Подойдя к дверям будуара, король сделал слуге знак пока не распахивать двери. За событиями сегодняшнего дня он почти не вспоминал о Бьетте, хотя ночь после вчерашней охоты провел не очень спокойно, но виной этому была не столько прекрасная фрейлина, сколько совет. И сейчас вспомнив, что королева назначила Бьетту чтицей, он остановился у двери, прислушиваясь к доносящемуся из-за нее голосу. Голос был очень знакомым, но принадлежал не Бьетте де Лапланш, а мадам де Сюлли. Это было еще одна неожиданность сегодняшнего дня, но на этот раз не очень приятная.
Анри недовольно поднял бровь. Значит, ли это, что «змеиный выводок» все же провернул какую-то интригу? И куда они девали бедняжку Бьетту? Нахлынувшие, при мысли о фрейлине, воспоминания о событиях вчерашней охоты заставили короля вздохнуть, и он, сделав знак лакею доложить о своем приходе, решительно шагнул в распахнувшиеся двери.
К его счастью, «змей» в будуаре оказалось только две, но это этого было не легче. Взгляд, брошенный маркизой де Сюлли на мадемуазель де Шапуи был настолько красноречив и многозначителен, что Анри невольно насторожился. Его предположения относительно Бьетты начинали оправдываться, ну что ж, тем хуже для этих интриганок, и, всем своим видом показывая, что желает остаться наедине с супругой, Анри подошел к Изабелле.
- Добрый вечер, мадам, как ваше здоровье? Надеюсь, мигрень отступила?

- А разве для этого нужен какой-то случай, мадам? - король прижал к губам руку Изабеллы. Нежная кожа был прохладной и пахла духами, - я всегда готов вас видеть, особенно в добром здравии. Я рад, что вам стало легче.
Болонка еще раз рявкнула, и Анри, посмотрев на нее, поморщился. Он не любил мелких собак, и этот странный подарок был ему неприятен.
- Дядя последнее время просто расщедрился, сначала сокол, которого я не мог дождаться почти полгода, эта собачка, новая…- король осекся, сообразив, что напоминать о новой фрейлине сейчас совершенно не к месту, - да , новая собачка, наверное, завтра будет и новое платье, которое я хотел заказать для вас. Но, почему он должен был радеть о вашем душевном состоянии? – Анри машинально полистал отложенный королевой томик. – Ему сейчас надо порадеть о собственном. Я не стал подписывать указ о новых налогах, ввел графа де Варда в Малый королевский совет, принял решение, что необходимо прекратить разоряющую нас войну, и велел дяде предпринять все возможные шаги для этого. Я прекрасно понимаю, что вызвал его недовольство, но считаю, что его стремление продолжать войну приносит намного больше вреда, чем сможет покрыть та гипотетическая выгода, которую мы, возможно, получим после победы.
В голосе короля звучало воодушевление, ему хотелось, чтобы Изабелла по достоинству оценила его сегодняшний успех.

- Сокол? – занятый мыслями о совете, король не сразу понял, о чем спрашивает Изабелла. Ее неожиданный вопрос заставил Анри вспомнить о подробностях вчерашнего дня, от чего по его лицу невольно проскользнула тень смущения. - Да-да, конечно, он был хорош. Правда, в самом конце чуть не улетел. Я хотел показать, как высоко он может подняться, а он бросился за случайно вспорхнувшей цаплей, нам едва удалось его догнать. Было бы жалко на первой же охоте лишиться такой прекрасной птицы, потому что, пока было много дичи, он был прекрасен. Великолепно делал ставку и брал добычу с первого удара, намного удачнее, чем даже кречет дяди, не говоря уже о соколе маршала, - в голосе короля прозвучало торжество. Вчерашняя охота стала для него двойным триумфом, и воспоминание об этом заставило Анри самодовольно улыбнуться.
Внезапно ему вспомнилось роскошное платье, котором появилась Бьетта. Оно, несомненно, было подарком герцога. Маленькая провинциалка никогда не смогла бы позволить себе такое, тем более, по последней французской моде. Хорошо, что Изабелла его не видела. Но, ей наверняка доложили. Король помнил, как при виде Бьетты печеным яблоком морщились лица участвовавших в охоте дам, с каким жадным любопытством они следили за каждым движением новой фрейлины. Он представлял, сколько яда и желчи было потом вылито за ее спиной. Но, что может связывать дядю короля, высокомерного аристократа с юной провинциалкой, которая так наивно рассуждает о навозе. Заподозрить герцога в альтруизме и предположить, что он просто так, чтобы доставить удовольствие королеве, решил разбавить ее двор новыми молодыми лицами, было совершенно невозможно. Так, кто же она - эта дядина протеже. Какая-то дальняя родственница, эдакая седьмая вода не киселе? Вряд ли, в роду дяди даже в двенадцатой степени родства не могло случиться подобного мезальянса. Незаконная дочь или потенциальная фаворитка? Если при первой мысли король едва не фыркнул от смеха, представив дядю незадачливым отцом побочного дитя, то от второй его лицо потемнело. Этот вариант вполне имел право на жизнь, но с другой стороны…поцелуи Бьетты говорили совершенно об обратном, оставляя открытым вопрос, о причинах участия герцога в судьбе мадемуазель де Лапланш.
– Надо признаться, я не ожидал от дяди такой щедрости, - подхватив с пола болонку, король уселся в кресло. - Совсем недавно главной темой его речей была нехватка денег и вдруг такие расходы... Быть может, он рассчитывал, что я подпишу указ о новых налогах, но я отложил подписание, чем, наверное, тоже его сильно расстроил, - грустным тоном закончил Анри однако по выражению его лица было видно, что возможное дядино расстройство доставляет королю немалое удовольствие.

Если в первый раз, король подумал, что странное выражение промелькнувшее по лицу королевы было случайностью, то теперь брезгливое выражение стало намного заметнее. К чему оно относилось? К щедрости дяди или чему-то другому? Чтобы скрыть смущение, Анри взял с подноса бокал и почти подавился первым же глотком, услышав последние слова королевы.
- Я не понимаю, о чем вы, мадам, - чувствуя, как вспыхнули щеки, он аккуратно поставил бокал на столик и, нахмурившись, посмотрел на Изабеллу, - дядя в кои-веки проявил щедрость в расходах. Да, это немного странно, но что плохого в том, что я это принял? Что значит зазорно? В следующий раз я не буду спрашивать дядю, а просто дам распоряжение о соответствующих расходах, когда сочту нужным, - голос короля звучал на пол тона звонче, чем обычно, - и к чему мне задумываться о его целях, я благодарен ему не больше чем обычно, и совершенно не чувствую себя обязанным. Я король, - Анри вздернул подбородок, - я никому не обязан.
Он прерывисто вздохнул. Изабелла совершенно испортила ему настроение от недавней победы, и эта ее брезгливость… Отнеся ее на свой счет, король был уже готов вспылить.
- И причем тут фрейлина? С какой стати – она для меня. По крайней мере, в вашем штате появилось новое молодое лицо, если бы не все эти застарелые условности, выслуги и заслуги, я бы давно разогнал всех ваших фрейлин и нашел бы новых , - реплика королевы более чем ясно, показала, что Изабелла знает о его уединенной беседе с Бьеттой, и Анри, чувствуя вину, тут же находил себе оправдание в том, что будь Изабелла ласковее и внимательнее, ничего бы не случилось, и красота новой фрейлины произвела бы на него куда меньшее впечатление. – Если я на охоте и уделял внимание мадемуазель де Лапланш, то только потому, что, в отличие от остальных дам … «и вас мадам», - хотел добавить Анри но сдержался, - она живо интересуется соколиной охотой, которая, как оказалось, для нее в новинку. К тому же, бедная девушка наверняка чувствовала себя среди ваших дам, как в серпентарии, - Анри понимал, что смесь вины и обиды заставляет его говорить лишнее, но не мог остановиться. - И я, как король, был просто обязан поддержать ее.

Первое замечание королевы было вполне справедливо, и, услышав в ее тоне ревность, Анри был готов молить о прощении, ведь, раз ревнует, значит, он ей не безразличен. Прояви Изабелла чуть больше искренней обиды, а не уязвленного самолюбия, чуть больше заинтересованности в отношениях с королем, эпизод на охоте так и остался бы мимолетным романтическим приключением, которое по меркам двора даже флиртом назвать было сложно. Но, она продолжала зло сыпать все более несправедливыми упреками. Эта несправедливость, чувство неудовлетворенности, обида на невнимание жены и то, что она не разделила радость его победы, а особенно выражение брезгливости только что промелькнувшее на ее лице довели Анри почти до истерики.
- Вы приходите ко мне почти из постели вашей новой любовницы… - повторил он слова королевы, - и видит бог, мадам, очень жалею, что это не так, - губы Анри скривились в сардонической улыбке,- там бы я получил намного больше внимания и ласки, чем вижу от вас. Вы постоянно отталкиваете меня. Быть может, я, действительно, делаю что-то не так, как бы вам хотелось, так научите, подскажите мне, - это была почти инстинктивная попытка примирения, однако тут же затопленная давно накопившимся чувством обиды, - но нет, вы не делаете даже шага навстречу, вы избегаете меня. Все эти ваши болезни и мигрени, вы готовы на все лишь бы не остаться со мной наедине… а ведь когда-то вы говорили, что я вам нравлюсь… или это было ложью и вами двигало лишь желание стать королевой?. Ну, что ж, вы ею стали, - король схватил Изабеллу за руку, - и хочется вам или нет, вам придется исполнять супружеский долг, королевству нужен наследник.

Лицо Изабеллы - холодное, чужое…
«Извольте… Когда вам будет угодно… Сейчас?...»
Если бы эти слова были сказаны другим тоном…
Губы королевы были совсем близко, и, при взгляде на них, король вдруг вспомнил Бьетту, ее ласковую улыбку, полураскрытые губы, теплые и манящие. Эти же – зло сжатые…
Анри вдруг захотелось поцеловать их так, чтобы брызнула кровь. Он, казалось, даже почувствовал ее солоноватый привкус. и это его отрезвило. Черт возьми, что он делает. Желание внезапно прошло, оставив пустоту и усталость. Ему ведь так хотелось, чтобы было совсем по-другому. Но, этому, видимо, не суждено сбыться.
Ну, что ж, тогда он будет поступать, так как ему хочется. Почему король должен отказывать себе в том, что при дворе может позволить себе любой придворный? Женщины, с которыми он раньше имел дело, никогда не жаловались. И с ними он никогда и не чувствовал себя так же скованно, как с королевой. Или не жаловались только потому, что он король? От этой мысли щеки Анри вспыхнули.
Но, ничего, него есть прекрасная возможность все проверить. Бьетта де Лапланш не камеристка и не горничная, а провинциальная прямота лишь добавляет ей очарования.
- Не нервничайте, мадам, у вас снова заболит голова, - Анри отпустил руку Изабеллы и выпрямился, - сегодня у меня нет такого желания, – он посмотрел на королеву сверху вниз, - меня ждут более важные дела.