у меня в комнате. Мне надо подняться к себе, - тут Алиса весьма эффектно разрыдалась, - я заплачу. Но какой негодяй! Он же обещал мне... обещал...
- Ну-ну, - понимающе и чуть смущенно пробормотал Риччи, от необходимости иметь дело с плачущей женщиной сразу сникая. - Бывает, бывает. Ах, как мы все легковерны!
"Вот уж кто точно не легковерен, так это ты, старый пройдоха", - зло подумала про себя Алиса.
- Вы поднимитесь к себе и возьмите деньги, - нежно, но вместе с тем и неумолимо предлагал выход Риччи.
- Конечно, - Алиса вытирала глаза белым платком, и вид ее становился совершенно несчастным.

Правда, когда синьор Риччи посторонился, давая ей пройти, к себе в комнату уже пошла совершенно другая Алиса. "Будет тебе три золотых, жди", - мысленно обещала она трактирщику. - "Мне бы чемоданы забрать только".
О том, как улепетывать с двумя чемоданами, Алиса решила подумать чуть позже, и правильно сделала, потому что размышление пропало бы втуне: в комнате не было никаких чемоданов. Вообще ничего не было.
Расставание с трактиром было бесславным. Алиса думала уехать с чемоданами, в экипаже и за чужой счет, а сбегала через черный для прислуги ход, кухню и кусты. Когда она появилась за спиной караулившего Базилио, взъерошенная, с птичьим гнездом на голове, потускневшими воротничком и манжетами и злая, как сотня драных кошек, никто бы не смог назвать ее "честной женщиной".
- Плакал твой брегет, Базилио, как и мои чемоданы. Бежим скорее. Надеюсь, ты уже успел передохнуть?