Серый волк
[float=left]    [/float]
- Спасибо, Катюш, я тут пока сам разберусь. И извини за воду, но головы сейчас нормальные нужны, потом о Кощее сны видеть будешь, - лейтенант, оттеснив Катерину в сторону, склонился над послом. Энергичность девицы Сковородниковой ему даже нравилась. Эту бы энергию, да в мирных целях.
- Погоди с Котом, Вася, мне пока не король, мне диван нужен, - Серый слегка, чтобы ненароком совсем не вырубить, похлопал посла по щекам, - Герр посол… герр посол?
Посол приоткрыл один глаз и слабо застонал.
- Ну-ну , герр посол, никто вас убивать не собирается, - голос Волкова стал почти ласковым, - ответите на пару интересующих нас вопросов и на том мы с вами мило расстанемся, – Волков разложил на столе бумаги с чертежами, - Что это такое? И где диван?
- Ка-кой д-диван?
- Тот, что в подземелье, - Серый постучал по вазе с крысой. Шноссель оскалился, - в том самом, куда ваш секретарь лазал.
- Оо, диван. Странный такой, иногда гудеть сильно, от чего те, кто копать, как с ума сходить? Да, он там есть, но он есть до того, как мы начать копать, мы его там уже находить, - забормотал посол, испуганно косясь, то на вазу, то на Волкова, то на Катерину. – Мы не думать ничего плохой, мы не делать заговор против Кощей, только хотеть узнать, как Кощей получать эликсир… Наш королевство есть не слишком богат, рудники грозят иссякать, и у нас не есть много золота. Мы хотеть делать много лекарств и косметик на эликсир, и торговать в разный стран. Шноссель, он сказать, что можно договориться с король Зибэнрэт, Семикрыс, то есть. Он мочь послать своих подданных и … - посол помотал головой, пытаясь вспомнить слово, - маленьких человек, которые есть копать под землей, рудокоп… гном. Он просить в обмен шоколад , зерно, а потом сказать, что хочет получить, то, что вы назвать диван. Мы думать это есть старый диван Кощей… Я, я не знать, что это есть важный, - Фон Кауффман жалобно сморщился.
- Ясно, промышленным шпионажем занялись, с крысиным королем связались, вот болваны. А тот как-то пронюхал, что это артефакт и решил прикарманить.
- Король велик, он уничтожит Кощея, и завладеет всем миром! - запищал, метаясь по вазе, Шноссель, - вы все умрете! В мире останутся только крысы!
- Ну-ну, - лейтенант сунул послу под нос один из чертежей, - я так понимаю, это тронный зал или нечто вроде, а вот это что?
- Это под ним глубоко есть ваш диван, а между, левее – лаборатория, - посол, немного успокоившись, стал говорить внятнее.
- Есть еще средства для уменьшения и увеличения?
- Нет, - Кауффман отрицательно повертел головой, - зелья быть только у Шноссель для алхимик, который хотеть попасть в лабораторий. Он в одной книг найти бумагу, которой Кощей промакать рецепт, но оставить ее в одном из журнал. Журнал пропасть и все наш усилий оказались напрасно. Я не знать, что еще хотеть Семикрыс и Шноссель.
- Так, отсюда к дивану не добраться, пещера где-то внизу под тронным залом. Вот черт… И, как до него теперь дорыться? - Волков сосредоточенно пожевал губу и, задумчиво посмотрел на Шносселя. - А ну-ка, крыс, из замка ход к дивану есть?
- Есть, есть , я… я мочь показать, там не только кот пройти, там человек может, - подскочил оживившийся от возможности помочь посол. – И кот есть, я слышать, что какого-то кота видеть в замке. Я мочь вас доставить в замок, если вы обязуйтесь не выдать Кощей мейн клайне заговор.
- Ничего себе маленький, - фыркнул Серый, - под самый замок кощеев ходы подрыть… Ладно, без особой нужды выдавать не будем, свалим все на Семикрыса, – лейтенант обернулся к Катерине, - наводи красоту, к Кощею поедем. Будете его отвлекать, пока я этот чертов диван ищу.
   
  Кот
[float=left]    [/float]   
После слов о том, что замок слушается Вальдегардис, Кот вспомнил невольно подслушанный разговор в избушке и ведьмичкино "здравствуй, папа", и с невольной опаской украдкой покосился на свою спутницу - от этой семейки француз ничего хорошего не ожидал. Яблочко от яблоньки, как известно... Но ведьмочка выглядела до того милой и искренней, что Леопольд устыдился своих подозрений, и не без некоторой доли злорадства подумал, что по сказочным законам Вальдегардис способна устроить своему папочке неприятности похуже, чем Кощей своему устроил, если, конечно, кузнец и вправду его отцом был. Такой вот наследственный конфликт поколений.
Слишком свежи были воспоминания о пыточной, не готов был Леопольд свое отношение к Кащею пересмотреть.
А меж тем Вальдегардис интересные вещи рассказывала, а Кот все больше помалкивал на на ус мотал. Что сцены в пыточной мороками были для агента откровением не стало, а вот о Рыбке, Марианке и Любавушке слышал впервые. Об этом стоило подумать. Хотя о рыбке думать не стоило, так как у француза тут же заурачало в животе, а мозг назойливо засигналил, что с последнего приема пиши прошло непростительно много времени. В таких условиях молоко за вредность в тройном объеме положено, а когда он последний раз молоко пил? У Яги в избушке!
Тут же все мысли о хитросплетениях Кощеевой личной жизни покинули голову Кота, а на смену им пришли соблазнительные видения густых жирных сливок в пиале, парного молока, жареной на углях рыбки... Да он бы и от сырой не отказался!
И как бы в ответ на его мысли ведьмочка воскликнула "Кухня!", и Леопольд замер на пороге врат рая, неведомым образом открывшихся в адских подземельях. Один вид булькающих кастрюль и шкворчащих сковородок радовал глаз, а запах, запах! Волшебный, восхитительный, дразнящий букет причудливо сплетающихся ароматов раздражал ноздри, рот наполнился слюной, желудок заурчал, требуя немедля вкусить плодов этого Эдема. Голос Вальдегардис вывел Кота из ступора, и Леопольд решительно направился к плите, от которой исходил божественный аромат жареной рыбы, но не тут-то было!
Мерзкий замок вновь проявил свой характер! Француз мявкнуть не успел - как его подхватило, закрутило, шлепнуло, сверху что-то горячее и густое полилось, откуда ни возьмись, ложки-вилки-кульки налетели, кремами плевались, сладкими опилками посыпали, вензеля вырисовывали - обманкой оказался рай! Та же пыточная, только обертка красивая.
- Мрмрмрмряяяяяяяяяу! Merde! Это издевательство! Я буду жаловать... тьфу!
Кот сплюнул попавшую в пасть белую стружку и слизнул с лапы маленькую розочку.
Инструменты кухонные дело свое черное сделали да чуть в сторону отлетели, как будто полюбоваться над результатом.
- Чтоб вас в кузницу к Моэру всех, на перековку! - погрозил Кот кухонной утвари и попытался подняться и оценить масштаб бедствия. Результаты были неутешительными - шоколад очень быстро застывал и сковывал движения, опилки белые намертво присохли - иначе как горячей водой с мылом не отмоешь. Аж передернуло агента от подобной перспективы, да делать нечего - не ходить же таким пирожным, того и гляди съесть кто-нибудь.
- Мадемуазель Вальдегардис - несмотря на плачевные обстоятельства, Леопольд не забывал о воспитанности при общении с дамой - вы мне не поможете избавиться от этой пакости? Горячая вода и мыло были бы весьма кстати.
Безусловно, просьба выходила за рамки приличий, mais que faire? Крайние обстоятельства требуют крайних мер.
Вдруг вспомнив что-то, Кот торопливо отвязал от пояса мешочек, залитый шоколадом, присыпанный стружкой и украшенный розочками и протянул его ведьмочке.
- Там бумаги важные, как бы не пострадали от произвола кулинарного! А это еще что?
Кот посмотрел на бочку и очередь кувшинов и недобро прищурился:
- Уж не для Кащеева ли праздника напитки?
   
  Василиса
[float=left]    [/float]
Слова «отвлекать» и «Кощея» оказали на Катерину Сковородникову почти магическое действие. Она отряхнула со слипшихся волос остатки воды, поймала Ваську за косу и, не слушая возражений, поволокла кутюрье в гардеробную.
Впрочем, Василиса не очень-то и сопротивлялась – желание произвести отвлекающие манёвры (с французским прононсом) оказалось сильнее давних обид на яргородскую врагиню. Перед лицом общего противника (или общей цели, как пойдет) девы создали временную коалицию.
- Ты, Катька, знай, я тебе в твоих матримониальных планах не соперница, мне этот мешок с костями даром не нужен! - вещала Васька, с усилием втискивая в шнуровку непокорные Катеринины телеса.
«Не видала ты этот мешок с костями, а я видала. В зеркальце», - блаженно жмурилась Катерина Сковородникова, стоически вынося щипки и пинки запыхавшейся Василисы.
- Я вообще замуж не хочу. Разве что за маркиза Карабаса… а хочу я, Катька, стать топ-моделью в Париже… город есть такой. По имени бога любви и красоты названный.
- Знаю, - буркнула ученая Катерина, - куда эту штуку, на голову?
- Эту штуку, - наставительно продекламировала Васька, - на ногу, на бедро то есть. Мужчины от вида подвязок с ума спрыгивают.
- Врешь! – выдохнула умная Катька, и втихомолку нанизала на полную ляжку пять штук разных цветов – от лилового до шелка цвета бедра испуганной нимфы – для верности. Уж если спрыгнет с ума Бессмертный, так наверняка и надолго…
Не прошло и полгода… на самом деле, не более получаса, как две надушенные, напомаженные и напудренные девицы, шурша накрахмаленными юбками, показались в пыточной. В гостиной, то есть.
- Мы готовы, - Василиса задиристо выпятила декольте (на размер больше), - кого тут очаровывать… отвлекать - ведите!

  Кот
[float=left]    [/float]   
После водных процедур Кот лишился своего главного оружия в покорении женских сердец - пушистости, и по этой причине пребывал в весьма скверном расположении духа. Мерзкий замок второй раз подвергал бравого агента вынужденным водным процедурам, и Кот был полон решимости мстить.
Ну, мстить - это громко сказано, кто он рядом с Кощеем - Леопольд в полной мере осознал в подземельях, разные весовые категории, чтобы говорить о полноценной мести, а вот мелкую гадость устроить - это всегда пожалуйста. Комариные укусы - они не смертельны, но неприятны, а потом еще зуд да чесотка по всему телу. А уж он найдет, в какое место Его Бессметрие куснуть, чтоб побольнее.
Но пока коварные планы оставались лишь планами, а мокрый, взъерошенный агент, напоминающий ершик, завернулся на манер тоги в полотенце с черепушками, поправил мешочек на ремне поясном, где слезы каменные лежали, и осторожно устроился на стуле, свесив многострадальный хвост. Мебель, как и посуда, пока вели себя прилично, но Леопольд на собственном горьком опыте убедился, что все может измениться в любой момент, поэтому чашку с чаем взял осторожно, подушечками лап. Ничего не произошло. Кот вдохнул аромат и сделал глоток. Уххх, хорошо! Знатно Василий у Яги в услужении чай заваривать научился! Агент адресовал Лиходею благодарный взгляд и сделал еще один глоток, после чего обратился к ведьмочке.
- Тысяча благодарностей, мадемуазель Вальдегардис, без вас не уйти мне с этой кухни своими лапами. Вижу, и вправду замок вас за свою признает, чувствует, видимо, родную кровь.
Ведьмочка в избушке Яги от агентов не скрывалась, и Кот решил таинственность не разводить. Обстановка была подходящей для доверительного разговора, островок спокойствия в хаотично меняющемся замке, и агент решил попробовать прояснить несколько вопросов - ведьмочка-то наверняка больше его самого в магии понимает.
- А скажите, мадмуазель, знаете ли вы что-нибудь о слезах каменных? Какими свойствами обладают? Какой магией наделены?
   
Серый волк
[float=left]    [/float]
Девицы отправились переодеваться и причипуриваться. Емеля со Щукой блаженствовали на мягких диванах. Посол, сидя на краешке ерзал и вздрагивал. Шноссель в вазе шипел и дергался. Лейтенант озабоченно прошелся по гостиной.
- Герр посол, выпивка какая-нибудь имеется? – Волков остановился у покрытого замысловатой резьбой поставца.
- О, конешн, выпить имеется, - оживившийся посол подскочил к поставцу, вытащил небольшой ящик и, откинув крышку, с гордостью продемонстровал четыре тисненых полуштофа с золочеными пробками. – Лучший напиток во всем королевстве!
Волков скептически сморщился, но полуштоф взял, вытащил пробку, принюхался. Пахло коньяком, причем качественным. Лейтенант поднял бровь, о-о-чень качественным, но, коньяк-коньяком, а бутылка была нужнее, он оглянулся в поисках, куда бы вылить ее содержимое и уже занес руку над вазой с цветами, как посол повис у него на локте.
- О, что вы хотеть сделать? Вылить сей божественный напиток? Нельзя это выливать, это есть лучше выпить. Как говорить здесь – за знакомство, - словно ища поддержки, фон Кауффман обернулся в Емеле со Щукой.
- Выпить, - Серый потер шею. Попробовать хотелось, да и приключения последних нескольких часов требовали разрядки. – Не то чтобы за знакомство и не то чтобы приятное, но выпить по чуть-чуть можно.
Волков плеснул коньяку в граненые бокалы, посол только поморщился от такой дремучести, вылил остаток в какую-то чашку, и, замотав руку полотенцем, полез в вазу за Шносселем. Крыс ощерился, вознамерился укусить, но был прихвачен за шею и безжалостно затискан бутылку.
- Сейчас надышится, окосеет и успокоится, - ухмылькулся Серый, закупоривая бутыль золоченой пробкой. – Ну, вот, а теперь можно и выпить за успех мероприятия, - он протянул бокалы Щуке и Емеле.
Но, выпить никто не успел, из гардеробной выплыли дамы. Посол ахнул, сложил ручки лодочкой, млея от восторга.
- О майн бог, Василис! Вы есть прекрасен! Вы быть звезда мой дефиле! И вы фройляйн, - при виде Катерины – вылитой копии памятника своей великой тезки, колени посла подогнулись и он невольно отвесил девице Сковородниковй чуть ли не поясной поклон, - я вводить для вас специальный номинаций плюс-сайз называться. Я уверен вы победить всенепременно.
Чувствуя, что опасность пока миновала, посол осмелел, вокруг дам восхищенно козликом запрыгал, пока его Волков за шкирку не поймал.
–Дамам налейте, герр посол, да карету свою велите закладывать, пора в гости к Бессмертному отправляться. А ты, Емеля, Шносселя придержи, - лейтенант протянул бутылку Емеле, подумал и добавил к ней еще одну , уже с коньяком, мало ли пригодится. Посол на это только глазами заморгал. - Как лапы кверху поднимет, пробку открой, воздуха ему добавь, только потом закрыть не забудь, ежели вопросы возникнут, пусть Кощей его сам допрашивает.
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
Глоток живительной жидкости, сдобренной отличным коньяком, расцветил лицо Вальдегардис непроизвольной улыбкой, а вопрос агента вернул морщины на лоб.
Ведьмочка задумалась.
- Понимаете, мсье Леопольд, я магии, той, которая не фейская, а более, так сказать, темная по сути своей, училась всего ничего. О каменных слезах совсем ничего не знаю, - комплекс отличницы, перекочевавший из её фейского прошлого в ведьминское настоящее был больной темой. И хоть Вальдегардис делала небывалые успехи на новом поприще, ей все время казалось, что за спиной у неё шепчутся и тыкают пальцами. Вот Ягу бы спросить... - Вальдегардис повернулась к Василию в надежде на то, что помощник волшебницы может что-то знать.
Лиходей отрицательно покачал головой, и видно было, что его расстроила неспособность помочь ведьмочке.
- Загадка, - удрученно вздохнула Вальдегардис, делая ещё один глоток. - Тут всё непонятно и враждебно, - констатировала она, отставив чашку на столешницу. - Сейчас, минуточку... - она порылась в суме, но искомого не нашла, а вместо этого вытащила бумаги, которые Леопольд передал ей, спасая их от шоколада и крема. - Я думала, что взяла с собой справочник, - объяснила Вальдегардис. - Но, видимо, либо дома оставила, либо где-то потеряла. Как и мамино кольцо... - Она рассеянно пробежала глазами по листам, и тут же выпрямилась, будто её кто-то ужалил. - А вот это уже интересно! Василий, а подай-ка мне тот осколок, что мы у рыбки забрали, - приняв из рук Лиходея кусочек зеркала, Вальдегардис поднесла бумагу к светильнику и стала сосредоточенно водить пальчиком по строкам, двигая за ним острым стеклышком.
- Вы не поверите! - глаза её горели, щеки покрылись румянцем. Возможно, эффект коньяка сказывался, но... - Это - рецепт эликсира жизни! Живая вода, молодильный экстракт - три в одном! Мы как раз в прошлом триместре изучали, это очень редкий и, можно даже сказать, опасный состав. Нас даже всех заставили подписать бумагу о неразглашении... - Вальдегардис ойкнула и закрыла ладошкой рот. До нее только что дошло, то соглашение она нарушила. Но в самом деле, это же не дома, а в Тридесятом, и вообще, условия, приближенные к боевым. Если не боевые - вспомнить только псевдо-пыточную и кремовый шприц! - Надо выбираться отсюда! - решительно заявила Вальдегардис обоим спутникам. - Говорите, это у Кощея было в лаборатории, Леопольд? Значит, ему очень нужны эти записи. И я намерена их ему отдать. На определенных условиях, - в голосе ведьмочки зазвенела сталь.
   
  Емеля
[float=left]    [/float] Покуда посол суетился с приказами о карете, Емеля улучил момент, поставил обе емкости на мраморный столик и, наконец-то, отхлебнул коньяка.
- Хорооооооооший коньяк, Горыныча пойло - не чета ему! - поделился Емеля впечатлением со Щукой. - Вот почему не научится он такой делать? Так я тебе скажу, Щукич. Это все от того, что Горыныч деятельность свою распыляет на всякое. И бражку, и туры воздушные по Тридесятому, и девиц каких-то периодически похищает да по горам рассаживает. Говорит, чтобы имидж поддерживать. Мол, чтобы все о Горыныче знали, это для бизнеса пользительно. А моё мнение такое - сосредоточься на чем-то одном. Чтобы оно хорошо получалось. Или помощников найми, так нет же - скупердяй наш Горыныч. - Эта лекция об эффективном управлении ресурсами ещё бог весть сколько продолжалась бы, если б не явился лакей посольский с известием о том, что запрягли уже и ждут господ. Емеля вспомнил о доверенной ему высокой миссии, взял по бутылке в каждую руку и двинулся за дамами. Катерина слегка подзастряла в дверном проёме, ибо как раз в момент, когда она торжественно выплывала из гостиной, один из лакеев неосмотрительно прикрыл одну из створок. Чуть не налетел Емеля на неё, да устоял - не хватало ещё, чтобы секретарь посольский снова на Катерину вывалился, второй раз Емеля её вряд ли удержал бы. А если бы и бросился подсоблять девице, то встретился бы лицом к лицу с выбором - Катерина или коньяк.
И дилемма была бы пострашнее Кощеевых казематов.

  Кот
[float=left]    [/float]
Со слезами каменными ведьмочка, увы, помочь не смогла, зато записи, которые для них с Шапкой казались китайской грамотой, на un-deux-trois расшифровала. Вот что значит классическое магическое образование! Может и ему после этой аферы в какой магический университет податься? Ну и что, что Кот? Зато умный, сообразительный и крррасивый! Будет, как его Ученый собрат из Лукоморья, дипломом всем хвастаться да хвост перед всякими Д'Артаньгавами задирать.
Впрочем, о собственной научной карьере можно и позже подумать, дома, в кресле, с бокалом марочной валерьянки, а сейчас дела более насущные имеются.
Элексир жизни, значится? Уж не тот ли самый, за который Золушка артефактами расплачивалась? Вот обрадовалась бы интриганка-королева, вот наградила бы агентов своих верных! Да только слишком много Кот в замке Кощеевом узнал, чтобы на всех парах к Золушке с открытием бежать, сперва самому надо было во всем разобраться, с напарницей посоветоваться.
А Вальдегардис рвалась в бой - глаза огнем ведьминским горели, на щеках румянец играл, а в голосе такая решимость звенела - впору самому Кощею устрашиться!
- Я вам больше скажу, мадемуазель, у Кощея на этом эликсире бизнес выгодный завязан, со многими иностранными сказками Бессмертный сотрудничает, рецепт ему ох как нужен, а еще нужнее, чтобы конкуренты его не выведали.
Кот поднял свою чашку и отсалютовал ведьмочке - за Вас, отважная мадемуазель!
Выпив подостывший чай, Кот плавно соскользнул с табурета, на котором восседал, скинул тогу с черепушками, подкрутил усы, подбоченился и важно заявил:
- Так что, пойдем искать его Злейшество? Вам замок дорогу покажет?
Горяче-горячительный напиток согрел и вдохновил на новые подвиги - посидели, отдохнули - хватит, пора делом заняться.
Глаза агента вновь скользнули к бочке с вином - не давала она Коту покоя, мысль все какая-то в голове вертелась, пока не поймал ее агент за хвост.
- Да только негоже, мадемуазель, на переговоры к Кощею да без подарочка, кувшинчик-то один неплохо бы с собой прихватить, да подогреть, да травки кое-какие добавить.
Леопольд вспомнил свои кулинарные подвиги у Яги, да приступать не спешил - тут, пожалуй, превращением в жабу не отделаешься, да и принцесса Горыныч вряд ли прилетит, зато есть Ведьмочка, с которой кухня на порядок дружелюбнее.
- Что скажете, мадемуазель, подготовим мсье Кощею подарок?
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
- А то! Фатер ностер, то есть, майн, должен знать, что его дочь, пока он тут темными делами двадцать лет заправлял, тоже кое-чему обучилась. И эликсира формулу расшифровать, и... - Вальдегардис крутнулась на одной ноге вокруг своей оси на 180 градусов, прищурилась и ринулась к шкафчику со всякими продуктами. - Таааак, что тут у нас есть? Мука, высший сорт, яйца, а нет, они уже почти вылупились, да и... фуууууу, это же драконьи! Всякий вам скажет, мсье агент, что если в тесто выбить драконье яйцо, отведавший такой выпечки будет три дня огнем отрыгивать, к тому же, довольно вонючим. С серой, - она скривилась, вспоминая, как её товарки с параллельного факультета подшутили над сердобольной профессоршей, и та изрыгала пламя три дня к ряду. Никто не мог ей помочь, потому что нет противоядия. Студенток тех отчислили, а профессорша бросила науку и укатила поправлять нервы на берег какого-то сказочного озера, где порхают бабочки и скачут дружелюбные единороги. - Василий, поищи куриных яиц, - распорядилась Вальдегардис, достала муку, сахар, миску, венчик. - А вы, мсье Леопольд... Нет, пожалуй, я сама, - ведьмочка хотела, чтобы агент приготовил шоколадный крем, однако в свете недавних событий на кухне это было бы форменным издевательством. - Спасибо, Василий, - приняв из рук Лиходея дюжину яиц, Вальдегардис дала ему кастрюльку с горячим шоколадом, - вот, сделай крем. Поставь на огонь, медленно помешивай. А вы, мсье, несите-ка сюда кувшинчик с коньяком. Угостим Кощея бисквитом! А коржи этим коньяком и пропитаем.
Быстро дело спорилось, Вальдегардис будто танцевала у стола, помахивая в воздухе руками - белки сами от желтков отделились, сахар из емкости высыпался в миску, венчик взбил белки, мука тонкой струйкой посыпалась, желтки плавно приземлились в тесто, и вот, коржи один за другим полетели в печь. Один щелчок пальцами - коржи легли на стол по одному. Кот пропитал их коньяком, уложил друг на друга, а тут и Василий подоспел, чтобы полить все это сверху шоколадом.
- Фантастиш! - уставшая, но довольная Вальдегардис фыркнула, чтобы сдуть с брови прядь волос, настырно лезущую прямо в глаз. - Айн момент! - из кусочка белого шоколада ведьмочка вырезала маленькую черепушку и водрузила её посреди верхнего коржа. - Всё, можем идти, друзья мои!
   
Шапка
[float=left]    [/float]
В роли джинна из лампы выступает Captain
- Ой, джинн, - озадачено произнесла Шапочка, глядя на изможденного человечка, который с трудом переводил дыхание. Даже обращение «малявка» ее не задело,очень уж у джинна был потрепанный вид, что Аннет прониклась к нему неподдельным сочувствием. - Ты выглядишь неважно, милый джинн, - выпалила агентесса.
- Неважно, не важно, - поддернув зеленые шаровары, пробурчал в ответ джинн, - с вами поведешься, вообще можно концы отдать. А у тебя, малявка, вид тоже не очень процветающий…хотя и в спальне самого величества устроилась. Вляпалась ты… по самую шапочку.
Джинн, скрестив ноги, уселся около лампы и поправил съехавшую на бок чалму.
- А чего ты ругаешься! - насупилась девица. - Платье мне, между прочим, к лицу. - Голос прозвучал неуверенно. Шапочка в глубине души понимала, что если джинн сейчас назовет ее розовым бизе с конфитюром, то она не обидеться. Аннет пристально посмотрела на маленького джинна, все еще не веря, что ифриты могут быть такими беззащитными. «Внешность обманчива, - завопил в ней внутренний критик. - Мука вспомни или Тириона». Девица зажмурилась, собираясь с мыслями:
- Так ты все слышал, да? - спросила она прямо.
- А чего тут не слышать, великие и не очень мира сего ламп не стесняются, - тоненький недовольный голосок звучал смешно, - а потому тайн своих не скрывают, - чалма опять съехала, джинн почесал бритую маковку и водрузил чалму на место. – Слышал я, слышал, как тебя сделали, заговорили, вокруг пальца обвели, даже без всякой магии. Кто же договор с чародеем, не читавши, подписывает?
Голова Шапочка, брык, повисла. В пол смотрит, туфелькой в ковре дырку ковыряет.
- Ну, а что? Он так смотрел, так смотрел, - пряча глаза, прошептала Аннет. - Да и Золушка меня предала. Бесстыжая. Мне нужен был союзник. Он же ничего такого не попросил… Я ж не бабушку ему свою продала.
- Он так смотрел, он так смотрел, - передразнил агентессу джинн, - а ты тут же и поплыла…а если бы он влюблено на тебя посмотрел? У-у-у-у, - маленький человечек, насмешливо хихикнув, сложил губы уточкой, - сразу бы сомлела и к нему в постель прыгнула?
Джин вскочил, прошелся по столику, пнул острым носком туфли виноградину и уселся верхом на носик лампы.
- С Золушкой все понятно, она за молодость не только мачеху с сестрами, она и своего принца, то есть короля, продаст. Но, ты то? Не бабушку продала… Ты себя продала, знаешь, говорят же, коготок увяз, всей птичке пропасть… Ты хоть сроки договора прочитала? Что он бессрочный заметила? …А Кощей-то бессмертный…
Аннет рассердилась. Понимала она, что вляпалась, что виновата, что выкрутиться ей надо из этой ситуации непременно, а джинн только насмешничал и травил без того затравленную душу и самолюбие.
- Ах, ты козявка! - она щелкнула пальчиком и сбила ифрита с лампы. - Малявка недобитая! Какая еще постель! Кто это тут поплыл! - Щечки Аннет покраснели от возмущения, а синие глаза вспыхнули от негодования. - Прочитала я все! Думаешь, я не понимаю, что натворила! Но Кощей он и мертвого уболтает. На то он и чародей могущественный. Так что хватит читать тут мне нотации! Ты мне вообще-то еще два желания должен. Вот! - она хлопнула ладошкой по полке от возмущения, что даже лампа подпрыгнула.
- Ага, оправдание себе ищешь…чародей могущественный, кого хочешь уболтает, - джинн обиженно потер ушибленную ягодицу, - он тебя и магией заставить мог, да только такой договор магией же и разорвать можно, а вот когда по доброй воле… это только если Кощея убить…эх… а что ты от меня хочешь? У меня силу всю забрали, между прочим, из-за вас, малявки… Вот если бы Кощея убить, - джинн мечтательно закатил глаза.
- Я в жизни никого не убивала, - возмутилась Шапочка. - Какой же ты кровожадный! Это у вас на Востоке принято чуть что - головы рубить. А я не хочу бороться со злом такими…непростительными методами! - Аннет сложила руки на груди. - Должны же быть какие-то другие способы. Например, пусть Кощей сам договор разорвет. Обхитрить его как-нибудь. Да и ерунду ты говоришь, козявка! Убить Кощея? Ненормальный. Ты там в лампе мозги свои не потерял? - она потрясла сосуд. - Кажется там что-то есть…
- Не тряси! – джинн даже подпрыгнул, - склянку с живой водой разобьешь. После того, как Моэр ключ запечатал, она теперь редкость большая, даже джиннам ее по разнарядке выдают. Разольешь, чем я вас, малявок, от смерти спасать буду? – топнув ногой так, что с туфли рубины веером разлетелись, джинн прошелся вокруг лампы, бормоча под нос:
- Со злом она такими методами бороться не хочет? Какие другие способы? Зло уничтожать надо, а не пацифизмом заниматься. Вот что бы ты сделала, если бы он Кота убил? То-то… Как обхитрить не знаю, а вот как убить могу подсказать, - он остановился напротив Аннет и задрал голову, - иглу бессмертия надо у него из сердца вытащить, вот!
Услышав про склянку с водой, Аннет в миг лампу на место поставила. Посмотрела на джинна большими глазами, вздохнула:
- Ну, как ты не понимаешь, не могу я человека убить! Даже такого как Кощей! - Шапочка замолчала, задумалась. Сердитая морщинка у нее по лбу пробежала. Ифриты племя хитрое и коварное. Существа, вышедшие из мрака. Добрыми они не были, но и на стороне зла не сражались. Кто их разберет, если они подвластны своим хозяевам?
- Ладно. Начнем с малого. Сначала надо Кота отыскать, - решилась Аннет и протянула ладонь. - А ты прыгай сюда - со мной пойдешь. Или ты не хочешь из замка выбраться? Так и будешь на полке пылиться?
- Я, что, по свой воле сюда попал? Незачем мне здесь оставаться, так и захиреть недолго, - джинн с сомнением посмотрел на подставленную ладонь и покачал головой, - мне без лампы никак нельзя.
Он быстро вскарабкался на лампу и нырнул внутрь.
- Ее и забирай, - донесся изнутри тоненький голос.
- Так, Кощей бы, может, и не заметил, что в лампе джинна нет, - закричала она в лампу. Аннет в последний раз оглядела опочивальню Бессмертного, сунула свиток с договором за корсаж, взяла лампу, положила в карман зеркальце и выбежала из комнаты. «Надеюсь, злейшество не скоро лампы хватится», - чувствуя, как на затылке зашевелились волосы, подумала Шапочка.
- Ты там будь на стре..на чеку! Может Кота учуешь, - зашептала она в лампу, сворачивая за первый поворот.
- Что я собака, чтобы чуять? - послышалось из лампы едва слышное бурчание, - если почувствую, то предупрежу, но это будет твое второе желание.
Аннет возмущенно фыркнула, но спорить с хитрым джинном не стала. В конце концов, у Кота еще три желания в запасе.

  Кощей
[float=left]    [/float]
Кощей стоял на верхней площадке центрального донжона. Дующий с севера ветер развевал плащ, путал волосы, бросая в лицо горсти колкого снега. Холодало. Но, что такое холод для бессмертного? Всего лишь одно неудобство бесконечно жизни…
На горизонте серыми струйками дыма лениво курился вулкан. Подземный мир рвется наружу. Множество маленьких крысных нор, но они опасны только своей разрушительной слой. Главная дверь здесь, под этим замком. Способная выпустить армии зла во все существующие миры, она навечно запечатана тем, кто ее создал. Навечно ли?
Почему ты проснулся, Моэр? Какая сила разбудила тебя, Небесный кузнец?
Ты из небесного металла выковал столько волшебных мечей - Аскалон, Финист, Хрисаор, Экскалибур, Нотунг, Альдеринг. Всех и не перечислить. Ты победил демонов подземного мира и стал их владыкой. Зачем тебе был нужен меч повелителя Вселенной? Какая безумная идея, спуститься в огненное пекло и, вырвав кусок земной оси, перековать ее на оружье. Ты пошел против своих братьев, сын сверг тебя с трона. Земля извергла тебя из своих глубин, навеки превратив в камень.
Но, права древняя мудрость - победитель дракона, замыкая круг, сам драконом становится. Кощей невесело усмехнулся.
И что это за угроза, о которой говорил Моэр? Что может грозить ему, занявшему место повелителя преисподней?
Кощей вспомнил парня из яговой избушки.
Агентесса несчастной Золушки говорила, что он из реального мира.
Что же ему тогда здесь надобно? Зачем ему кладенец?
Накрепко закрыт переход между мирами, лишь изредка кто прорывается, и не просто так, а от силы великой, магической.
Кощей нахмурился и посмотрел на горизонт. С севера медленно ползла тяжелая туча. Серые клубы перекатывались валам, скрывая под собой горы.
Яростный клекот раздался совсем близко. Целя в лицо, камнем упала вниз черная птица с изогнутым, как ятаган, клювом. Чародей молниеносно отклонился, но алмазные когти все же царапнули по щеке.
– Салех!!! - Кощей вскинул руки, тьма сгустилась в ладонях. Черные стрелы ударили в коршуна, срывая перья с кончиков крыльев. Еще одна стрела… Но подбитая птица уже ушла в тучу, оставив за собой громкий насмешливый клекот.
В памяти словно блеснула вспышка. Салех, брат Джафара, навечно прикованный в огненной башне. Кто туда пустил воду?!!!
Бессмертный провел рукой по щеке. Невольно слизнул с кровь пальцев. Он и забыл, что она должна быть соленой. В груди резко кольнуло. Разве у него еще есть сердце?
Открыв портал, он шагнул внутрь, оставив за собой лишь порыв ветра.
   
  Катерина
[float=left]    [/float]
- Не отпускать! – возопила практичная Василиса, которой отсутствие в поле зрения представителей французской диаспоры существенно подпортило зарождающийся триумф.
Ни Кота в кедах, ни Люпина, никого, кто мог бы стать первой ступенькой на пути к сияющим вершинам, которые мысленно рисовала себе первая красавица Яргорода!
На таком безрыбье гессенский посол становился не просто карпом, а целым королевским осетром.
- Не отпускать, или я с ним пойду! В качестве эскорта.
Катерина, не будучи заинтересованной в сохранении при своей особе гессенского посла (благо, развитый ум и обширные книжные познания подсказывали, что нарушение дипломатической неприкосновенности гессенца еще аукнется особо ретивым представительницам яргородского землячества), лишь махнула рукой – мол, поступайте, как знаете!
А вот серая красноглазая тушка Шносселя, насильственно водворенная в бутыль из-под коньяка и лишенная дипломатического иммунитета, интересовала Катьку куда больше.
- В левой рекреации, говоришь… Туда и направимся, - сказала, как отрезала, Катерина Сковородникова, из множества слов герра Кауфмана вычленившая наиболее важные для себя – «кабинет Его Бессмертия». – Емелька, ну-ка, давай сюда Шносселя!
Катька еще раньше заподозрила в Емеле собственнические чувства в отношении гессенского ренегата, но применять силу в окружении множества придворных и приглашенных во дворец гостей было некомильфо – в книгах по этикету и правилам поведения девиц благородного происхождения особо подчеркивалось, что девица на выданье – существо беспомощное и кроткого нрава, аки агнец, и ей должно демонстрировать сии похвальные качества как на людях, так и в присутствии предмета ее тайных грез. До предмета они еще не добрались, а свидетели в лице самоназванного стрельца с зонтиком и Василисы ее мало смущали.
- Отдай бутыль! – угрожающе проговорила Катька и потянула стеклянную емкость на себя. Сквозь помутневшее стекло просматривалась крыса, лежащая кверху пузом, с раскрытым розовым ртом и судорожно дергающимися усиками. – Емелька! Ты что натворил! Он же полумертвый!
Перспектива остаться без единого бонуса, и предъявить Кощею вместо живого свидетеля подлых махинаций гессенцев в содружестве с Крысиным королем хладный крысиный трупик заставила Сковородникову позабыть об осторожности – она с силой дернула бутыль.
Грохот стекла о каменные плиты пола привел в сознание даже Щуку, временно впавшего в анабиоз.
- Вот… - растерянно брякнула Катька.
   
  Емеля
[float=left]    [/float] - Ах ты ж! - Емеля вовремя спохватился, чтобы не продолжить начатую фразу. Он, конечно, книг по домоводству не читал, но разумом ленивым понимал, что представители Яргорода в гостях не ругаются, тем более, между собой, тем более, супротив дамы. А пышная юбка, корсет и желание закормить суженого до смерти, хоть он и не суженый, и бессмертный вовсе - все эти отличительные черты и предметы одежды однозначно относили Катерину Сковородникову к женскому полу. Хоть иногда в Яргороде говаривали, что Катька-де - мужик.
Неправа была девица-каравелла. Не помер Шноссель, паров коньячных в штофе надышался, и отправился в сладостное путешествие по миру измененного сознания. Возможно, ему сейчас снилась большая головка сыра, или же торжество крыс над людьми, а может, смерть Кощеева и всех вокруг - подрагивающие кончики усов о том не поведали.
- Да не помер твой Шноссель, чего вопишь-то! - Емеля поднял секретаря за хвост. Растопырив розовые лапки с миниатюрными прозрачными когтиками, пропускающими свет от факелов, Шноссель мирно посапывал, покачиваясь из стороны в сторону. - Лучше б ты снова в обморок хлопнулась прежде, чем штоф у меня вырывать, вот право-слово, - укоризненно проворчал Емеля, размазывая свободной рукой остатки таркановского макияжа - в покоях было малёхо жарковато, да и градус воздуха повысился в связи со всеобщим напряжением. - Я его держу, - сообщил Емеля Волкову. - Всё под контролем, командир!
   
  Кот
[float=left]    [/float]

Ведьмочка хозяюшкой умелой оказалось, кухня Кощеева ее слушалась беспрекословно, даже помощникам - Василию да Леопольду - больше препятствий не чинила да каверз не устраивала. Приметив такое дело, Кот осмелел, и пока Вальдегардис с коржами занималась, кувшинчик один с вином от бочки стащил, на медленном огне подогреваться поставил, да принялся по шкафчикам лазить в поисках специй нужных, краем глаза наблюдая за ведьмочкой да любуясь, как у нее работа спорится. Было искушение разбить-таки в тесто драконье яйцо, но по здравом размышлении агент от этой идеи отказался - осерчает Бессмертный, да огнем зловонным на них с ведьмочкой и дохнет - замучаешься потом запах из шерсти выводить, ожоги лечит да проплешины заращивать - итак шкурка драгоценная в этой обители зла пострадала.
А меж тем в запасах Кощеевой кухни были обнаружены гвоздика, корица, кардамон, лимон и яблоки. Насчет последних были у Леопольда сомнения - уж не молодильные ли? Да вряд ли столь ценный продукт на кухне обретался, даже если и так - с Бессмертного не убудет пару десятков лет скинуть, ему, пожалуй, и пары сотен не хватит, чтобы в младенца превратиться. Разрезав лимон на четыре части, Леопольд бросил его в вино, снял с яблок кожуру, аккуратно нарезал их кубиками и ссыпал в кувшин. Добавил приправы, помешивая, подогрел вино до нужной температуры и снял с огня. Выловил да выкинул части лимона, и, достав из кармана на поясе слезу каменную, обвязал веревочкой да опустил в кувшин, а другой конец за ручку привязал, чтобы не утонул камень в вине, точнее, в глинтвейне. Действовал Кот по наитию, не зная, что из этого выйдет. Может, и ничего, да не терпелось Леопольду проверить силу камешков, а ближайший специалист по магии добровольно своими секретами вряд ли стал бы делиться. Так может хитростью что выведать удастся? 
А тем временем Вальдегардис закончила с выпечкой и позвала агента на помощь. Накрыв кувшин крышкой, чтоб не остывал, Леопольд занялся коржами, и вскоре произведение кулинарного искусства имени Вальдегардис было готово.
Кот залюбовался на получившийся торт - такой и в царском дворце к столу подать не стыдно! Как будто не злодею бездушному готовила, а отцу любимому.
- Шарман, мадемуазель! - ограничился Кот искренней похвалой, оставив при себе остальные размышления. - Я тут тоже кое-что приготовил, вино десертное, в лучших французских традициях!
Кот осторожно взял заветный кувшинчик.
- Я готов, мадемуазель! Попросите замок сопроводить нас к вашему фатеру, вам он не откажет.
В одиночестве Кот к Кощею на аудиенцию идти не решился бы, но с ведьмочкой чувствовал себе гораздо увереннее, да и судьба Шапки волновала Леопольда, а тут предоставился шанс узнать обо всем из первых рук.

  Кот
[float=left]    [/float]
- Anette! Ma chérie! Tu est vivant! - от переизбытка чувств агент перешел на французский и бросился было вслед за ведьмочкой обнимать вновь обретенную напарницу, да от рывка часть не остывшего еще глинтвейна выплеснулась из кувшина и обожгла Леопольду шкуру.
- Mррр-Merde! - выругался агент, осторожно поставил кувшин на пол и снова бросился к Шапке, заключив ее в объятия.
И лишь после слов Вальдегардис Кот обратил внимание, что напарница мало похожа на сбежавшую из плена. Вместо весьма потрепанного балеринами, погонями и подземельями шелкового кощеева халата красовалась напарница в шикарном платье, которому сама королева Золушка позавидовала бы.
Преисполнился Кот гордости за напарницу - видать, самого Кощея перехитрила, раз смогла выбраться из плена не преступницей, а принцессой. Кольнуло было Кота неприятное предчувствие, да отмахнулся от него Леопольд - не могла Анетт на сторону врага перейти, не такая она!
- А мы как раз к Кощею собирались, тебя выручать, а ты - вот она! Я так перепугался, когда тебя из подземелий черти утащили! Как же тебе выбраться удалось?
Кот отступил на несколько шагов и подхватил с пола сосуд с глинтвейном - неровен час, опрокинут в общей суматохе.
   
Серый волк
[float=left]    [/float]
- Ё… - при виде падающей на пол бутыли Волков едва не выматерился, рванулся подхватить , но не успел, - твою мать, Катерина!!! Что творишь?!
Увидев , что крыс не только не сбежал, но пьян и пойман, Волков облегченно вздохнул и хлопнул Емелю по полечу, - молодец, так держать. Надо придумать, куда его запихать, чтобы дыру не прогрыз, когда очухается. А ты, Катерина поперек батьки в пекло не лезь, что за манера – «хватай мешки, вокзал отходит», тут с толком действовать надо. Значит так. Сейчас все пойдем с послом, мне он ход в подземелье покажет, а потом вы с ним, кому куда нужно. Василисе, небось, на дефиле, - Серый усмехнулся, представив яргородскую красавицу среди гламурно-рафинированных моделек – бюстом задавит. - Щука - давай-ка с дьяками побеседуй, может чего толкового про Глафиру скажут, Емеля ты сам решай, куда и с кем, может с Катериной пойдешь, а то, как бы она тут в поисках Кощея замок не разнесла. Вряд ли это Бессмертному по нраву придется. Эх, жаль агенты куда-то подевались, мне бы у Шапки дудочку прихватизировать, мало ли против крыс пригодится.
- Ну, что, - приглядев на столе кубки, лейтенант плеснул в них прихваченный у посла коньяк, - давайте по глотку, за успех предприятия, и ежели не вернусь – лихом не поминайте. И уж тогда, как-нибудь тут сами.
На душе у Серого было как-то смурно, не то чтобы он боялся, но ощущение было неприятное, в одиночку в подземелье лезть, да и крыс лейтенант терпеть не мог, тем более волшебных и оборотней.
   
  Катерина
[float=left]    [/float]
- А как же ты один, могучий волшебник Волков? – Василиса аккуратно выпила, отставив мизинчик, и загрызла миндальный коньячный аромат орешком в шоколаде, найденным тут же, в серебряной бонбоньерке на столе. Василисе вдруг стало за Серого боязно. В подземелье, да без моральной поддержки и физического взаимодействия с парой дюжих молодцев-стрельцов, супротив сотен крыс, злых и зубастых?! - Не спеши, разыщем Кота, да Шапку, коль она у них агентесса и приемчикам всяким обучена. Или я с тобой пойду… ежели не найдем лягушатников.
Василиса разрывалась между внезапно прилившим чувством благодарности, от которого до безумных альтруистических порывов рукой подать, до практичного желания узреть французов и перехватить их раньше прочих претенденток.
Сковородникова молча опрокинула в себя стопку коньяка, и занюхала подвернувшимся под руку паеточным тулупом Емели.
- Долго вы миндальничать будете? – практичность Василисы была ничем в сравнении с практичностью Катерины, - по пути разберемся. Посла за шкирку, Шносселя обратно в бутыль, бутылку мне! – командирский бас яргородской умницы, а сейчас еще и почти-красавицы, заставил блаженно посапывающую посольскую крысу нервно задергать усиками и приоткрыть один красный глаз. – Вон, он уже просыпается. А-ну-ка! – Катька Шносселя за хвост перехватила, и умело утрамбовала в опустевшую коньячную емкость со свежим ароматом, смачно ввинтила пробку и, почти от сердца оторвав, вернула Емельке, – ладно, тащи пока. Как будем Его Бессмертию представляться, отдашь...
Процессия, ведомая влекомым под руки послом (сейчас его держали с двух сторон Катерина и Василиса) двинулась по узким коридорам – в розовом мраморе стен отражались горящие факелы, неожиданно возникающие на пути лестницы сменяли одна другую, повороты так же возникали внезапно и вдруг, и, наконец, резкий финт коридора влево привел их к искомой рекреации. В центре небольшой залы с мраморными колоннами журчал фонтан, высокие мозаичные окна пропускали солнечный свет, разноцветными пятнами пляшущий на плитках пола, бронзовые скамьи с завитушками стояли в тени пальм в прочных дубовых кадках.
- Вот оно и есть… рекреатио. А здесь есть, - посол ткнул пальцем влево, - кабинет Его Бессмертия, и там, - палец описал в воздухе дугу, - ход в подземелье.
… как я выгляжу? – вдруг всполошилась Катерина, чувствуя растущую неуверенность вблизи от апартаментов Кощеевых.
- Пока не полиняла, - буркнула Васька, которой Катеринина целеустремленность пришлась по душе лишь отчасти? - вон, в фонтан посмотри. У него дно зеркальное.
Катерина, отчаянно труся, подошла к фонтану.
   
Шапка
[float=left]    [/float]
Аннет смутилась, услышав в свой адрес столько комплиментов. Неужели, и правда, хороша? А ей казалось, что пряник пряником, кукла напомаженная и выглядит она нелепо во всех этих шелках и каменьях. Вальдегардис смотрела с искренней радостью, поэтому девица стыдилась думать, что в словах ведьмочки может быть затаенный сарказм. Да и Кот в кедах смотрел на нее с неподдельным восхищением, а напарник ее был опытным знатоком женского очарования и шарма.
Обняв Кота и даже всхлипнув от радости Аннет, между тем, старательно отводила глаза от Леопольда. Сердце ее кровоточило. Совесть била в гонг и восклицала: «Предательница!». Однако Шапочка знала, что одна ложь неминуемо влечет за собой другую. Нужно разорвать этот заколдованный клубок, пока она окончательно не погубила собственную репутацию.
Она набрала в легкие побольше воздуха и встретилась с радостным взглядом ведьмочки; взгляд напарника был полон воодушевления от встречи, и даже джинн был счастлив. Плечи Аннет поникли, а непослушный локон выбился из прически.
- Люпин записал меня в невесты Кощея, вот приходится теперь соответствовать. Для конспирации, конечно. Так никто не догадается, что мы иностранные агенты. Расспросов меньше.
Тут он почувствовала, что кто-то старательно дергает ее за подол платья. Глянула – джинн. Стоит, смотрит на неё снизу вверх, ручки на груди сложил и неодобрительно так качает головой.
«Так бы и раздавила козявку!» - загорелась в ней мысль - догадалась же, чего джинн от нее ждет, но Аннет сдержалась.
- Ох, я ж совсем забыла представить. Это джинн. Джинн из лампы. Нашла его в опочивальне Кощеевой. На каминной полке загорал, – поспешно добавила она и вдруг впервые ощутила, как молчание наливается красноречием.

Отредактировано Captain (2014-12-12 00:50:47)

  Катерина
[float=left]    [/float]
В зеркале отразились поочередно бледное круглое лицо с дозированным румянцем, пухлые губы, черная бархатная мушка на носу, и обширное декольте в обрамлении венецианского кружева цвета топленого молока.
Катька облегченно выдохнула, почувствовав себя без пяти минут кустодиевской Венерой.
- Пойдем! – кивнула она Василисе, и поманила пальцем Емелю, - давай, не отставай, Емелька, авось за Шносселя Его Бессмертие тебе скоростную печь фирмы «Феррари» презентует. Удачи, могучий волшебник Волков!
Катерина послала кокетливый воздушный поцелуй преобразившемуся лейтенанту, вышло так себе, но тренироваться на ком-то надо.
Василиса тайком смахнула слезу и сунула Волкову в руки шапку-невидимку. Двери в кабинет Кащея распахнулись бесшумно, только Катька нажала на бронзовую, с прозеленью, ручку в форме тяжелой лапы диковинного зверя.
Комната была пуста.
Компания спасателей Кощеева царства очутилась в тягучем бордовом полумраке – колыхались бархатные шторы, сдержанно-красным светились глаза на мордах невиданных чудовищ.
На столе среди бумаг поднос, серебряным подмигивает.
У окна одинокое блюдо с яблоком.
Василиса яблоко не заметила, прямиком к подносу кинулась. Дно мерцало бледно-голубым светом, там и сям вспыхивала сиреневая рябь.
– Интересно, работает он как? Волшебный? Где включается. А, Емелька? – зачастила красавица, - свет мой, зеркальце…
Катерина, оглядевшись, сфокусировала взгляд на позабытом фрукте. Яблоко как яблоко. Кожица розовая и светится слегка. Пахнет…
Вкусно пахнет.
Катерина оглянулась - никто не видит? – и кусочек откусила.
   
  Емеля
[float=left]    [/float]
- Эээээ, бабоньки! - растерянно промямлил Емеля, переводя взгляд с Василисы на Катерину. Теперь, оставшись в компании дам без иной мужской поддержки - какой из полупьяной крысы мужик, в самом деле, - Емеля немного растерялся. Без сдерживающего фактора, Волкова, девицы совсем распоясались. Со старта полезли рыться в личных вещах Его Злейшества, а Катька - так вообще! Яблоко принялась есть, а ведь в замке Кощеевом с этим фруктом надо быть крайне осторожной! - Катька, выплюнь яблоко! - прижимая к груди штоф с блаженно сопящим крысом, Емеля кинулся к Сковородниковой. - Оно ж может быть этим... гм... мг... с ГМО, короче. Тьфу ты, молодильное! Ну и на кой Кощею невеста 10 лет от роду? Ещё в растлении малолетних обвинят, сама подумай! - других аргументов Емеля найти не мог. - Василиса! - повернул он голову в другую сторону и воззвал к перспективной модели парижских подиумов. - Хоть ты её образумь, право-слово! Эй, да оставь ты блюдО в покое, отпечатки пальцев оставишь, будешь потом Кощею в казематах доказывать, что не виноватая ни в чем. А казематы у него - ого-го! - Емеля, по наивности, думал, что то уютное помещение, куда их с Катериной запихнула стража Кощея, и было легендарной пыточной главного сказочного злодея.
   
  Кощей
[float=left]    [/float]
Только одно существо в замке могло наполнить водой огненную башню. Неужели рыбка столько лет прятавшаяся у него в замке решила предать его. Предательства Кощей прощать не умел, поэтому вышедшую из портала грозную фигуру окутывал черный туман, по которому всполохами пробегали огни святого Эльма.
- Ты что творишь, треска вяленная, - голос Кощея эхом заметался под потолком пещеры, - ты зачем огненную башню водой …
Чародей остановился, и даже позабыл про гнев, разглядывая кокетливо помахивающую хвостом рыбку.
- Ты это, каким макаром такой стала?
- Да уж твоими молитвами, Кощеюшка, - ее внезапное омоложение остудило кощеев гнев и рыбка почувствовала себя увереннее. Защитный купол над бассейном взметнулся и упал. - Ты бы в замке у себя порядок навел, а то молодильное зелье уже с потолка льется. Что мне делать было, чтобы в икринку не превратиться? Пришлось воду срочно по менять, уже не обессудь, что башню остудила, - рыбка хвостом взметнула со дна драгоценный камни. – просохнет и снова нагреется, чай огонь подземный не потух еще.
- Ты мне, вобла сушеная, не остудила, ты мне Салеха брата Джафара, врага моего лютого освободила, да еще силу волшебную ему вернула.
- А кто ж знал, что он у тебя там содержится, и не возвращала я ему ничего, - рыбка в панике сделала круг по бассейну. «Неужто, Глафира, рыбка невинная, по незнанию оборотня этого коснулась? Ох, отговориться надо».
- Не знаю, не ведаю, кто ему силу вернул, но была тут девица с метлой, да в шляпе остроконечной, мармеладками угощала, расспрашивала, говорила, что ведьма заморская, может ее рук дело?
Кощей вспомнил девицу в избушке Яги, назвавшуюся его дочерью, и гневно сверкнул глазами. Надо будет и с этим разобраться. Сколько уже всего разного, с чем разобраться надо, непонятно откуда всего столько взялось.
- Ведьма говоришь, мармеладками угощала, а может она тебя этими мармеладками подкупила, а, килька маринованная?
Бессмертный склонился к бассейну.
- Э-э-э, да ты сам помоложе стал, - рыбка изо всех сил стремилась сменить тему, – неужто впрямь жениться задумал? То-то до меня слухи дошли, что бы девиц в замок собрал. Это при живой-то жене и при дочери? – рыбка не знала, где Люба, но свято верила, что та жива.
Кощей аж подскочил.
- Какая жена, каракатица старая? Ты мне уже этой женой всю плешь проела. Нет у меня жены, и никогда не было, не женился я на царице Шамаханской, не женился и все тут, и дочери тоже нет.
- А я тебе не про ведьму Шамаханскую толкую, а про Любавушку, совсем ты ее забыл, чурбан беспамятный. Сколько раз говорила тебе, память вернуть, нет, уперся как баран в стену, - рыбка вдруг схватилась за живот и словно закашлялась. - Ох! Что-то не то я с мармеладками съела, -
- А нечего было на ведьмины мармеладки набрасываться.
Кощей уже остыл от недавнего гнева, и только раздраженно морщился. Рыбка снова закашлялась и вдруг захрипела.
- Ой, помоги, Кащеюшка, что-то в жабрах застряло.
- Вот так всегда, сначала напакостят, а потом – Кощеюшка помоги, - недовольно проворчал Бессмертный, ковыряя длинным ногтем в рыбкиных жабрах, - это еще что?
Он с удивлением рассматривал лежащее на ладони кольцо.
- Ой, колечко, Любавушкино, - пускавшая пузыри рыбка едва не выпрыгнула из бассейна. – То самое, что ты ей на свадьбу подарил. Его эта ведьмочка эта в шляпе сюда уронила с мармеладками, сказала, что материно, а я сослепу проглотила. Так вот почему она на Любавушку так похожа, дочка твоя она, точно дочка!!! – рыбка металась по бассейну, взмахивая хвостом.
Кольцо, лежащее на ладони, грело руку каким-то странным теплом. Кощей сжал его в кулаке. В груди закололо.
- Хватит верещать, - в голосе чародея снова зазвучал гнев. – Салеха я тебе прощу, не первый раз мне с ним воевать, а про жену, чтобы я больше не слышал.
Взметнулся плащ, и черная фигура исчезла в открывшемся портале. А рыбка, нырнув на дно, стала рыться в камнях, отыскивая осколок зеркала.

Джинн из лампы
[float=left][/float]
Джин поначалу за камень ухватился, на веревке повис, как шестоперка на крючке, но потом опустил и на пол спрыгнул, невместно джиннам на веревке болтаться.
- Малявки и есть, малявки, из-за которых и я таким стал. Кто меня в Тридевятое притащил? – джин, засунув ладошки в карманы шаровар, важно прошелся туда-сюда, - все это из-за вашей Золушки, зачем она вам для поимки глупого волка столько артефактов дала. Ковер-самолет - это я понимаю, а джинн вам на что? – обида на свое беспомощное положение заставила джинна на мгновение забыть о драгоценности, на которую он готов был молиться.
Джинн задрал голову, от чего чалма едва не упала с его бритой головы, и выдохнул почти умоляюще:
- Не клади его обратно к пряностям, они из него силу высасывают. Он для всех ценен, это соль самой земли, суть всего, с ним можно сделать великое зелье, которое снимает все иные заклятья, разрушает любое колдовство, только надо знать как¸ - из восторженного, тон джинна стал деловитым и многозначительным, - неумелое обращение может погубить камень, лишить его силы, а зелье сделать никчемным. То, что ты сотворил из него, малявка, годится только для того, чтобы крыс травить… она капля и пуфф…- ифрит взмахнул руками, показывая, что будет с хвостатыми тварями, - на мелкие кусочки разорвет, в порошок рассыпет. Отдай мне его, может быть в нем еще что-то осталось, - джинн изобразил умоляющую улыбку, - я тебе одно желание даром отдам.
   
  Василиса
[float=left]    [/float]
Зеркальце не включалось и разговаривать с Василисой отказывалось. От подоконника до слуха присутствующих донеслось подозрительное чавканье.
Василиса застыла, словно в камень обратившись, с суеверным ужасом взирая на Катькино самоуправство. А ну как Кощей осерчает? Прав Емелька, ох, прав, так и бутыль с закупоренным в ней вредителем Шносселем не понадобится. Превратит их могущественный волшебник в крыс, и науськает на них Леопольда.
Воображение у Васьки было богатое.
Перспектива вместо подиума очутиться на помойке так впечатлила Василису, что она очнулась и коршуном кинулась на Сковородникову.
- Отдай яблоко! Оно вон… волшебное, может, это не просто яблоко, а девайс!
Катька покушения не ожидала, и от неожиданности хватку ослабила – надкусанное яблоко шлепнулось на зеркальную поверхность подноса, который тут
же вспыхнул серебристым ровным светом. Заморгал, настраиваясь.
Яблоко покатилось по окружности, хромая надкусанным боком. Похоже, транслировали слезливую мелодраму – кто-то рыдал, сидя на листе кувшинки аккурат посреди пруда. Присмотревшись, Василиса поняла, что не пруд это, а бассейн. А на волнах покачивается, пополняя запасы соленой воды, золотая рыбка.
- Чегой-то он рыдает, словно оглашенный? - поинтересовалась Катька, хищно оценивая габариты рыбки. Коль надежд на фаршированную щуку ее лишили, на худой конец, и этот позолоченный карась сойдет.
- Молчи, троглодит! – подперев кулачком подбородок, Василиса слушала горестные Рыбкины вопли, и в синих глазах ее дрожали слезинки. – Любавушку поминает она, мать какой-то ведьмочки заморской, Валь… имя не выговорю, мудреное больно.
- Ох! – шлепнула плавником рыбка, выпучив глаза, и стенать перестала, - кто здесь?
- Василиса я, - робко пискнула красавица, - а ты, видно, в прямом эфире.
Рыбка зарделась.
- И как я выгляжу?
- Да нормально ты выглядишь, для ухи в самый раз! – рявкнула заинтригованная Сковородникова, – дальше рассказывай, что там Вальдегардис!
- Дочка она Кощеева, - прошептала рыбка и, сомлев, камнем ушла на дно бассейна.
   
  Емеля
[float=left]    [/float] - Растудыть твою тудыть! - хлопнул Емеля ладонями по коленям, разрушив, таким образом, повисшую в кабинете Кощея прямо-таки хрустальную тишину. - Это ж надо! Бабоньки, так я ж её знаю. Видел её, - пояснил ленивец открывшим рты девицам. Во взгляде Катьки читалось агрессивное недоверие, и Емелю это задело. Он повернулся к Василисе, чей взгляд был восхищенно-грустным, как у ребенка, видать, впечатлилась рассказом рыбки о романтических похождениях Кощея по красавицам тридесятого. - Я правду говорю, она в избе Яги ехала, но назвалася просто ведьмою заморскою. Зачем к Кощею ехала, я так и не понял, - как и многого, что происходило в жилище великой колдуньи, но признаться было немного стыдно, глядя в бездонную синеву Василисы.
- А воно эвона как... - присвистнул Емеля. Это всё походило на одну из тех историй, которые крутили по блюдечку, купленному по случаю у заезжего у купца. Его невестки прям по расписанию, между дойками, пускали по нему шарик, вырезанный из мыльного корня, засматривались и платочки к глазам прикладывали. От того и мыльные оперы называются. А тут такая драма - и прям у них под носом!

Отредактировано Captain (2015-02-12 19:28:08)

  Емеля
[float=left]    [/float] - Эээээ... по-русски-то они как раз таки понимают. Насколько я помню, - некоторые сомнения закрались в почти зазвездившееся сознание Емели, и он пытался возродить в памяти тот момент, когда они дружненько сидели у Яги за столом, чай пили, пирогами закусывали. А сам Емеля творил. То есть, ставни заколачивал, как умел. И вроде как не было там слов, Емеле непонятных, смысл сказанного только долго доходил. Как до жирафа - сказывал как-то Щукич про это животное дивное. Позавидовал ему ещё тогда Емеля, ведь идешь, такой, высокий, еду прям с деревьев снимаешь, а и плюнуть на кого-то внизу можно... - А вот ту тарабарщину, которую ты только что высказала, Васька, даже я не понял. Думаю, они тоже, - самоуверенно высказался Емеля. Всё же, какая Василиса девушка выдающаяся. И не только в области бюста - и красавица, и сани водить умеет, и по-заморски шпарит, хоть, может, и неправильно, зато уверенно очень. - Это... здрасьте вам, так сказать, в нашем, так сказать... ээээ... - Емеля оглянулся по сторонам, - в некотором роде доме.
   
Шапка
[float=left]    [/float]
- Хватит уже нас малявками обзывать, - буркнула Аннет. – Полезай уже в лампу, чудо ты магрибское.
Мысли агентов совпадали. Доверять джинну – дело неблагодарное и опасное. Это только с виду он безобидный и трогательный, а как в силу войдет, то хорошего не жди. Шапочка поежилась, вспомнив испепеляющий взгляд ифрита, чуть не погубившего ее в Кощеевой мыльне. Если б не Кот, ее отчаянный и верный напарник, остался бы от нее только пепел.
Аннет схватила лампу и побежала догонять своих спутников. На душе было скверно и томительно.
«Все, все расскажу Лепольду! – решилась она. – Вот прям сию минуту, как на духу!»
Шапочка подбежала к Коту, да так прытко, что чуть не отоптала тому пышный хвост.
«Послушай, мон амии, - Аннет приготовила уже первую фразу. – Контракт. Кощей. Спальня. Фрукты. Вино. Я не виновата», - но вопль души так и осталась болтаться в голове незадачливой агентессы.
- Бонжур, - вырвалось у нее, едва она увидела незнакомых мадмуазель и на мгновение потеряла дар речи. А онеметь было отчего. Одна – красавица, пышногрудая, золотоволосая. Мечта. Картина. Вздох поэта.
Другая, хм, сразу бросалась в глаза. Пышные юбки заполонили чуть или не весь кабинет Бессмертного. Платье было роскошным, но Шапочка при виде внушительной Катьки представила уже и рогатый шлем викинга, и доспехи, обтягивающие грудь, вместо нелепого кружева. Нет, с полотна маэстро-художника она не сойдет, а вот с воинственного драккара – вполне.
Однако, на даме было платье. Кружевное. С рюшами.
«Невесты?» - озадаченно спросила себя Аннет и попятилась.
Но тут из-за грозной девицы, показалось знакомое лицо и агентесса просияла:
- О, мсье Емеля! – Шапочка кинулась обниматься. Ох, уж эта французская пылкость. – Как вы тут оказались? Горыныча не встречали? Вы на своем пеньке сюда прикатили? Знаете, я себе тоже такую хочу! – затараторила она. Сейчас безумная погоня вызывало просто улыбку, позабыты и прощены были и истошные вопли, и потерянный берет, и холодный сугроб.
   
  Емеля
[float=left]    [/float] - Ой, мамзель Аннет, - прошипел Емеля из-под рюшей рукавов Аннет, которые обернули его, словно мумификационные бинты, - я вас тоже рад видеть, - и это была чистая правда. Как-то уверенней он чувствовал себя в окружении большего числа знакомых лиц. Такой компанией и на Кощея пойти можно. Или отбиваться от него, если учесть, что они сами пришли к нему, и вряд ли он будет счастлив видеть у себя в кабинете весь этот балаган. - Только вы перепутали, ну, в русском языке пенёк и печка - это разные приспособления. На первом можно только сидеть, а второй - ооооо, это очень удобная штука. Сами видели, и для езды сгодится, и пирожки печет. Дров нарубить может, воды привезти... - Емеля с нежностью вспомнил о своей верной боевой подруге. А ежели с кем перенесешь испытание и бытом, и на врага пойдешь, точнее, бежать от него будешь - эти узы покрепче брачных будут. - Это... - Щукич, которого рядом не было, неотступно следовал за ним тенью. Благовоспитанной и напоминающей о правилах хорошего тона. - Значится, это вот - Катерина Сковородникова, - Емеля повернулся к угрожающе сопящей Катьке, напоминающей готовый ко взрыву паровой котёл в кружевах, - и Василиса Прекрасная, - на Ваську было смотреть намного приятней, лицо её выражало крайнюю степень дружелюбной заинтересованности, не в пример Катьке, которая, казалось, встретилась лицом к лицу со вражеской армией и готова была отразить её атаку. - Яргородские девы, к Кощею по делу. Тут такоооооое закрутилось! - Емеля развел руками в стороны, изображая широту размаха того, что, по его словам, "закрутилось". - Секретарь посла гессенского, Шноссель. Он у нас почивает, потому как шпиён. А это, - он поочередно тыкал пальцем во вновь прибывших, - ведьмочка заморская Вальдегардис, агенты французские, Аннет и Леопольд, и... - личность Васьки-Лиходея поставила его в тупик. - Ааааа, вспомнил, Василий, кот и... человек. - На этом красноречие и дипломатический талант Емели иссякли. Он молча сунул Лиходею штоф с секретарём, справедливо рассудив, что у человека, который иногда становится котом, Шноссель будет под надёжным присмотром.
   
  Кот
[float=left]    [/float]
Вот уж кого не ожидал Леопольд увидеть в Кощеевом кабинете - так это Емелю! Поначалу и не признал деревенского простачка, который у Яги ставни чинил, кабы не Вальдегардис - принял бы Емелю за поп-звезду турецкую. Да признаться и не до разглядываний тогда было агенту, впечатления от поцелуя с принцессой Горынычем да обретения родной пушистой шубки вместо зеленой пупырчатой кожанки были слишком свежи. Наличие девиц было более логичным - невесты, не иначе, не одна Шапка, видать, высочайшей аудиенции удостоилась. Эта мысль немного успокоила подозрения Леопольда, смущало только то, что самого хозяина кабинета не наблюдалось. Кот подозрительно зыркнул на Емелю - вдруг Кощей маскируется, но отбросил эту мысль - уж на что Его Злейшество колдун могучий да коварный, а такое сыграть не смог бы!
Увлекшись разглядыванием Емели, Кот упустил было из виду девиц, да они быстро о себе напомнили.
Леопольд вздрогнул, услышав родную французскую речь с жутким акцентом - вроде и слова знакомые, а смысл ускользает. Агент нахмурился, а затем улыбнулся - девица несла чушь, но собою была дивно как хороша, а к красоте женской агент был весьма неравнодушен. Пока Анетт любезничала с Емелей, Леопольд обратил свое внимание на кощеевых невест.
- Enchanté, mademoiselle Vacilissa - в потоке речи Коту удалось выцепить имя прелестницы. - Безумно рад нашему знакомству!
Реверанс позволял опустить взгляд туда, куда не позволяют приличия, и увиденное французскому агенту весьма понравилось. Но и о второй даме не стоило забывать, тем более такой... монументальной.
Развернувшись в сторону Катерины, Леопольд снова повторил свое "еnchanté" и учтиво поинтересовался именем прелестной мадемуазель, в известной французской манере допустив некоторое преувеличение касательно "прелестной".
Продолжил взаимные расшаркивания все тот же Емеля, пояснив, как он думал, цель пребывания их компании в кабинете Кощея, а на самом деле еще больше все запутав. Леопольд не сразу понял, кого тот имел в виду, говоря о секретаре гессенского посла, а когда увидел в руках у Лиходея штоф с крысой - чуть не зашипел, воспитание заставило сдержаться при дамах. Но усы воинственно встопорщились, а правая лапа сжалась на ручке кувшина с глинтвейном.
- А мы тоже к Кощею по делу - справившись с инстинктами, ответил Леопольд Емеле, решив, что вступительная часть - знакомство - закончена, и можно приступить к основной программе - вы случайно не знаете, где его можно найти?
И, не удержавшись, добавил:
- А вам этот Шноссель очень нужен? А то я бы с ним пообщался, вином угостил - Леопольд недобро прищурился, в упор разглядывая герра посла.

  Василиса
[float=left]    [/float]
- Ты что без подготовки, Емелька! - зашипела Василиса, опомнившись, и поняла, что надо брать быка за рога, а инициативу в свои руки, - разве можно человеку… а, тем паче, не-человеку, вот так, с бухты-барахты дочь навязывать!
- Разговор нужно вести дипломатический, сиречь путанный, насыщенный аллюзиями, метафорами и прочими сложносочиненными оборотами речи, - поддержала Прекрасную вышедшая из временного ступора Сковродникова. На Кощея смотреть она не рисковала, полируя взглядом носки царственных туфель.
Ведьмочку ей было жаль. Вон какая…худенькая, прозрачная, как моль бледная, супротив наших – не вариант, наши-то девицы – все сплошь кровь с молоком. А некоторые еще и росту гренадерского. Однако Ведьмочка конкуренткой и не являлась, в прямом смысле слова. Потому Катерина твердо решила проникнуться чаяниями дитяти, нашедшего утерянного родителя.
- Емеля правду говорит, про Шносселя. Вредитель этот руководил тайными работами в подземелье. Васька, ты видела – излагай.
Васька вздохнула томно, и, стреляя синими глазами в сторону Его Злейшества, изложила.
- … это все, что известно мне, Ваше Бессмертие. И еще жалобу подать хочу.
- Какую жалобу, ополоумела, чай? – взвилась Катерина, испугавшись, что Василиса расскажет о покусанном яблоке.
- Обыкновенную, - твердо ответствовала Васька, - на Ягнеду Велесовну, умыкнувшую костюм для дефиле, который мой иностранный амант прислал, курьерской почтой. У меня и подтверждение моим словам имеется, подписанное Соловьем-Разбойником.
Из недр кружевного декольте показалась многострадальная бумага.
- Тут про овес и белужью икру … тут ненашенские письмена… вот! «…и хотел тебе немедленно доставить. Однако, подлая Яга, опоила меня своими зельями и оный наряд сп… тут неразборчиво… зачеркнуто… А! и умыкнула в неизвестном направлении». Прошу разобраться, наказать виновных, а мне компенсировать… моральный ущерб.
   
  Кощей
[float=left]    [/float]
Громыхнув в первый момент грозно, Кощей замолчал, ожидая реакции. Пауза затягивалась, но прерывать ее чародей не спешил, с некоторым даже любопытством рассматривая присутствующих. Яргородские девицы, приоткрыв рты, хлопали ресницами, а та, что попышнее, совсем в маковый цвет ударилась, смутилась, надо понимать. Кот грозно распушил хвост. Бессмертный едва не усмехнулся, тоже мне Аника-воин. Ведьма в остроконечной шляпе плечики свела, словно холодно, за торт, что в руках держала, спряталась, а на Лиходея Кощей только глазом моргнул, как тот сразу в углу в черного кота съежился.
Один Емеля, выступать начал, как заправский парламентер. Бутылкой с крысой полудохлой размахивает, вещает про какую-то миссию.
Кощей слушал дурака в пол уха, больше нежданных гостей рассматривал, потому что не хватало в их компании еще двоих, которых Бессмертный в своем новомодном подносе видел - рекрута Щуки - знакомца старинного, да молодца, которому Яга кладенец подарила.
Кощей только, руку поднял, Емелю заткнуть, да спросить, куда эти двое делись, как тот неожиданно ляпнул:
- Ну и дочь ваша, ведьмочка заморская, Вальдегардис.
Кощей так и застыл, гневом наливаясь. Опять разговоры про дочь, мало Яги, так и сюда явились родственные права качать.
Емеля замолчать не успел, как девицы яргородские, словно сороки на кусту, загалдели. Снова про крыс, про Шносселя, про овес, икру белужью, жалобу, почту курьерскую да наряд Ягой украденный. А когда Василиса про моральный ущерб начала, терпение чародея кончилось. Вспомнил он эту девицу, вернее прабабку ее Василису Премудрую, той только повод дай, часами говорить могла. Достала Бессмертного по самое не хочу, пока ее Иван царевич не освободил, только одним способом с ее разговорами и можно было справиться. Кощей рукой махнул. Открыла Василиса рот еще что-то сказать, а звука нет, голос пропал. А чародей на Ведьмочку взглянул, в глазах тьма, в поднятой ладони черный дым собирается.
– Какая такая дочь? Откуда взялась, самозванка безродная?! - тихий шепот, почти на выдохе, страшнее грома был.
Черный дым стал змеей завиваться, вот-вот кинется, но не успел. Перстень, рыбкой даденный, на безымянном пальце Кощея сверкнул и дым растаял. Бессмертный с изумлением уставился сначала на руку, а потом на Ведьмочку.
   
  Емеля
[float=left]    [/float] Мозг человека, даже если человек этот - сказочный ленивец, способен интерпретировать привычные ему вещи соответственно. То есть, вот увидел дым - значит, от него задохнуться можно. Как от того, который в печке бывает, к примеру. Не в Емелиной, конечно - у него порядочное транспортное средство. И когда от разгневанного Вселенского Зла повалил черный дым, Емеля инстинктивно дернулся, закашлялся и выронил штоф с секретарём посла. Освободившись от стеклянных оков, не до конца протрезвевший крыс обвёл красными выпученными глазками помещение. И узрел страшное. Две пары кошачьих лап. Даже четыре. Даже шесть! От страха и обилия коньячных паров коты перед Шносселем множились и плодились в арифметической прогрессии. Инстинкт самосохранения резко сработал, и секретарь, словно на пружине, подпрыгнул вверх.
Приземлился на что-то мягкое и приятное. Василисин бюст. Шноссель, чувствуя себя в безопасности, расплылся в блаженной улыбке. Надо же, какая удача. Даже если суждено ему сегодня помереть, то хоть перед этим побывает сразу в двух декольте русских красавиц.
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
От грохота разбивающегося штофа Вальдегардис вздрогнула и чуть не выронила собственноручно приготовленный бисквит из рук. До чего же обидны были слова Кощея про самозванку безродную, сказанные таким голосом, что волосы под шляпой зашевелились. И этого человека мама полюбила когда-то? Который даже не допускает возможности, что у него есть дочь? После такого бурного, по словам немецкой феи, романа? Любопытно даже, а второго ребенка, вторую дочь, о которой рыбка золотая в бассейне рассказывала, он тоже не признает? Вот права была мама, помогая лиге фей-феминисток, мотивируя свою активность позицией "все мужики - козлы. Ну, кроме моего мужа". Эльфы - они особенные, да, мужчинами даже и не назовешь порой.
Дым рассеялся, все обернулись на звон разбитого стекла, а Вальдегардис прикипела взглядом к блестящему предмету в руке Кощея. Она и не думала, что её колечко может так сверкать!
- Мамино кольцо! Где вы его взяли, я думала, что потеряла! - позабыв о гневе отца, Вальдегардис решительно направилась к нему, протянув ладошку. - Верните! - И добавила. - Пожалуйста.

  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
Уже второй раз за последние сутки ее прическа подвергалась губительному влиянию Кощеева рыка. Только сейчас ничего с ней не произошло, к большому удивлению Вальдегардис, локоны продолжали обрамлять пружинистой копной её лицо. Уж не замок ли подвел своего хозяина, чувствуя его дочь? Может, он вообще женского пола, и из солидарности. Сначала водил из зловредности, а теперь охраняет.
- Фея из Черного леса. Двадцать лет тому она в вас бросила розой на манифесте против сказочной глобализации. Вы уехали, а я родилась. Фея из меня не получилась, ведьма – тоже так себе, вот мама к вам и отправила. Говорит, может, я наконец определюсь, к какому виде меня относить следует, - без тени страха отвечала Вальдегардис. – А колечко это она мне подарила на шестнадцатилетие. Сказала, что вы ей его подарили во время вашего бурного романа. Что амулет это, оберег, он меня хранить будет, - Вальдегардис протянула ладошку ещё раз, и кольцо, поднявшись в воздух, послушно поплыло к ней. Поймав его, ведьмочка надела на безымянный палец и заметила на полу какой-то свиток пергаментный, чуть не наступила на него. Пришлось наклониться и поднять – не валяться же добру по кабинету. – Так что получается, я – ваша дочь. Отец, - последнее слово Вальдегардис выговорила с трудом, словно перекатывая его с непривычки на языке. И неудивительно, отца у неё никогда не было, отчим-эльф – не в счет, так, способ завоевать электоральные симпатии для мамы.
   
  Кощей
[float=left]    [/float]
Кощей слушал ведьмочку - сначала хмурился, потом рассмеялся. Забавные эти сказки женские…Надо же такое придумать, розы, роман.. да еще бурный, чтобы какая-то фейка импортная ему понравилась, быть такого не могло.… Но, потом снова серьезным стал, вспомнил то время. Точно, было ведь что-то на этом манифесте, кидалась одна, всю мантию ему испортила. Власти местные тогда до смерти перепугались, фейку ему отдали - делай, мол, что хочешь. Хм… а ведь и в тюрьму он приходил, посмотреть на террористку эту - сидит в углу, личико маленькое, испуганное, крылышки мелко дрожат, что с такой возьмешь, это они на площади все толпой смелые, а тут.. Розу… розу…и розу тоже ведь приносил. А роман… нет роман – это ерунда, придумка женская, как про отца - воина великого или моряка в поисках сокровищ уплывшего, чтобы безотцовщину оправдать, а тут злодей, черный маг, ничуть не хуже… вот только странности эти с замком, почему он ее слушается. Кощей вдруг вспомнил, как о шип тогда укололся … Может кровь его на кольцо попала, и замок ее из-за этого, как свою принимает. Нет, романа, черт возьми, не было, но, было все-таки, что-то, что надо было ему от этой фейки, вот только что? В голове память как туманом накрыло, что за дела странные? Кощей даже дернулся, почему не помнит? Прищурившись глазами ведьмочку смерил, усмехнулся, за стол сел, пальцы сплел, подбородок на них положил и на Вальдегардис в упор уставился.
- Что мать рассказывала, еще не значит, что я это подтвердить собираюсь. Но, пусть, хоть это и вероятно до малости, что ты моя дочь, так это еще доказать надо, родная кровь, тем более, моя, многое может… - от улыбки чародея повеяло холодом, - докажешь, признаю дочерью, темной маги научу, силу дам… Темный маг должен жалости не знать, врагов уметь загодя убивать. А то его самого изведут без милосердия, ибо страх людьми правит, страх перед тем, кто сильнее, тем, что недоступно их разумению, страх, завить и жадность…- Бессмертный словно оценивал сидящую перед ним девушку, - сможешь так уничтожить моего врага, что как тать ко мне пробрался, смерть мою разыскивает, убить меня хочет, признаю дочерью…
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
Сказка закончилась, так и не начавшись. От страшных слов Кощея кровь стыла в жилах. Может, прав он - не его она дочь, раз кровь не радостно бурлит при мысли о злодействе, а замерзает? И всё это - перелёт, путешествие сквозь ночной лес в Ягининой избушке, брожение по коварному и подлому замку - зря? Новые друзья, и, пожалуй, новые враги. И самый главный из них - самый могущественный. Вот незадача!
Ведь одно дело - кого-то в жабу превратить. Или в цаплю. Или и в то, и в другое. Урожай, там, подпортить, молоко закислить и поселить домового со считывающим устройством для магических карточек. Говаривали, многие ведьмы таким грешили. Прибавка к пенсии, так сказать. И уж совсем иной коленкор - это кого-то убить. Лишить жизни.
Нет, на это Вальдегардис не была способна. И врать Кощею не собиралась.
- Я не смогу, - честно и просто сказала она, не отводя взгляда. - Отобрать жизнь. Не смогу. Если будет вам угрожать смертельная опасность на моих глазах - тогда да, я не пожалею собственной жизни, чтобы остановить убийцу. Но намеренно - ни за что.
Тоскливо стало Вальдегардис - именно сейчас, отказавшись от единственного шанса доказать Кощею, что она - его дочь, ведьмочка почувствовала это сама. Всем сердцем. Что перед ней не бессмертный злодей, а родной отец.
   
Шапка
[float=left]    [/float]
Аннет разозлилась. Гнев тяжелой волной рухнул на нее, отравляя сердце. Это не миссия! Это, Андерсен всех дери, балаган какой-то! Сугроб, ванна, баня, фонтан – сплошное издевательство! Она, между прочим, агент быстрого реагирования. Жизнью рисковала не раз, награды и дипломы имеет. Ей даже сами мушкетеры рукоплескали, а тут – черт те что!
Шапочка, снедаемая горькими мыслями, ругаясь, как заправский сапожник, выбралась из фонтана.
Вода стекала с нее ручьем. «Ненавижу!» - твердила француженка оглядываясь, увидела Кота, зыркнула свирепо и принялась отжимать подол. Лампа одиноко стояла рядом.
- Всё! Ухожу в отставку! Надоело! – бурчала про себя Аннет, нахмурив брови. – Золушка - коварная аферистка - обойдется. Люпииина ей, видите ли, доставить нужно. Пусть надевает свои хрустальные калоши и сама разбирается. В конце концов, кто из нас глава ПБР? Я отдуваться больше не собираюсь. Гнешь свой хребет, гнешь, а в благодарность только тычки да затрещины.
Палец вдруг ощутимо кольнуло. Аннет вздрогнула, поглядела на кощееву печать на пальчике и мысль, зыбучая и темная, незаметно, осторожными шажочками, закралась в разгоряченную голову и стала нашептывать:
- Золушка, если поглядеть, ничем не лучше Кощея. Бессмертный-то хоть не притворяется добрым и ласковым. И рассуждал о добре и зле здраво. Без притворства и лицемерия. Может договор как раз и на руку? – Аннет сама испугалась неожиданному ходу мыслей. Это было так…пугающе. Будто стоишь на краю пропасти, в ночной мгле, и не знаешь – впереди шаткий мост или же только острые камни на дне ущелья.
Платье неожиданно совсем незаметно высохло. Вода уже не струилась по розовым рюшам и белым кружевам, а юбки перестали висеть тяжелым скомканным мокрым комом и расправились, заструившись аккуратными отглаженными складками. Аннет подивилась этому чуду, покружилась вокруг, оглядывая себя. Рюши с платья пропали напрочь, белые кружева превратились в алые да и само платье было уже не таким пышным и праздничным.

  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
Почему-то Вальдегардис так и знала, что именно этим и закончится. Не зря про Кощея слава такая ходит, мол, злой властитель, но если что пообещал, то слово держит. Раз сказал, что отпускает её с миром, так тому и быть. А что не стал дальше допытываться об их родстве, не захотел правду узнать - на то его воля. В конце концов, он её не звал, дочь не искал, судя по словам рыбки золотой, ни одну, ни вторую - если, конечно, дитя Любавушки было женского полу. Да какая уж теперь ей разница.
- Благодарю вас... отец, - на прощание Вальдегардис не смогла себе отказать в удовольствии попробовать на вкус это слово ещё раз, будь он и последний. - Пусть хранят вас магия и эти стены, - "весьма шаловливые", - добавила про себя Вальдегардис, - за приём благодарю, за дар, и за то, что отпускаете, - она поклонилась Кощею, подобрала упавшую на пол метлу и вышла из кабинета.
Зрелище, открывшееся её помутневшему от предательских слёз взору, было истинным безумием. Французская агентесса в платье уже не розовом, а алом, и без игривых рюшей, а с полными испанских страстей складками. Она терла лампу, а по прошлому опыту Вальдегардис уже знала, что после этой процедуры что-то должно произойти. Не очень хорошее. Да и девицы куда-то пропали, яргородские невеста и модель, а в фонтане трепыхались цапля и жаба.
Вальдегардис начинала что-то понимать... И громко рассмеялась, хоть и негоже смеяться над чужим горем. У её отца, оказывается, есть чувство юмора!
   
Джинн из лампы
[float=left][/float]
- Последнее желание…- пискнуло из лампы, и из-под приподнявшейся крышки показалась расшитая чалма. Сопровождаемый дымным облаком он со свистом вылетел из своей обители и уселся на край фонтана. Джинн, вроде, стал больше, если раньше он был размером с мизинец, то теперь стал побольше ладони.
- Ну, малявки, что на этот раз? – сорвавшись на дискант пропищал ифрит, откашлялся и продолжил уже тенором, - если вы думаете, что я могу вас вынести отсюда, то ошибаетесь. Этого можете и не просить. Дворцы жечь, и строить тоже не буду, лишили меня лицензии, по вашей милости, - он недовольно посмотрел на Кота, словно именно он был первопричиной его бедственного положения. – Так что не особо рассчитывайте, подсказать , если надо, могу, но за отдельную плату, - что это будет за плата, можно было и не спрашивать. Джинн буквально сверлил взглядом пушистого агента, и если бы он не потерял свою силу, шерсть Кота бы уже дымилась.
- Но-но, не надо на меня смотреть, - заметив цаплю и заценив расстояние до ее клюва, он устроился на самом верху фонтанной струи, по-турецки пожав под себя скрещенные ноги, - ты, почтенная птица, на меня клюв не раскатывай… Ладно давай свое последнее желание, малявка, что смогу сделаю, - джинн повернулся к Аннет и присвистну от удивления, - вай-вай, какой цветок вижу, красный ядовитый, вай, прямо красная королева… Что желаете, ваше величество? – голос обитателя лампы был полон сарказма. – Как говорится, слушаю и повинуюсь…
   
Шапка
[float=left]    [/float]
- А это ты видел? – Аннет скрутила аккуратную дулю и сунула ифриту под нос. - Поёрничай мне еще тут, козявочка магрибская!
Шапочка насупилась и грозно потрясла кулаком. Французская агентесса уперла руки в боки и смерила джинна подозрительным взглядом. Хитрит, проказник, юлит по-восточному, насмехается, как абрикос над курагой. Так бы и раздавила! Аннет сама испугалась таким кровожадным мыслям, но ничего не могла с собой поделать. Словно открылась потайная, запечатанная под семью замками дверь в самом темном закоулке души, и хлынули оттуда чувства и желании доселе Шапочке неведомые.
Агентесса схватила джинна, словно щепотку соли взяла, приподняла за шкирку, потрясла чуток и говорит:
- Какое еще третье желание? Что это ты хитришь, чудик заморский?! Обмануть меня решил? Меня? Агентессу французскую?! Да у меня орден Перро и Андерсена! Кот , подтверди, - глянула она синими глазищами на напарника. – Второе это желание это! Deuxième souhait!
Громкое кваканье прервало разбушевавшуюся Аннет. Шапочка вдруг разом переменилась, когда взглянула на изумрудную лягушку иочумевшую цаплю с большими василисиными глазами. Голубыми. С закрученными длинными ресницами. «Голубоглазая цапля. С ресницами. Во – дела! Как бы сэр Даррелл не добрался до эдакой редкости, - мелькнула неожиданная мысль в голове француженки. – Утащит в свой зоопарк. Ищи – свищи!». Бурная ярость погасла.
Аннет осторожно, почти нежно посадила многострадального джинна на крышку лампы. Опустилась на коленки, раскинув платье, словно одурманивающий мак, и ласково на джинна посмотрела:
- Джинн! Не сердись, джинн! – по платью снова пробежали алые всполохи. - Помощь твоя нужна. Заколдовал Кощей две ни в чем неповинные души. Просто так. От плохого настроения. Не виноваты они. Зла не замышляли, извести не хотели никого. Они даже не чародейки, а обычные мадмуазель местные. Тридесятые. Помоги им, а? – и Аннет заботливо поправила на джинне скособоченную чалму.
   
Джинн из лампы
[float=left][/float]

Ифрит выпученными глазами смотрел на разбушевавшуюся Аннет.
- Ка-ка-как это не тре-е-тье? Забы-бы-была что ли? После того, как договор с Ко-ще-е-ем подпи-пи-сала? – ухватившись за чалму и заикаясь, заорал он фальцетом. Честно говоря, джинн сам толком не помнил, выполнил он второе желание или нет, но разговор про него точно был. А, поскольку, джинны существа коварные, он предпочел считать его выполненным.
– Анегтесса францу-цу-зская…руки от ме-меня убе-бе-ри!!!
Суча ногами в остроносых чувяках он стал брыкаться, стараясь вырваться, но Аннет вдруг сама успокоилась и даже стала ласковой.
- Кому помочь? Кого поменять? Этих что ли? – джинн, облегченно выдохнув, кивнул в сторону цапли и помавающей лапами жабы. Цапля махая крыльями закричала протяжным голосом, а жаба раздув горло возмущенно заквакала. – Говоришь, Кощей заколдовал? От плохого настроения? Ой, не нравится мне это, ой, не нравится, - джинн схватился за чалму и закачал головой, - а ну как Бессмертный рассердится? Да и сил у меня немного, - ифрит грустно скривился и даже немного спал в размерах. Мало кому приятно признаваться в своей слабости. – Ладно, сделаю, что смогу, но за результат ответственности не несу.
Встав на край бассейна, он, вырвал из подбородка пару волосинок, еще больше разрядив и без того куцую поросль.
- Чтобы внешность изменить, надо вместе их сложить, все сложить, потом умножить и обратно разделить, - скороговоркой бормоча нечто похожее на детскую считалку, джинн скатал волоски в крошечный комочек. Протяжно пропев что-то голосом муэдзина возвещающего о начале вечернего намаза, бросил увеличивающийся на глазах комок в сторону цапли с жабой и дунул на него огнем. Комок вспыхнул, осыпая обеих пеплом.
Воздев руки к небу потолку, джинн снова запел, и пепел стал закручиваться в торнадо. Втянув в себя жабу с цаплей, он стремительно вырос, сквозь серую стену мелькали то длинный клюв, то жабья лапа, потом все смешалось…
Песня оборвалась, и столб исчез, раскидав вернувших свой облик дев по краям бассейна. С одной стороны, хлопая синими глазами, сидела Сковородникова, и с другой, точно так же, но карими, Василиса.
Взглянув на них, джинн тихонько ойкнул и быстро нырнул в лампу.
На точеном носике первой яргородской красавицы красовалась знаменитая катеринина бородавка.

Джинн из лампы
[float=left][/float]
Желания надо высказывать четко, Аннет, прося за несчастных девиц, забыла это правило, чем джинн не преминул воспользоваться. Так что волшебство он творил не без задней мысли кое-что себе выторговать. Все бы ничего, но вот бородавка джинну оказалась не под силу, не хотела она расставаться Катериной Сковородниковой ни в каком обличье, а потому от греха подальше ифрит спрятался в лампу, но ненадолго, слова Вальдегардис заставили его выглянуть.
- О, моя рассудительная госпожа… - джинн вылез на половину из лампы и, сложив ладошки у груди, опасливо взглянул на перепутанных девиц, – твоими устами глаголет истина. Сильно заклятие Кощеево, сложно его снять… - речь джинна текла плавно и уважительно, от пренебрежения к малявкам-агентам и следа не осталось. – Есть возможность приготовить зелье волшебное, которое все заклятья снимает, - джинн взглянул на Кота и в глазах ифрита вспыхнул и пропал алчный огонек, - главный ингредиент есть, а это уже полдела. А вот с рецептом сложности, но, если вы, мудрейшая, говорите, что... - джинн потянулся за протянутым Ведьмочкой клочком, но не успел… Лампу подхватила разгневанная агентесса. Она трясла обиталище джинна с такой яростью, что несчастный ифрит, обняв драгоценную склянку с живой водой, прыгал внутри, как шарик в «Арканоиде».
В конце концов, он с воплем: «Да-да сейчас я все исправлю!» выскочил из лампы, на лету совершая пассы в воздухе.
   
Captain
волшебник
Гессенский посол появился неожиданно, из боковой двери зала. Вид у посла был потрепанный и взъерошенный. При виде яргородских девиц он сначала обомлел, потом счастливо просиял.
- О! Майн либе фроляйн, я есть вас искать, ви есть мой последний надежд, я не знать, что делать и чувствовать, что мне есть капут, - на том посол выдохся и от нервного напряжения залопотал быстро-быстро мешая русские слова с немецкими. Из его сбивчивого объяснения с трудом можно было понять, сначала пропал Люпин, потом невесты передрались с моделями из-за очереди к куаферу, повыдирали друг другу волосы так, что некоторых ни на смотрины, ни на подиум выпустить нельзя, порвали три роброна, восемь платьев и еще двенадцать юбок измазали печной сажей. Люпина после долгих поисков обнаружили «как это у вас говорить, в подметку пьяного» в винном погребе кощея, а в довершение всего появилось нечто ужасное – посол, словно распахивая крылья, замахал руками, - Изабель Горьи Ныч и потребовало включить себя в дефиле и бархатный роброн на среднюю голову. И все это в тот момент, когда из Парижу прибыл знаменитый маэстро Горгульи, со свой эксклюзивной коллекцией аля-трюс, для пышных дам Тридесятого и как на зло, нет ни одной модели должных форм и объемов…
- Абер дир, ист ес лендлихь (кроме вас, конечно), май либе фроляйн , - посол склонился к руке Сковородниковой, то есть Василисы. Девица Сковородникова в облике Василисы недовольно фыркнула. Фон Кауффман обернулся и застыл глядя на злосчастную бородавку, - как же есть это?
В этот момент пассы джина закончились, и бородавка исчезла с точеного носика, правда карие глаза не стали синими, а синие не покоричневели.
Василиса, сиречь, Катерина, скосив глаза к носу глаза, счастливо выдохнула и, подхватив товарку под локоть одной рукой, а посла другой, со словами: «Сейчас мы во всем разберемся, герр посол», решительно двинулась к выходу, не оставляя сомнения в том, что девица Сковородникова в любом облике способна навести должный порядок.
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
- Ну, если они так хотят... - удивлённо пожала плечами Вальдегардис вслед удаляющимся королевам подиума в компании несостоявшегося Таркана-Емели. - Может, Кощей потом впечатлится их выступлением, и вернёт всё на свои места, - предположила она. - Да и в любом случае в Тридесятом хватает чародеев и волшебниц, чтобы справиться с этим обменом телами. Главное, что они уже на цапля и не жаба. - Вальдегардис огляделась по сторонам, пересчитывая оставшихся в комнате компаньонов. Первоначальный отказ от мысли остаться в Тридесятом, добившись расположения и признания отца, уже начал уступать место желанию этого достигнуть. Ведь загвоздка в чём? В том, что он не помнит, сам признался. Если же ему вернуть память, не придётся покидать новую родину в пораженческом настроении.
Зелье, которое ведьмочка изначально хотела сварить для возврата Катерине её бородавки, а Василисе - бюста впечатляющего размера, было, насколько помнила Вальдегардис из прочитанного во время подготовки к практическим занятиям в университете, довольно универсальным. Может вернуть внешность - сможет и с памятью такое провернуть.
- А пойдёмте-ка на кухню. Сварим зелья, оно не помешает, всем нам. На дорожку, так сказать, - пока она не хотела раскрывать свои истинные намерения. Они были, по большому счету, довольно эгоистичными, и другие могли отказаться.
Но ей нужны были каменные слёзы.
Вальдрегардис поманила всех за собой, приказав замку:
- Веди нас на кухню!
Каменная стена расступилась, а под ногами у разношерстной компании появилась красная ковровая дорожка. Когда все оказались на ней, дорожка дернулась, и вихрем понесла своих пассажиров на кухню.
   
Шапка
[float=left]    [/float]
Аннет чувствовала - с ней творится что-то не то. Странное, доселе неведомое чувство окутало Шапочку, затуманило и зачаровало. Вдруг стало совершенно... все равно: поймают ли они Люпина, вернутся ли в Королевство, что скажет Золушка. Равнодушие ароматным, сладостным цветком расцвело в доброй (когда-то доброй) Аннет. Холодное
спокойствие согнало лукавую, добродушную улыбку с лица спегцагентши; былая неуклюжесть сменилась удивительной грацией; теплый, мягкий взгляд превратился в ледяной и расчетливый.
- Тихо сиди! - рыкнула она на джинна, спрятавшегося назад в лампу. Из лампы гулко отрикошетилось бурчание, и до Аннет донеслось привычное: <<Малявки!>>.
- Кто еще тут малявка, бракодел в чалме, - проорала агентесса в лампу, с каким-то ехидным удовольствием надеясь, что от ее ора джинн оглохнет или, по меньшей мере, у него заложит уши. Шапка сунула лампу подмышку и заспешила вслед за Вальдегардис.
Коридоры послушно раздвигались, выстраивались в линию, поворачивали по велению кощеевой дочери. Ступеньки на лестницах сами везли гостей, не давая им ни устать, ни запыхаться. Доспехи рыцарей, время от времени встречающиеся на пути, громыхали латами, салютуя алебардами и знаменами.
Картины оживали: знатные персоны с портретов важно кивали и приветствовали, кокетливые пастушки махали им цветами и хихикали вслед, а одна томная рыжеволосая дама в ню вдруг смутилась и, пробасив: <<Ой, простите великодушно>>, скрылась за большой перламутровой раковиной.
Аннет, хоть оглядывалась и озиралась по сторонам усердно, но удивлялась отсутствию собственного любопытства. Словно видела это уже однажды. Давным-давно. Становилось скучно и, может быть, от скуки другое, каверзное чувство давало о себе знать все явственнее и явственнее. Хотелось наступить Коту на хвост и дернуть Вальдегардис за пружинистый локон. Просто так. От скуки.
- Нет! - пробурчала она себе под нос. - Держись! Главное оружие спецагента - выдержка и сила воли. Вроде бы. Или что там гласит Устав? - Аннет вдруг с ужасом поняла, что не помнит наизусть всех пунктов из вызубренного когда-то кодекса. Все начисто вылетело из головы. Такого раньше никогда не было. Шапочка испугалась и поежилась, но тут в кармане завибрировало и защебетало.
Мамзель споткнулась от неожиданности, сунула ладошку в карман и вытащила круглое серебряное зеркальце. Оно сияло малиновыми разводами. Аннет скривила губы.
Начальство.
- Я битый час пытаюсь до вас достучаться! - послышался далекий рассерженный голосок главы ПБР. - Где вас носит? Где волк? Где отчет? Аннет, я тебя спрашиваю! Где твой беретик? А?
- А зачем стучать-то? - заявила вдруг Шапка. Голос ее было на удивление спокойным и деловитым. Она приподняла одну бровь и изрекла:
- Нас все равно дома нет.
Золушка поперхнулась от неожиданности. Хлоп-хлоп-хлоп. Ресницы ударялись друг о друга удивительно быстро, и Аннет не в первый раз подумала, что начальница напрасно пытается скрыть нервный тик.
- Шутим! - Золушка, наконец, пришла в себя. - Мадмуазель Перро! С таким отношением к делу я задумаюсь о целесообразности вашего премирования.
- Мадам Каквастам, - парировала Шапочка. - С такими долгами, как у вас, премировать сотрудников - действительно большая роскошь, - Аннет злорадно улыбнулась, вспоминая разговор с Бессмертным. Краем глаза она заметила, как выпучился на нее напарник, а гладкая шерстка его слегка взвихрилась.

Captain
волшебник
Зов…он был сильнее ее, он звал, манил, требовал.. Зов силы, той самой, что когда-то вскормила ее… и она ползла по коридорам, туннелям, пещерам в кромешной тьме, ненавидя воду, плыла в подземных озерах и реках, лишь бы еще немного приблизиться к своей цели… Стремительным рывком преодолевала участки света, стараясь продвинуться как можно дальше, пока боль резкая, жгучая, пронизывающая каждую клетку не скрутила ее. Потом ждала, медленно приходя в себя, и снова ползла вперед. Жадно пожирая встречающиеся на пути живые комки, она стремилась к одной цели. Эта цель заслоняла все, и в какой-то момент она не заметила, как в ее сознание тонкой змейкой скользнул чужой разум, скользнул и затаился в самом дальнем углу. А она стремилась вперед, и в шорохе лап по гравию подземных пещер, в скрежете камня о протискивающееся сквозь щели тело, слышалось, как длинный протяжный выдох при шепоте: «Моя прелес-с-сс-сть».
И вот то, что мнило ее оказалось совсем близко, там, за куполом высокой пещеры, которую вырубили маленькие человечки - подземные рудокопы, за тонким слоем истонченного их кирками камня , за тяжелым основанием замка, пробиться сквозь которые она не могла, а другие ходы были слишком узки для ее огромного тела.
Но, и здесь было хорошо, манившая ее сила была рядом, а снизу пещеры текла еще одна странная мощная, но не враждебная ей - созданию тьмы, сила, и Шелоб, насытившись глупыми маленькими человечками, стала засыпать в ожидании своего часа, чувствуя как копится в ней смертельный яд.
И в этот момент проснулся чужой разум. Тьма Унголианта оказалась ничем перед его силой. Раскаленным, как полуденной воздух пустыни, ударом, он выжег сознание паучихи, захватив власть над ее телом.. И тут же во все стороны побежали паучки – крошечные, как песчинки Магрибской пустыни, таща за собой едва заметные паутинки, протискиваясь в мельчайшие щели, проникая в подземные коридоры и подземелья замка, тончайшей сетью опутывая его основание. Замок едва заметно вздрогнул, но паутинки были так тонки и легки, а волшебная сила настолько мала, что он успокоился. Мало ли волшебного накопилось в его стенах.
А Шелоб, или то, что стало ею, снова затаилось в ожидании.
Крошечный паучок скользнул по картине, которую несла Шапочка – и глаза Девочки с персиками едва заметно сверкнули, а по лицу проскользнула коварная улыбка. Пробежав по красной юбке, так, словно она обжигала ему лапы, паучок скользнул в носик лампы.
- Правильно хочешь, правильно делаешь …- прошелестел в ухо Ведьмочки вкрадчивый голос, - но неправильно идеш-шь, надо свернуть налево. В лабораторий-у-у-уу….. - и говорившего словно унесло ветром.
- Вспомниш-ш-шь, - прошептало над ухом Кота, - когда придет время вспомниш-шь…
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
- А почему бы нам не пойти в лабораторию? - спросила своих спутников Вальдегардис. - Там для зелья всё есть, и колбы, и реторты, и кубы, в общем, не с кастрюлями же возиться? - секунду назад она готова была поклясться, что слышала чей-то голос, чужой, от которого прямо-таки веяло злом, ненавистью и даже смертью. Но сейчас она предлагала Шапке, двум котам и наматывающему круги под потолком коридора джинну самый естественный путь, и казалось ей, что вполне по своей воле. И не было никакого вмешательства извне.
Другой голос, внутрненний, её собственный, воспротивился и воззвал: "Не иди туда! Не слушай! Беги, не делай этого!"
- Да замолчите вы! - Вальдегардис резко остановилась, схватившись за голову, пытаясь унять поток чужого сознания. - Ой, это я не вам, - спохватилась она, виновато улыбнувшись остальным членам кружка юных зельеваров-любителей. - Это... я не знаю, наверное, замок на прощание забавляется, может, расставаться со мной не хочет. С кем же ему ещё посплетничать о хозяине, как не с его дочерью, - горько пошутила она. - Идёмте, - решительностью своей Вальдегардис сейчас могла горы сдвинуть, не то, что какой-то замок успокоить.
Коридор ещё немного попетлял, дважды проведя их по одному и тому же кругу, но, в конце концов, устал от невзаимности, и обиженно водрузил перед зондер-командой дверь. Большую, жедезную, с заклепками, болтами о тяжелой ручкой. Вальдегардис обернулась в поисках помощи, но взгляд её упал на двух котов - ведь вспышка отцовского гнева превратила очень полезного в путешествии по копии преисподней мужчину обратно в черного зеленоглазого кота. Очень красивого, но в деле открывания дверей совершенно бесполезного. Вальдегардис всем телом налегла на дверь, поманив Шапку. Агентесса отставила портрет девочки в рамке в сторону, и Вальдегардис показалось, будто глазёнки у нарисованного дитяти недобро блеснули. Что за наваждение? Ах, это же замок Кощея, тут возможно всё. 
Дверь поддалась, и кощеевы гости оказались в его лаборатории. Помещение жило своей жизнью, невзирая на все катаклизмы, которые обрушились на твердыню Его Злейшества за последние сутки. В колбах что-то бурлило, сверкало, пускало дым и светилось.
- Я вам честно признаюсь, по зельеваренью у меня вообще двойка была, - вздохнула Вальдегардис. - Долго пришлось учиться, чтобы вместо приворотного зелья не получался жабий суп с лапками. Та ещё мерзость, - поежилась ведьмочка. - Но сейчас у нас задача не такая, ингредиенты поприятнее. Давай-ка, джинн, сюда свои слёзы. Аннет, поставь ты эту картину - зачем ты ее вообще с собой потащила? - и помоги мне с колбой. В котелке, пожалуй, варить не будем, что мы, леди Макбет? Старушенция совсем с ума сошла. Забросила семью и мужа, и с подруженциями открыла школу в Шотландии. Чистое шоу, говорит наш профессор, никакой магии, - в колбу по очереди отправлялись составляющие для зелья, колба завсетилась, а картина словно злобно хихикнула...

Русалка
[float=left]    [/float]
Немного поплутав в хитроумном лабиринте тоннелей, прорытых невесть кем в скальной породе, из которой монолитной глыбой прорастал, устремляясь в небо, мрачный остроигольчатый кощеев замок, Глафира оказалась в темной полузатопленной пещерке. Сквозь трещины сводов и стен сочилась влага, и редкий звук одиноко срывающихся капель нарушал подземную тишину. В кромешной тьме, пробираясь на ощупь, русалочка выбралась из воды, дрожа от холода и страха перед неизвестным, когда ее ладони наткнулись на что-то твердое, вроде большого влажного камня. Пристроившись на его скользкой поверхности, охватив руками колени, она размышляла о том странном, загадочном разговоре владельца замка с рыбкой, пытаясь согреться и отвлечься от непонятного липкого ужаса, подбирающегося к ней со всех сторон. Глафиру не покидало ощущение, будто сотни, тысячи крохотных злых глазок напряженно следят за каждым ее движением, затаившись во мраке пещеры. Взгляды омерзительно ползали по еще влажной коже, въедаясь все глубже и глубже и каждой клеточкой тела девушка чувствовала чужой голод. Живой, ненасытный, ждущий удобного момента наброситься…
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
- Я, между прочим, не претендую на звание великой ведьмы или зельеварки, - огрызнулась Вальдегардис. Как правило, она воспринимала критику в свой адрес со здоровой долей конструктива, особенно, когда за дело, даже невзирая на тон. А уж Джинн расстарался, перемежевывая любезности и комплименты с неприятными словами. Вот уж и правда говорят, что Восток – дело тонкое, а зачастую – коварное и лицемерно. Но сейчас, в этой лаборатории, в которую она и сама свернула, и других завела, Вальедгардис была будто другим человеком. Старая добрая ведьмочка была заперта в крохотном хрустальном сосуде сознания, а телом и разумом командовал явно кто-то другой, только она этого не понимала. – Ты международного конфликта хочешь на высшем уровне? Террорист! – гаркнула она на ифрита, платье стало совсем чёрным враз, глаза засветились недобрым огнём, и никто бы в данный момент не оспорил её родство с Бессмертным, в его обычном виде для страшилок, то есть, короля худобы и стройности. – Ладно. Что-то я с террористом поспешила, - Вальдегардис поняла, что ляпнула лишнее, сгоряча, толерантность и до сказок добралась, мама-фея спасибо не скажет. – Держи вот, - в качестве примирительного жеста, она протянула Джинну бумаги, подобранные у Кощея в кабинете, - только потом мне отдашь, понял? Ну и насчет желаний мадемуазель совершенно права. Мерси, гражданка. Свобода, равенство, братство, - она сжала ладонь в кулак и потрясла им в воздухе, скрепляя союз двух сказочных традиций этим жестом. - Так, теперь вы, мсье, - к союзнику по политическому блоку нужно было быть помягче, поэтому коту она даже улыбнулась, - посмотрим, какое зелье получится, вдруг там вообще будет смесь класса «воздух-земля-и-всё-взорвалось-вместе-с-Хогвартсом».
   
Джинн из лампы
[float=left][/float]

- Что значит, лампу не терла, о, Повелительница Зезеркалья?- джинн, посмотрел на Шапочку, сложил на груди ладони и еще чуть-чуть подрос.
- Там все идет наоборот вверх дном и наизнанку, над крышами летает крот и джем не лезет в банку. Там больше солнца электрон, хоть и лишен заряда, и вместо яблока Ньютон с зеленой ветки падал (с)…- вредным голосом пропела девица из картины. Джинн гневно зыркнул на нее и продолжил:
- Что значит, желания не считаются, о, Королева отражений? От того трут лампу или не трут, желания не перестают быть желаниями, а вот их исполнение, - он аккуратно двумя перстами отвел кулак Шапочки от своего носа, - очень даже зависит от того терли ее или нет. Но, с учетом сложившейся ситуации, я готов отступить от правил и зачесть желание без использования силы трения…
Он ловко выхватил из рук Ведьмочки протянутые листки и в мгновение ока оказался с другой стороны лабораторного стола.
- Вай-вай-вай… - листочки там и мелькали у него в руках, - как же велик здешний повелитель, да продлит Аллах года его жизни, - джинн, покачал головой и обвел глазами стены лаборатории, словно там были слушатели, - ибо мудрость его, бесконечна, как лист Мёбиуса. Это надо же, все самые сильные ведьмы запада и востока, все самые мудрые волшебницы севера и юга у него в долгу, все ему обязаны… И ваша королева Золушка первая из них, - ифрит насмешливо улыбнулся и бросил листки на стол.
В руках огненного духа остались лишь два кусочка – тот самый, что Ведьмочка читала на кухне и обрывок с доносом Соловья, который выронила Василиса в кабинете Кощея. Он легонько дунул на листки пробежал глазами проявившиеся надписи.
- О духи великого Магриба, я знал, я так и знал, - шепот джинна, глаза которого восторженно заблестели, был едва слышен.
Он лукавил, когда говорил, что знает секрет зелья. Но, чутье его не обманывало. Вот-вот сбудется древнее предсказание. И девушка в остроконечной шляпе появилась здесь не случайно. Именно ей суждено приготовить могучее зелье, а ему, маленькому джинну из лампы - возродить огненную книгу ифритов… и тогда… вновь поднимутся стены могущественного Магриба. Джинн на мгновение уплыл в волшебные мечты, но вкрадчивый голос Кота, решившего поторговаться на предмет слез, вернул его в стены лаборатории.
- Благодарю тебя, о достойнейшая, - джинн поклонился Вальдегардис, - доверившая это сокровище в мои руки. Вот он последний компонент, - он потряс листком из журнала Кащея, на котором было написано явно больше чем раньше. - Я бы уверен, что Бессмертнейший все знает… - джинн взмахнул руками и сделал внезапный пируэт в воздухе. Второй обрывок незаметно исчез в складках его шаровар. - Теперь можно приступать к сотворению зелья. Но, оно должно быть сделано твоими руками, - еще раз поклонившись Ведьмочке, он протянул ей листок и пузырек с живой водой.
Три капли крови(1)
Из камня слеза(2),
Сок вечной юности(3)
Живая вода(4)
На мертвой воде (5)
Приготовить раствор
В дыханье ифрита (6)
Пусть варится он.
Над каждым из компонентов стояли цифры, а внизу было написано
(5[60]+3[10]+4[30]+2[1])х6/3 +1[3]
   
  Ведьмочка
[float=left]    [/float]
Совместный пост с Джинном
От истинно восточных причитаний и мельтешений Джинна чуть ли не кружилась голова. Не зря говорят, что там, в Магрибе, голову задурят - и оглянуться не успеешь. И ещё шум этот какой-то в голове, и девочка с картины, злая и неприятная... Вальдегардис казалось, что у нее кожа чешется от взгляда намалеванной девчушки.
- Тебе никто не говорил, что молчание - золото? - недобро посмотрела ведьмочка на Джинна, но принялась добавлять в котёл ингредиенты в том порядке и количестве, в котором он командовал. - Голова у самого не болит от болтовни? - она все больше раздражалась, но как только доходила до точки кипения, снова успокаивалась. Когда дело дошло до крови, она обернулась к Джинну, но тот беспрестанно летал вокруг, так что невозможно было застать его в одном положении:
- В глазах рябит. Чья кровь нужна, мудрец?
- Вай, и куда ты торопишься, зачем спешишь? Рано еще кровь добывать. Ты слезу положила? Позвольте, уважаемый, – джинн обернулся к Коту и ловко выхватил у него из лапы камень, - а эликсира, чтобы вновь котеночком стать, вы не бойтесь, мы вам оставим.
И подхватив наполовину опустошенный мешочек с эликсиром, он сунул его коту.
- Слезу аккуратно клади, медленно, ласково, чтобы ничего не выплеснулось, - положив камень перед Вальдегардис, он, словно опасаясь последствий, отлетел в сторону.
- Не учи учёного, - огрызнулась Вальдеградис. – Самый умный, что ли? Если я такая криворукая, сотворю оборотное зелье, и превращу тебя в муху. Или вот, в мышь. А Леопольд тебя поймает, - развеселилась от собственной шутки Вальдегардис. С этими словами она опустила слезу в самое сердце варева, аккуратно, осторожно, как и советовал Джинн. Он, конечно, шмакодявка та ещё, но дело говорит.
- Всё. Готово, - с удовлетворением резюмировала она.
- Ай-яй, какая быстрая… - скептически скривил губы джинн, - уже говоришь, что готово все… а варить кто будет, о, волшебное зелье моего сердца? И мышью не грозись, еще неизвестно, кто ею будет, - он огладил пальцами свою куцую бороденку, - одна вот тоже грозилась, и где она теперь, эта принцесса-мышка? Местные коты уже, небось, отужинали. Даром, что говорящая была…
- Зачем ты лампу потёрла? – с досадой спросил Вальдегардис Аннет. – Тишина была бы и спокойствие, а теперь эта муха тут жужжит. - Ты помогать-то будешь, или только ворчать? Готово всё, твоего дыхания только не хватает, - культурная Вальдегардис была где-то далеко, связанная по руками и ногам, а та задиристая девица, что хамила Джинну – это было чужое сознание в оболочке дочери Кощея. – Дуй давай.
- Опять, давай, - возмутился джинн, - а за третье желание считать будешь? Или на трети зелья сговоримся?
- Тут тебе не базар, а рыночная экономика. Ладно, твоя взяла. Бери треть, а желание я при себе оставлю. Только – чур! – не мухлевать! – Вальдегардис простодушно подумала, что с третью зелья вряд ли Джинн что-то сотворит, что сможет перевернуть мир вверх дном.
- Ай…-махнул рукой джинн, на лице которого появилась довольная ухмылка, - что базар, что рынок – один продает, другой покупает, третий мухлюет, четвертый меняет, каждый норовит побольше взять, поменьше дать. Ладно, согласен, по рукам, треть зелья моя, остальное тебе, о фея мудрая рыночного базара.
И, пристроившись рядом с колбой, ифрит дунул на нее огнем. Жидкость внутри тут же забулькала, растворяя в себе каменную слезу. После третьего выдоха, слеза полностью растворилась, а зелье приобрело кроваво-рубиновый цвет, совсем такой как вино из запасов Горыныча.
- Вот теперь готово все до капли, как положено, - Джинн торжественно поднял колбу, - можно на части делить. Каждая, как одна будет…
С ловкостью фокусника он разлил зелье по невесть откуда появившимся флаконам, и тут же запрятал один в карманы своих необъятных шаровар.
- Вот, что мухлюет, так это я охотно верю, - поддакнула Вальдегардис, имея в виду самого Джинна. Проследив за его ловкими махинациями, она взяла причитающиеся ей флаконы и повторила вопрос: - А кровь, кровь-то чью? Самое ж главное забыл, растяпа ты, багдадская.
- Не багдадская, красавица, а магрибская, - гордо вздернул тюрбаном джинн, - и не растяпа. Почему у тебя слова ядовитые с языка капают? Нехорошо это…Кровь потом добавлять будешь, когда достанешь. Три капли во флакон капнешь, и тому дашь, с кого заклятие снять хочешь. Того и кровь должна быть…но с вином не давай, с водой напои. А уж если совсем никак, то в лицо ему брызни.
- Трезвость – норма жизни, - кивнула Вальдегардис, пропустив мимо ушей замечание о ядовитых словах. – Ладно, чего стоим, кого ждём? – обратилась она к остальным участникам импровизированных кулинарных курсов. Если бы её слышала мама-фея, то точно дала бы по губам.
- Кого ждете, того и дожидаться не надо...- пробормотал джинн и быстро нырнул в лампу

Отредактировано Captain (2014-12-12 02:09:46)