Леди Ханна, поистине, была женщиной непредсказуемой - Артур испытал крайнее удивление, когда она предложила Маргарет проводить его до библиотеки: ведь миссис Кавендиш явно дала понять, что строго придерживается неписаных незыблемых правил морали, и он скорее ожидал, что после обеда она непререкаемым тоном велит дочери отправляться в свою комнату.
С приличествующей случаю сдержанностью он поклонился, ничем не выдавая своего удовольствия побыть еще хоть пару минут - пока длился путь из столовой в библиотеку - с заинтересовавшей его женщиной.

Артур полагал, - что еще он мог думать после необычного поведения Маргарет за обедом, - что, доведя его до библиотеки, она сразу же удалится, даже не взглянув на него, но видимо, сегодняшний вечер был примечателен на неожиданности.
Миссис Уиллоуби не торопилась уходить и, встав за большим старинным креслом, смущаясь, принесла ему свои извинения...
Тачит не верил своим ушам. Пораженный таким откровением, он, не отрывая глаз серьезно и молча некоторое время смотрел на Маргарет - она казалась такой смущенной и растерянной - кто бы мог подумать, что она была замужем.
Наверное, ни одна из тех женщин, что ему доводилось встречать в своей жизни, не принесла бы извинения за то, что ее слова могли превратно истолковать, и в этом была загадка миссис Уиллоуби, которая привлекала, и которую хотелось разгадать: как в молодой женщине, познавшей замужество и успевшей овдоветь, уживались порывистость, свойственная детской непосредственности, и наивность молодой девушки.
В воздухе повисло напряженное молчание... Спохватившись, что пауза затянулась, Артур подошел ближе и встал рядом с креслом, спинку которого сжимали и разжимали нежные руки... в полушаге от Маргарет.
- Вы не должны ничего объяснять, миссис Уиллоуби. Вы не сказали и не сделали ничего такого, за что бы следовало извиняться. Как бы это ни звучало для вас странно, я могу понять, чем были вызваны ваши слова.
Да, таково их общество, когда часто приходится говорить не то, что хочется, а то, что от тебя ожидают услышать другие.
- А я, признаться, уже готов был посоветовать вам еще нечто из того круга чтения, о котором вы упомянули - Артур улыбнулся, ситуация уже показалась ему не такой деликатной и щекотливой, а даже в чем-то забавной. - И даже хотел передать впоследствии с Джонатаном свой экземпляр книги Элизабет Лесли. Моя сестра довольно скептически относится к подобным руководствам, но даже ей эта книга понравилась. Вы могли бы с ней подружиться... - Артур замолк, сбоку глядя на опущенный профиль собеседницы.
Ее волнует его мнение о ней ... Почему?
Уютная тишина библиотеки, дождь, барабанящий за окном, и огонь, весело пылающий в камине, - все это обволакивало их неким покрывалом доверия и какой-то интимности... Ему хотелось, чтобы она осталась, села в кресло напротив и рассказала... о себе, о том, что на самом деле ее интересует...
Он преодолел свое смущение и мягко накрыл своей рукой дрожащие пальцы Маргарет, нервно вцепившиеся в резную спинку кресла.

Ощутив ее руку своей, Артур про себя глупо надеялся, что она не поторопится убрать свои пальцы из-под его ладони. Но чуда не произошло, и этого следовало ожидать. И теперь она уйдет, убежит. На сей раз он действительно ожидал, что Маргарет произнесет что-нибудь церемонно-вежливое и удалится. Но она не ушла, напротив, расположилась в одном из кресел, молчаливо приглашая его занять место напротив. Он воспринял это как должное, постаравшись скрыть свое удивление непредсказуемыми поступками миссис Уиллоуби.
Тачиту и в голову не могло прийти, что молодая женщина им заинтересовалась, скорее всего, отсутствие в этой глуши развлечений, так же как и новых людей, поддерживало ее любопытство поговорить с новым человеком и удерживало от того, чтобы после подобной "вольности" с его стороны не скрыться за дверью. Провинция...
"Превратное мнение", боже мой! Из чего должно сложиться превратное мнение, из простого дружеского жеста?
Она же вдова, не наивная неопытная девушка... Как можно так отгораживаться от людей, от мира, не допускать ничьего вторжения за определенную черту? Неужели ей нравится жить в сонном болоте провинции? Под зорким оком властной матери, следящей за каждым ее шагом? Предав земле мужа, похоронить и себя в мрачных стенах родового гнезда? Она ведь еще молода! И наверняка ничего не видела в этой жизни, несмотря на замужество. Почему она пугается простого прикосновения, это был просто знак дружеского расположения...

Ее вопрос прервал ход мыслей Артура и заставил его улыбнуться. Так и есть, услышав его опрометчивое заявление о женщинах, обладающих литературным талантом, миссис Уиллоуби вообразила, наверное, что он зачитывается женской прозой. Кое-что он читал, конечно, но далеко не все, и предпочтения женской беллетристике вовсе не оказывал.
Он подошел наконец к свободному креслу и опустился в него. Что же, будем бесстрастны и вежливы. Миссис Уиллоуби, однако, не рассчитала и села так, что лицо ее хорошо освещалось пламенем камина, что позволяло Артуру, больше находящемуся в тени, наблюдать за малейшими переменами в ее лице, и про себя он был крайне доволен этим обстоятельством, словно ребенок подвернувшейся забаве.
- "Нортенгерское аббатство", миссис Уиллоуби, пожалуй, я выделю именно его. И Гаскелл я читал, немного, конечно. Может быть, я вас разочарую в плане своих пристрастий, но я немного знаю французский язык, во всяком случае для чтения достаточно, и сейчас в целях его усовершенствования больше читаю литературу на французском. А почему только Джейн Остин? Уже сменилось целое поколение великолепных авторов. К тому же - понимаю, женская проза женщине ближе, - но вы что, авторов-мужчин не читаете? - он улыбался, глядя на свою собеседницу в соседнем кресле. - Вся библиотека к вашим услугам, - он оглядел комнату, заставленную по периметру шкафами, забитыми книгами.

Артур откинулся в кресле и задумчиво слушал Маргарет. Кружок любительниц женской прозы... Как трогательно... Он словно наяву представил себе идиллическую картину: провинциальные любительницы романтического чтения, собирающиеся на вечерние посиделки с чаем и свежими булочками, от обсуждения книг мало-помалу переходящие к местным сплетням... Молодой джентльмен с трудом подавил улыбку - ему не хотелось обидеть свою собеседницу.
- Я не отношусь к таким мужчинам, миссис Уиллоуби, и не вижу в этом ничего особенного. В Лондоне уже давно никто не считает чтение женской прозы чем-то предосудительным, в чем стыдно признаться. Тем более авторов, чьи книги давно заслужили признание не только на родине, но и за пределами Англии.
Артур, привстав с кресла, помешал в камине, отчего пламя вспыхнуло еще ярче.

- Да, Жюль Верн... мне тоже понравился этот роман. Вы любите приключения, миссис Уиллоуби? Что крайне ценно, в романах Верна захватывающие приключения сопровождаются множеством научных и документальных фактов. По этому роману можно было бы изучать географию, не правда ли? Кажется, скоро увидит свет его новая книга... А я? - Артур чуть помедлил. - Читаю Стендаля. Никаких приключений, проза жизни, может быть, лишь чуть приправленная романтикой, да и то крайне редко. Интересная судьба и любопытная литература, для меня непривычная и потому, наверное, крайне интересная.
Вряд ли стоит обсуждать с миссис Уиллоуби, к примеру, роман "Красное и черное". Если она увлекается Джейн Остин, вряд ли ей это понравится, хотя... было бы любопытно узнать ее мнение. Мысль о супружеской неверности вновь неприятно кольнула его - он читал этот роман раньше, не сейчас, и именно теперь всплыл в голове именно он...
Тачиту захотелось переменить тему, тем более, что одна мысль занимала его с обеда, мысль, тем более настойчиво возвращающаяся, когда он понял, что Маргарет расположена остаться с ним в библиотеке?
Его интересовала завтрашняя прогулка - миссис Уиллоуби о ней не вспоминала - наверняка, первая она об этом и не упомянет, а может, действительно передумала - неопределенность не давала молодому человеку покоя. А ведь в любой момент в библиотеку может кто-то зайти, и тогда не то что задавать "компрометирующие" вопросы, тогда даже о невинной "погодной" беседе можно будет забыть.
- Миссис Уиллоуби ( Артур поймал себя на мысли, что ему хочется обратиться к ней просто по имени), простите. Я бы хотел воспользоваться случаем и спросить, во сколько и где мы завтра утром с вами встретимся? - напрямик спросил он. - Вы не забыли? Или передумали?
Он серьёзно и внимательно смотрел в лицо Маргарет, освещаемое отблесками пламени.

Кэтрин попросила обед в комнату, категорически отказавшись спускаться в столовую, демонстративно сморкалась в тонкий батистовый платок с вензелем и баронетской короной, жаловалась на озноб и посылала за лакеем, чтобы растопить камин, через полчаса пеняла на духоту и мигрень, и требовала уксус, чтобы растереть виски. Свойство слуг - разносить по округе сплетни со скоростью лесного пожара, поэтому к вечеру не только кухня, но садовник, грум, и даже парочка жителей из соседней деревни знали о возвращении сэра Джонатана и произошедшей между супругами размолвке.
Несмотря на изложенную горничной историю о расстроенных нервах и сердечных страданиях, леди Кэтрин Кавендиш почувствовала себя после прогулки довольно сносно, с аппетитом съела приготовленный для нее рисовый пудинг, жирный кусок зеркального карпа и запила все это небольшой рюмкой шерри. Ближе к вечеру вновь появились тянущие боли в животе, кои леди поспешила списать на плотный обед, одновременно стало легче дышать; концентрируясь на новых ощущениях, Кэтрин не заметила, как стемнело. Вернулась Лиззи, чтобы зажечь лампу.
- Обед закончился, Лиз? – Кэтрин зябко поежилась, кутаясь в шаль – к вечеру снова знобило, - где мой супруг?
- Сэр Джонатан в кабинете с леди Ханной, - горничная смотрела на хозяйку круглыми птичьими глазками, ожидая новых распоряжений.
- Иди... – кивком она отпустила Лиззи, выпрямилась в кресле, задумчиво постукивая домашней туфлей о ковер. Плотный обед навевал дрему, однако смутное беспокойство не оставляло супругу баронета, она прислушивалась к ощущениям внутри себя, подозревая скорое начало родов, но утешая себя - возможно, ей только кажется. Холодной змейкой поселился в груди страх. Случись все в ближайшие сутки-двое - доктора Уизли может не оказаться дома. Он определил срок родов не ранее, чем через три недели, и мог уехать погостить к брату в Линкольн.
Стараясь обставить ситуацию таким образом, чтобы ожидаемое событие все приняли за преждевременные роды, она нарочито готовила почву для обвинений мужа и свекрови в душевной черствости, вызвавшей нервический припадок и последовавшее за ним разрешение от бремени, и лишь сейчас осознала, насколько страшит ее вероятность этого события в отсутствие врача. Леди Кавендиш перебирала в памяти многочисленные случаи смерти рожениц из-за неправильного положения младенца или гибели матери от родильной горячки, вспоминала мертворожденных детей из-за стеснения женщины и неумелых действий повитухи, и покрывалась липким потом; изводя себя таким образом, она прогнала остатки дремоты и решила утром же переговорить с супругом о необходимости визита доктора.
Сонливость прошла, Кэтрин поднялась и тихо выскользнула прочь из комнаты – вчера она позабыла в библиотеке новый роман мистера Диккенса. Леди Кавендиш ожидала очередная бессонная ночь в одиночестве, мрачные картины, написанные Диккенсом, показались ей неожиданно созвучными собственным мрачным мыслям, с болезненным стремлением мазохиста увеличить собственные страдания и страхи она спустилась вниз и, лишь подойдя к двери библиотеки, поняла, что там кто-то есть. Подавив мгновенное желание уйти, чтобы избежать встречи с мужем или свекровью, она невольно задержалась, прислушиваясь к голосам внутри, и уже через мгновение поняла, что в библиотеке беседуют Маргарет и мистер Тачит.

Веселье Маргарет передалось и Артуру.
- Надеюсь, общими усилиями мы найдем тех, что надо, - засмеялся он, любуясь лукавой улыбкой и блеском загоревшихся глаз Маргарет. Вот уж никак не ожидал он найти в ее лице лошадницу, но похоже, это было именно так. Сколько тайн еще скрывалось за скромным обликом деревенской вдовы...

... Дверь в библиотеку громко распахнулась, и на пороге возникла... Кэтрин Кавендиш собственной персоной. Непринужденная атмосфера, казалось, охватившая собеседников, вмиг испарилась, и в комнате на несколько мгновений воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Вот уж кого не ожидал Артур увидеть в этот час и в этом месте, да и вообще не ожидал, честно говоря, полагая, что эти прятки продлятся до его отъезда.
Ее вопросы повисли в сразу сгустившемся от напряжения воздухе звенящей нотой.
Окна на мансардном этаже... хорошо ли заперты... разыскивает... залило спальни...
"Что это? - Артур смотрел на выпалившую все это Кэтрин. - И почему ищут Маргарет? Разве на это нет слуг?"
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться - это предлог, чтобы зайти в библиотеку. Было такое впечатление, что леди Кэтрин самолично обыскала дом с чердака до подвала в поисках золовки и наконец нашла ее здесь. Она слышала их разговор? Подслушивала?
Поскольку Маргарет не отвечала, возможно, сбитая с толку неожиданностью этого вторжения, Тачит двинулся от окна к двери.
- Добрый вечер, леди Кавендиш, - как можно спокойнее произнес он, хотя волнение начало подкатывать к горлу. - Рад видеть, что вам уже лучше. Как жаль, что вас не было за обедом.
Что он такое говорит? Какие-то банальности... Разумеется, ей лучше, а плохое самочувствие, к тому же, могло быть всего лишь предлогом избавиться от встречи с ним. Тем удивительнее было ее внезапное появление...
Как можно незаметнее он окинул взглядом ее раздавшуюся фигуру. Сейчас, без шали, было видно, что рождение наследника ожидается очень скоро. "Интересно, когда? - несвязные мысли проносились в голове Артура, неосознанно возвращаясь к событиям минувшей зимы. - Могло ли случиться так, что... Нет, этого не может быть. Почему не может?" Он побледнел от возникшего предположения, но постарался взять себя в руки.
Предложив руку Кэтрин, он произнес:
- Вам нужно присесть, миледи. Пойдемте, я провожу.

Подагрические стопы Роджерса категорически протестовали против подъема по крутой лестнице, ведущей в мансардные помещения.
- Разумеется, мэм, - бесстрастно произнес дворецкий, его желтоватое лицо, напоминающее восковую маску, выразило умеренную досаду, - если ее милости и показалось, что в прошлый раз ставни были затворены неплотно, и потому затопило Зеленую спальню, то - посмею возразить, что в том нет моей вины, а проблема состоит в рассохшемся дереве и щелях в самих рамах, если вам угодно будет проверить, заперты ли окна, я немедленно провожу вас наверх. Хотя я сам приказал Смиту и Джейкобу запереть все окна и проверить дважды.
- Миссис Уиллоуби не угодно, - лаконично «выстрелила» Кэтрин, и, после повисшей в комнате неловкой паузы, когда библиотечную тишину разбавляли лишь завывания ветра за окнами и потрескивания поленьев в камине, сочла необходимым пояснить, - леди Ханна больна, ее колено не позволяет ей подниматься по крутым ступенькам, а я не в том положении, чтобы уследить за всеми ставнями в этом доме. Будем считать, что мы целиком положились на вашу преданность и щепетильность, Роджерс.
На восковом лице дворецкого протаяло сомнение – похоже, он предчувствовал, что леди Ханна Кавендиш не разделит точку зрения невестки, но - старый лис промолчал, и, поклонившись, испарился так же незаметно, как появился.
- Ваш брат беседует с маман в кабинете, я не решилась прервать душевный разговор матери и сына, - она не преминула уколоть золовку, хотя бы такой мелочью, как явное предпочтение пожилой леди общества сына обществу дочери. - Теперь, когда вопрос с мансардой счастливо переложен на плечи дворецкого, мы можем вернуться к разговору о прекрасном, - прислушавшись к ощущениям внутри себя и установив, что боли ее уже не беспокоят, леди Кавендиш приободрилась, умеренно-розовые краски тепло разлились по бледным скулам, показывая, что жена баронета задумала нечто, приведшее ее в весьма благостное расположение духа, - я пришла сюда за книгой, решилась почитать на ночь Диккенса, кроме того, в библиотеке, по обыкновению, теплее, чем в моей комнате.
Леди Кэтрин бросила многозначительный взгляд на пылающий камин.
Девять месяцев назад он застал ее в библиотеке... она отпустила слуг на выходной, бродила по дому, никого не ожидая, простоволосая, в пеньюаре, в библиотеке пылал камин, хотелось пить; Артур пришел румяный, с холодными щеками, она прижималась к нему всем телом, остужая о его лицо горячие руки и распаляясь, вспыхивая, как сухая пакля от случайной искры, от беспорядочных прикосновений его губ. Смеялась... Смеялась, шаловливо ловила ртом его пальцы, снова смеялась; они пили холодное вино, золотистые капли плавились на коже...
- Я бы сказала, что здесь душно... мистер Тачит, вы не могли бы позаботиться, чтобы от камина не было так жарко? – впервые леди Кавендиш посмотрела на Артура в упор. Прозрачные глаза наполнились влагой... Этот взгляд... в любом ином случае мог показаться чем-то на грани приличий, сейчас Кэтрин мало беспокоили приличия.
Дверь в библиотеку распахнулась – Джейкоб внес поднос, на котором громоздились дымящиеся чашки, вазочка с бисквитами, сахарница и сливочник.

Артуру ничего не оставалось, как послушно исполнять капризы Кэтрин - то подать книгу, то бисквиты, то налить чаю, не говоря уже об отодвигании и придвигании экрана - досада его росла, но выплеснуть её наружу он не считал себя вправе: обида и горечь уязвленного самолюбия на давнишний внезапный и молчаливый уход Кэтрин давно прошли, а чувство вины и сомнения, наоборот, росли час от часу. Хотя она могла возомнить себе, что имеет какую-то власть над ним. А может, действительно еще имеет?.. Сегодняшний день принес с собой столько новых впечатлений, что он запутался и сам пока не смог бы разобраться в своих истинных чувствах.
Во всяком случае, услуживая Кэтрин, самому Артуру, предвкушавшему чайную трапезу, некогда было даже сделать глоток чаю. В конце концов, усластив свой голод либо раздражение, леди Кавендиш смилостивилась и, проявив уже привычную непоследовательность, решила наконец покинуть их общество. Как ни странно, даже не попросив проводить её. Прыти в ее положении могла бы позавидовать даже миссис Уиллоуби, не так давно столь резво бегавшая по парку.

Дверь за Кэтрин закрылась, и в библиотеке вновь на какое-то время повисло молчание. Чай, практически нетронутый, так и остыл в чашке. А Артуру, вновь оказавшемуся наедине с Маргарет, хотелось провалиться сквозь землю. Он осознавал, насколько поведение его по отношению к ней было далеко от учтивого - супруга баронета расстаралась, чтобы миссис Уиллоуби была лишена с его стороны элементарных жестов учтивости, как то налить чаю или передать тот же самый бисквит, а то и просто обратиться с ничего не значащим словом.
Чтобы не стоять как столб, он подхватил свой стул и отнес его на прежнее место. Затем машинально начал перебирать стопку книг, лежащих на письменном столе. Пришла его очередь извиняться.
- Простите, миссис Уиллоуби, - тихо сказал он. - Боюсь, мое поведение показалось вам бестактным и невежливым. Видит бог, я не хотел, чтобы все так получилось.
Маргарет была вправе рассердиться или обидеться - и он это прекрасно понимал.
- Не буду больше навязывать вам своего присутствия. И пойму, если завтра в назначенный час вы не придете. ("Артур, остановись! Ты ввязываешься в сомнительную игру") Однако я буду ждать.
Намереваясь удалиться, он поднял глаза на Маргарет.
Неожиданно бессознательно перекладываемые им книги, оказавшиеся на краю стола, с треском упали на пол. Из какой-то из них выпали листки бумаги и разлетелись в разные стороны. Артур, еще больше сконфузившись, но одновременно обрадовавшись, что теперь он избавлен от прямых взглядов и необходимости что-то говорить, присел на корточки и начал их собирать.

Его невнятные извинения, должно быть, звучали крайне нелепо, и Тачиту казалось, что своими объяснениями он еще более усугубил неловкость положения.
Он ожидал, что на сем трагикомичном инциденте, завершающим его провал, Маргарет повернется и уйдет, предоставив его самому себе. Однако, даже если она оскорбилась, то никоим образом не показала этого, попытавшись сгладить ситуацию и придя на помощь, чем еще больше смутила Артура, заронив в подсознание мысль, что его общество не так уж ей безразлично.
Маргарет кинулась собирать листки, которых оказалось почему-то слишком много, также не глядя на него, словно собрать их как можно быстрей было делом чрезвычайной важности.
Господи, откуда их столько? Это что, рукопись незаконченного произведения? Вряд ли в семье Кавендиш есть начинающие писатели, разве что сама Маргарет... балуется сочинительством. Что в них, в этих бумагах? Артур, мысленно отругав себя за глупые и не приличествующие случаю мысли, все также избегая встречаться взглядом с молодой женщиной, уставился на страницу, которую держал сверху, но в полумраке комнаты, освещаемой лишь отблесками огня камина, и вследствие непонятного волнения, овладевшего им, и от которого он не мог собраться с мыслями, ничего не видел.
- Что? Поздно... - пробормотал он. - Да, вы правы, - Артур поднял голову и оказался лицом к лицу с миссис Уиллоуби: ее огромные глаза, казавшиеся в полумраке черными, смотрели прямо на него, а изящно очерченные губы, оказавшиеся в столь опасной близости от его лица, поневоле притягивали взгляд. На сей раз не отрывая от неё глаз, он глухо произнес то, что давно уже вертелось у него на языке:
- Как вы непохожи на своего брата, Маргарет, - против воли вырвалось у него вместо официального "миссис Уиллоуби", но Артур не сожалел об этом. - Простите, - машинально извинился он. - И вообще ни на кого, - комплимент был неуклюжий, но искренний.
Тепло её тела, и легкий аромат, исходивший от волос, которые она так и не прикрыла чепцом, привели его в смятение, уже не в первый раз вызывая желание провести рукой по ее локонам, к которому на сей раз примешалось желание привлечь её к себе. Он на мгновение забыл о Кэтрин, о мыслях, терзавших его и вызывавших беспокойство. Что с ним происходит? Артур чувствовал, что мог бы так просидеть на полу всю ночь, с ней рядом, просто молча, наслаждаясь этой близостью, безмолвным участием и теплом.