Ночь миссис Холланд почти не спала. Если гости, оставшиеся после сеанса с медиумом, еще как-то отвлекали ее от воспоминаний о пережитом, то после их ухода в большом доме Холландов, где оставалась обжитой всего лишь меньшая часть, ей стало совсем не по себе. Она была рада, что падчерица, в какой-то момент исчезнувшая, больше не показывается. Разговор с мужем не принес ей облегчения, юмор брата вызывал сильное раздражение, а второй сын, четырехлетний Эдуард, уже давно спал. Впрочем, вряд ли бы Эмма, встречавшаяся с сыном дважды в день в четко установленные чесы - два с утра и два часа днем - нашла бы большое утешение в обществе маленького мистера Холланда.
Вечером она долго не могла уснуть, перебирая события далекого летнего дня, потом плохо спала и проснулась рано утром, совершенно разбитая. Всю ночь ее мучили сны, в которых она зачем-то решала обойти маленький пруд, находящийся позади дома, но, начав путь, никак не могла его закончить, потому что он оказывался бесконечным.
Утром у нее, конечно, разболелась голова и она осталась в комнате и не спустилась к завтраку. К обеду ей стало легче, и она все-таки сошла вниз, но все время трапезы хранила молчание и едва ли заметила, что Элен опять не было, что синьор Леонардо пытается быть веселым, а Генри - остроумным. Она видела в окно, как возвращается мистер Холланд, вышла на лестницу и услышала, что он прошел в библиотеку. Решив поговорить с ним об Элен, Эмма пошла следом и, проходя через столовую, услышала крики, которыми мистер Холланд звал дворецкого, а потом ее.
В другой раз она бы не сильно разволновалась, но после вчерашних событий Эмма вздрагивала от малейшего шороха, а уж крик был способен заставить ее подозревать что-нибудь дурное.
- Что случилось? - Эмма поймала себя на том, что ей страшно, и приходится сделать над собой усилие, чтобы войти, но она все-таки сделала это.
Растерянный Джеймс стоял живой и невредимый, зато за его спиной покачивался зловещий натюрморт. Эмма побледнела.
- Это... что?
В доме букеты из цветов составлялись в соответствии с ее вкусом и пожеланиями. Камыши в вазе произвели на нее такое же впечатление, как если бы соткались на ее глазах из воздуха.
- Кто это сюда принес?
Позади послышался шорох, и появился дворецкий.
- Кэри, кто это мог сделать?
Эмма так и застыла в дверях. Букет, возвышавшийся за спиной мужа, как будто пугал ее и не давал пройти дальше. Дворецкому пришлось протиснуться почти боком, чтобы не зацепить хозяйку. Увидев камыши, он часто замигал и как будто испугался.
- Мадам, это... букеты обычно составляет Бетси. Это ее обязанность. Я позову.
Дворецкий исчез, и супруги остались вдвоем.
- Какая мерзкая шутка. Бетси сама бы не додумалась. Никто бы не додумался. Это кто-то ненавидит меня.
Не выдержав, миссис Холланд прислонилась к коричневому боку шкафа и разрыдалась.

Позволив себе вспышку слабости, к возвращению Кэри и появлению Бетси Эмма уже совершенно пришла в себя. Словам горничной она поверила сразу. Слуги в доме Холландов работали давно и дорожили своим местом, а также прекрасно знали, что можно и что нельзя. Знание, что здесь не говорят о прудах, кувшинках, камышах и утопленниках, было доступно не только им, но и всем вокруг.
Принести в библиотеку "букет" было эксцентричной выходкой, на которую прислуга совершенно не способна.
- Джеймс, это Элен, - без тени сомнения заявила Эмма. - Мне не хотелось бы думать о ней плохо, но если не ты и не я, то больше некому.
Она еще хотела добавить, что всегда знала, что увлечения всей этой новомодной поэзией, рассуждения о смерти и любовь ко всему таинственному до добра не доведут. Что Джеймс молчаливо ей это позволял, а это хуже, чем баловство для маленького ребенка. Что вот Элен уже стала "взбалмошной", и что с этим делать? Правда, все эти рассуждения Эмма, больше всего опасавшаяся, что ее назовут несправедливой, как настоящая мачеха, оставила при себе.
- Ты поговоришь с ней?

- Генри так никогда не шутит! - по обычаю Эмма, которую частенько раздражал юмор брата и которая всегда считала своим долгом выговорить ему за него, была готова броситься на защиту Генри, как только кто-нибудь другой выражал свое недовольство. - И он бы никогда так не поступил со мной.
Справедливости ради, натюрморт был найден не в ее комнате, а в библиотеке, но Эмма была уверена в том, что никто не сомневается: если в доме где-нибудь что-нибудь происходит, то рано или поздно она обо всем узнает и везде появится.
- Но я все равно поговорю с ним сама. А синьор Леонардо... чужой в доме не может сделать что-нибудь, чтобы этого кто-нибудь не заметил.
Соображение о роли медиума прозвучало в устах миссис Холланд далеко не так уверенно, как ее защитная речь в пользу брата, но Эмме, казалось, хотелось, чтобы во всем была виновата падчерица.
- Джеймс, с ней должен поговорить ты. С ней что-то происходит. Она бы ни за что не сделала подобного раньше, но теперь... Эти капризы, постоянная экзальтация, да еще и медиум. Случившееся может оказаться сильнее, чем ее ум и характер.

Вероятно, реакцию Элен ее отец не счел бы странной, если бы знал главное: известие о натюрморте в библиотеке не застало ее врасплох. Буквально за четверть часа до того, когда мистер Холланд еще только думал, не покинуть ли ему лабораторию, чтобы успеть оказаться в доме к пяти часам, она зашла в библиотеку, чтобы взять один из старых журналов, но так и не смогла этого сделать. Все планы мисс Холланд были безнадежно спутаны букетом камышей.
Элен была полной противоположностью отцу. Тот прочно стоял на позициях позитивизма, из чего логично следовало не только наличие лаборатории, но и вопль "Эмма", бывший реакцией на возмутительный пейзаж в библиотеке. Элен же, с ее мечтательностью и тягой к мистике, мгновенно увидела в нем нечто потустороннее. Испугавшись, она не смогла закричать, а когда услышала в темном углу библиотеки странный шорох, вообще сбежала в свою комнату, и потом долго сидела и думала, действительно ли букет был или только пригрезился ей, как и шорох. Визит отца и его вопрос стал для нее неожиданностью. Конечно, она отрицала свою причастность к составлению букета, но при этом чувствовала себя виноватой за бегство, в котором тоже почему-то не призналась.
События привели ее в странное состояние, в котором полная апатия сменялась нервическим возбуждением, из-за которого она начинала мерить шагами комнату и разговаривать сама с собой. Впрочем, она бы, наверное, успокоилась, если бы больше ничего не происходило, если бы жизнь вошла в обычную колею, но этого не произошло.
Наоборот, к следующему дню у мисс Холланд появилось слишком много причин поведать свои опасения и наблюдения тому, кто, по ее убеждению, должен был ее хорошо понять. Для этого Элен оккупировала место в гостиной, откуда было хорошо слышно, что происходит в холле, и, услышав, что синьор Леонардо собирается пойти на прогулку, отправилась за ним.
Когда они отошли от дома на достаточно расстояние по аллее, Элен окликнула медиума.
- Синьор Леонардо, - увидев, что он обернулся, она зачем-то сложила зонтик и оперла его о землю. - Мне очень надо с вами поговорить.

- Благодарю вас, синьор, - отозвалась Элен.
Она уже привыкла к своеобразной манере медиума коверкать английскую речь, и ее уже не так смешили его изречения. К тому же теперь ей было, как никогда, не до смеха.
- Вы не возражаете, если я присоединюсь к вашей прогулке? Мне нужно узнать кое-что очень важное.
Каждый, кто знал Элен хотя бы несколько дней, должен был заметить перемену в обычном выражении ее лица. Мисс Холланд никогда не была смешливой и жизнерадостной, и юная увлеченность таинственным, странным и фантастическим накладывала свой отпечаток на ее внешность (или же и то и другое были следствиями ее характера), но теперь это была не просто мечтательница, а скорее женщина, которая постоянно ждет нападения из-за угла.
Теперь она ощущала сильную потребность доверить то, что ее мучило, человеку сведущему и понимающему.
- Синьор Леонардо, я больше не просила вас ни о каких сеансах, хотя так и не смогла услышать голос своей... вы знаете, про кого я. Я очень боюсь...
Повернувшись к "итальянцу" боком, Элен двинулась вперед.
- Скажите, а вы никогда не встречались с таким... чтобы дух, пришедший на встречу с живыми, вдруг остался и потом как-то... проявлял свое присутствие. Проявлял обычно, как будто он и не дух вовсе.

Брызги воды, сорванные с кроны старой липы ветром, произвели на Элен воздействие, которое вряд ли можно было назвать обычным. От природы не смуглая и не румяная, тут она покрылась мраморной бледностью, на какое-то время замерла, и лицо ее приняло затравленное выражение.
- Опять вода, - наконец, сказала она, отшатнулась от дерева и повторила с тем же отчаяньем. - Опять вода! Всюду вода!
Казалось, Элен расплачется, но глаза ее остались сухими.
- Вчера в библиотеке нашли камыши. Они стояли в моей любимой вазе. Все решили, что это я... а я бы в жизни так не сделала, разве не понятно? - мисс Холланд с какой-то злостью посмотрела на медиума, как будто он в чем-то ее обвинял. - А потом везде, где бы я не появлялась, оказывались капли и лужи. В самых неожиданных местах, где их и быть не должно! Миссис Холланд даже отчитала прислугу. Но вчера же не было дождя и вдруг целая лужа под дверью гостинной! Как раз когда я собиралась туда войти...
Элен не сказала, что сама она, чуть не замочив подол платья, не позвала горничную, чтобы та убрала. Лужа спокойно дожила до того времени, как ее увидела Эмма. Почему она так поступила, девушка ни за что бы не смогла ответить.

В этот раз Элен совсем плохо поняла "акцент" медиума. Тумана получилось много, но переспросить она постеснялась. Во-первых, синьор Леонардо был так предупредителен и преисполнен сочувствия, что признаваться в непонимании показалось ей нетактичным. Во-вторых, она решила, что плохо расслышала из-за того, что слишком возбуждена. В-третьих же, самое главное в его словах она уловила: синьор Леонардо совершенно не испугался, не взволновался от ее откровений и уверен в своих возможностях справиться со всем.
- Нет, это не Гарри, - уверенно замотала она головой. - Он шутник, но не настолько же.
Леонардо был чужим человеком в доме и не знал подробностей давнего происшествия, которое принесло много страдания и даже мистера Годвина выбило из состояния постоянной иронии.
- Понимаете, я уверена, что никто из тех, кто живет в доме моего отца, никогда бы не стал шутить с подобными вещами. Слово "камыши" здесь почти неприличное. Это кто-то совсем-совсем другой, понимаете?

Отредактировано Элен Холланд (2016-04-08 13:09:57)

Мисс Холланд смутилась от догадливости медиума, но не удивилась ей. В глубине души ей хотелось пооткровенничать, но она не знала, как приступить к рассказу. В ее жизни происходило что-то очень странное, и лишь человек, который может быть посредником между мирами, по ее уверенности, мог ей теперь помочь. И ради этой иллюзорной возможности она готова была рискнуть и посвятить итальянца в секреты семейства Холланд.
- Миссис Холланд только говорит, что не винит меня ни в чем, - взволнованно начала Элен. - Она вообще часто говорит то, что надо сказать, а не то, что ей хочется. Что бы ни происходило вокруг.
Выдержке Эммы ее падчерица и впрямь часто завидовала и иногда задавала себе вопрос, что должно случиться, чтобы с мачехи слетел ореол невозмутимой особы и она вдруг проявила какое-нибудь настоящее чувство.
- Два года назад утонул Джейми. Это старший сын папы и Эммы. Рядом была только я. И я даже не представляла себе, что происходит.
Эмма остановилась и закрыла лицо руками. События того летнего дня вновь встали перед глазами. Чистая гладь пруда и немножко странное, слишком сосредоточенное лицо Джейми. Она никогда не думала, что тонут именно так, без криков и барахтанья. Ей казалось, что братик просто присел, чтобы напугать ее, и она строго несколько раз сказала ему немедленно выйти из воды. А потом он вдруг исчез под водой. И она опять не сразу поняла, а потом громко закричала и зачем-то побежала за помощью, а надо было бросаться к пруду...
Сбивчиво и взволнованно Элен рассказывала теперь все синьору Леонардо.
- Если бы я догадалась... понимаете, я думала, что он шутит, но он же всегда смеялся, когда шутил и баловался! Я должна была догадаться!

- Я бы помогла ему выбраться. Он же был в шаге от берега! - воскликнула Элен и закрыла лицо руками.
Тогда у нее долго в голове не укладывалось, как можно утонуть на мелкоте, да еще так вдруг! И она долго не верила, что все действительно случилось, но отрицать очевидное долго было невозможно: Джейми больше не было, и никакие соображения о том, что его смерть слишком нелепа, чтобы быть настоящей, не могли его оживить.
Слова медиума, как и его попытки успокоить ее и убедить, что она ни в чем не виновата, произвели на Эмму весьма странное воздействие. С одной стороны, ей очень хотелось поверить. Может быть, скажи ей синьор Леонардо все то же самое, но в другом месте и в других обстоятельствах, и она бы прислушалась к нему. Но теперь его заверения скорее пугали мисс Холланд.
Еще бы, ведь призрак был где-то поблизости! А если он разозлится? Если это и правда вернулся маленький Джейми, и ее сомнения в собственной виновности вызовут его гнев? Это мачеха могла заверять, что он бы никогда не причинил никому никакого зла. Да, тот маленький Джейми точно бы никого не обидел, особенно свою единокровную сестру. Но призрак! Любительница всего таинственного, поглощавшая все "страшные" истории, которые только были напечатаны или передавались из уст в уста неграмотной прислугой, Элен была прекрасно осведомлена, что призрак безвременно ушедшего обычно лишен всяческого благодушия и мягкого отношения даже к нечаянно виноватым в его смерти.
Она испуганно огляделась по сторонам, но никого и ничего не было.
- Тише, - зашептала она Ленни и сделала страшные глаза. - Не надо так говорить, это может не понравиться... Вы только скажите, можно ли так сделать, чтобы он ушел обратно?

Элен пребывала в состоянии возбужденном и нервическом. Если бы рядом с ней была женщина, которая относилась бы к ней с участием, хотя бы отдаленно напоминавшим материнское, то уж конечно постаралась бы ее увести, а медиуму запретила бы подходить к ней и на пушечный выстрел. Прочим, конечно, было сложно заметить опасность ее состояния, при котором природная склонность слишком уж хорошо складывалась с возрастом, всеобщей модой и яркими событиями в собственной жизни.
Несмотря ни на что, впрочем, мисс Холланд прекрасно поняла, что ей говорил и предлагал "синьор Леонардо". В некотором отношении проницательность, целеустремленность и сосредоточенность у нее были такие, что им можно было позавидовать.
- Какая-нибудь вещь, принадлежавшая Джейми? -  задумчиво пробормотала она.
Некоторое время она молчала, пытаясь что-нибудь вспомнить. Судя по всему, сначала у нее не получалось, потому что вскоре на лице Элен проступило чуть ли не отчаянье, но оно тут же было вытеснено искренней радостью:
- Ложка! Маленькая серебряная ложка! Эмма... миссис Холланд хранит ее у себя в шкатулке. Она подойдет?
Она воззрилась на Ленни с надеждой и доверием, с которыми больные смотрят на врачей, надеясь, что те мгновенно избавят их от страданий.

- С миссис Холланд? - с недоверием переспросила Элен. - Я и Эмма?
Несмотря на пылкость желания вернуть все на круги своя и услать беспокойный призрак, в наличии которого мисс Холланд не сомневалась, туда, где призракам полагается находиться, рассуждение медиума оказали на нее воздействие, сравнимое с вылитым внезапно на голову кувшином воды, то есть охладили, расстроили и напугали.
Умение рассуждать не покинуло ее, и она тоже понимала, что ее цели и цели Эммы могут несколько расходиться: та может не захотеть выставить призрак Джейми из дома. И потом как она это ей объяснит? Скажет, что он преследует ее? На чью сторону встанет в таком случае Эмма, можно было не сомневаться. К тому же она может вообще не поверить
- Вы хотите сказать, что мне надо убедить миссис Холланд устроить новый сеанс, чтобы призрак Джейми ушел? Но...
Элен смущенно потупила взгляд.
- А не могли бы вы объяснить ей, что это необходимо? Это ведь необходимо, правда? Разве это правильно, когда призраки разгуливают среди живых?

- Отец? - Элен задумалась. - Вы хотите сказать, попросить поучаствовать в этом мистера Холланда? Но ведь тогда придется сделать это втайне от миссис Холланд!
Такой выход из положения Элен в голову не приходил. Сначала она даже почти подумала возразить, но осеклась. С одной стороны, ей было не совсем понятно, как отец вообще относится ко всей этой затее с медиумом. У нее было сильное подозрение, что он согласился на нее, как обычно соглашаются родители закрыть глаза на блажь детей, странную, но не вредную. Что он скажет, если ему придется принять активное участие, да еще такое, что может вызвать неудовольствие Эммы?
С другой стороны, к Эмме она вообще не знала, как подойти, подозревая неприятный отказ. Была и еще одна причина: именно перед мачехой Элен больше всего чувствовала свою вину и очень боялась, что та скажет что-нибудь такое, что заставит ее почувствовать себя еще хуже. Отец был более непонятен, но поэтому в разговоре с ним было и больше шансов рассчитывать на успех.
- Хорошо, я попытаюсь уговорить его, - кивнула после недолгого раздумья Элен. - Может, у него есть еще какой-нибудь предмет, оставшийся от Джейми.
Предположить в отце подобную сентиментальность было тоже сомнительно, но еще одна возможность всегда приятна.

Услышав внезапно голос "дядюшки", Элен чуть ли не подпрыгнула от неожиданности, что было бы, конечно, не менее неприлично, чем долгое пребывание наедине с медиумом.
- А, это ты, - с облегчением выдохнула она, когда владелец испугавшего ее голоса оказался на дорожке.
К Гарри она относилась теплее и была в его присутствии менее принужденной, чем когда рядом была Эмма. В этой разности отношений сказалась, конечно, ее наивность, но балагурящий и вечно готовый к шутке мистер Годвин казался ей более доброжелательным, простым и естественным. Не зря же именно к нему она обратилась за помощью, когда хотела пригласить в отцовское поместье медиума.
Его неожиданное появление поэтому если и было ею расценено как не самое желательное, все-таки не было признано и опасным. Гарри в ее глазах, безусловно, был человеком, которому-можно-все-объяснить. А судя по тому, что ему удалось услышать, объясняться придется.
- Не знаю, получится ли быстро, но я тебе все расскажу, - пообещала Эмма и покосилась на синьора Леонарда, ожидая, чтобы он проявил деликатность и исчез.

"Я тоже за себя беспокоюсь, и очень сильно", - подумала про себя Элен, но вслух этого не сказала. Свои опасения по поводу "взаимоотношений" с предполагаемым призраком она решилась доверить медиуму. Но во-первых, кто еще мог ей помочь? Во-вторых, она считала себя его клиенткой и рассчитывала на его деликатность. Рассказывать же все Гарри мисс Холланд побаивалась. Ее дядюшка был скептиком. Если же произошло бы чудо и он бы поверил, то еще неизвестно, как бы ко всему отнесся. Маленький Джейми был его родным племянником.
Чувство вины глодало Элен, и в каждом она видела его отражение и скрытый упрек, готовый обрести явственные черты, если для этого представится подходящий случай или принудительная причина. Ей часто казалось, что весь мир только и ждет, чтобы обрушить на нее жестокое, но справедливое возмездие.
Об этой уверенности не знал никто, и некому было поколебать ее.
- Гарри, конечно, синьора Леонардо нельзя никуда отпускать! - воскликнула Элен, судорожно соображая, как же объяснить мистеру Годвину это уверенность. - А если он в тот вечер призвал призрака? Кто заставит его вернуться в мир теней?

Отредактировано Элен Холланд (2016-06-23 22:13:43)