Случившееся сегодняшним вечером можно было считать позором. Или успехом, это как посмотреть. Первое впечатление после колкостей королевы насчет коров было не самым приятным. Правду сказать - Бьетта почувствовала себя униженной, на глазах у придворных дам и короля! Но интерес, незаметно (незаметно ли?) для всех скользнувший в глазах Его Величества, в момент излечил готовую ятриться рану на уязвленном самолюбии новой фрейлины. Если ей, конечно, не показалось...

Вот что ей действительно было абсолютно очевидным, так это пресность и унылость двора с его изысканными манерами и обыденной размеренностью течения времени. Поживи она в этом затхлом склепе чуть подольше - наверняка покрылась бы плесенью или паутиной, как и большинство придворных дам. От них разило ханжеством и ненавистью ко всему живому. Бьетта уже начала сомневаться в собственных стремлениях, о которых она поведала герцогу при их первой встрече. Жить при дворе? Для этого надо иметь особый склад характера, а Бьетта всё явственней понимала, что она не из того теста слеплена. Как сказали бы у неё на родине, а при дворе это выражение высмеяли бы, и королева была бы в этом первой.

Сомнения рассеялись, как только она, заворачивая за угол галереи, увидела стремительно приближающегося к ней короля. Сердце дрогнуло, участилось дыхание, точеные пальчики подхватили юбки подаренного герцогом платья с весьма соблазнительным вырезом, и Бьетта присела в глубоком реверансе.

- Сир...

- О, вы так добры, сир, - Бьетта поднялась, и теперь смотрела прямо в глаза королю. Разве у неё был выбор? Король сам сделал так, что их глаза встретились. Он сам облегчает ей поставленную герцогом задачу. Не отводя взгляда, Бьетта улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка была эта самой искренней из всех возможных. Искренность – вот чего не хватает этому месту. И вряд ли она здесь когда-то будет, ведь сама Бьетта действовала по заданию, а не от чистого сердца.

Его величество так мило смущался, приказывая ей явиться на охоту. Он снова напомнил Бьетте грустного большого ребёнка, которого слишком рано толкнули во взрослую жизнь, наградив теми полномочиями и обязанностями, которые ему даром не были нужны. Или же он ещё не понял, что нужны.

- Я предпочитаю обычное седло, сир. Знаю, это звучит немного… провинциально, и местные дамы поднимут меня на смех, однако в дамском мне ездить не доводилось, и я буду выглядеть на нём, как оно само – на упомянутой Её Величеством корове, - без тени лукавства сказала Бьетта. Говорить правду всегда легче, чем лгать – так она, по крайней мене, думала. – А вот в обычном седле я чувствую себя уверенно. Может, даже дам фору кому-то из ваших егерей, - и в этом она была уверена, так как никто не мешал ей практиковаться в верховой езде по лесам и полям фамильных владений сызмальства. – Правда, боюсь, что после этого я наживу врагов, а в Монфлери у меня и друзей ещё нет. У вас прекрасный дворец, Ваше Величество, но вы правы, мне пока трудно запомнить все переходы. Вынуждена признаться – я заблудилась. Мадам де Бомон послала меня с поручением, и вот теперь я ищу покои Её Величества, - Бьетта растерянно огляделась по сторона.

А это была ложь. Но оказалось, что произнести неправду было очень просто, если того требовали обстоятельства.

Этикет предписывал снова склониться в реверансе, даже если августейшая особа обратилась к визави спиной – что Бьетта и сделала. Когда король скрылся за поворотом в другой коридор, она выпрямилась, оправила складки, образовавшиеся от приседания, и пошла к покоям королевы, дорогу к которым она и так прекрасно знала. То, с какой поспешностью Его Величество, по сути, сбежал, как только возникла необходимость проводить Бьетту, слегка расстроило новую фрейлину, но ненадолго. Ведь нельзя получить всё и сразу, тем более, с человеком, у которого такая мятущаяся душа. Это было видно невооруженным глазом, и Бьетте снова стало жаль юного короля. «. Мне сейчас не хочется туда возвращаться», - эта фраза из уст Его Величества прозвучала, словно дивная музыка, журчание прохладного ручья в жаркий летний день, и какие там ещё эпитеты мог бы подобрать придворный бумагомаратель? Это значило, что после того, как из покоев королевы удалили всех фрейлин, между супругами не произошло ничего хорошего, иначе король либо цвёл бы, что твой майский сад, либо вообще оттуда не вышел бы. Обнадеживающе, весьма.

Перед охотой стоило бы хорошенько выспаться, но вредная мадам де Бомон назначила новой фрейлине дежурство в покоях королевы. Значит, ей придется не спать, либо разбудить её могут в любой момент – Бьетта совершенно не знала, какого характера запросы бывают у королевы, а поинтересоваться было не у кого.

В дверях Бьетта, погруженная в свои мысли, столкнулась с хорошенькой девушкой, выносившей таз с водой. Это была камеристка королевы, только имени её Бьетта ещё не знала.

- О, прошу прощения, мадемуазель, - Бьетта отошла в сторону, давая белокурой красотке возможность пройти первой.

- Как жаль, что Её Величество плохо себя чувствует, - огорченно посетовала Бьетта. Она и правда сожалела, только не здоровье королевы заботило её в данный момент, а перспектива встретиться с озлобленной женщиной, только что поссорившейся с мужем. Ничего хорошего это самой Бьетте не сулило. Значит, мадам де Бомон всё просчитала, когда вдруг назначила Бьетту дежурной сегодня, ведь это было совсем странно. Бьетта толком не знала порядков, привычек и так далее по списку. Поначалу ей полагалось бы пройти обучение, наставления, посмотреть, как за королевой ухаживают другие, но отказываться она не смела, иначе это повлекло бы за собой немедленную отставку. Стоит Бьетте оступиться, и всё – крах. – Наверное, это не только с королевой так. Я имею в виду, когда нездоровится, любой человек становится раздражительным. Это объяснимо. Вот что мне непонятно, так это почему меня, совсем нового человека, назначили сегодня прислуживать Её Величеству. Ей же плохо, а я могу сделать что-то не так, и это повлечёт за собой ухудшение состояния королевы. Меня, кстати, зовут Бьетта. Бьетта де Лапланш, я – новая фрейлина. Хотя думаю, вы уже знаете. Мари, не так ли? Я слышала, как вас звала мадам де Сюлли. Мари… Вы не поможете мне? Ради спокойствия и хорошего самочувствия Её Величества. Что мне нужно делать? А чего нельзя? – Бьетта ухватилась за эту спасительную соломинку, так вовремя появившуюся у края пропасти.

Голова, значит, у Её Величества болит. Бедный, значит, Его Величество. Бьетта смотрела вслед удаляющейся Мари с благодарностью, и постановила, что как бы там не сложилось далее, камеристку стоит отблагодарить за дельные советы о поведении в покоях королевы, и за оброненные невзначай слова-ниточки, придающие Бьетте уверенности в собственных силах и в выполнимости поставленной цели. Даже в её забытой богом провинции всем было известно, что значила головная боль у жены на ночь глядя, особенно когда в районе спальни появлялся муж. Королева, судя по всему, страдала той же хворью, и рисковала, как и другие, жалующиеся на головную боль, жены, вскорости потерять из виду мужа, который начнет искать утешение у других. Более здоровых. А ведь бытует мнение, что как раз в провинции произрастают самые сочные и сладкие плоды. Усадив короля на жесткую диету, королева может обнаружить через некоторое время, что он не выдержал и перелез через забор в чужой сад. Такой, чуть попроще. Где даже могут на земле валяться коровьи лепешки, от которых, к слову, только улучшается урожай.

Как и предвидела Мари, ночь прошла спокойно. Королева даже не заметила Бьетту, быстро уснув после эликсира, который ей налил высокомерный мэтр, и новой фрейлине удалось поспать, а это было немаловажно перед предстоящей охотой. Красоваться перед королем с синяками под глазами совсем не хотелось. Воспользовавшись советом Мари, Бьетта успела сделать комплимент мадам де Сюлли о её недюжинных способностях и всяческих умениях. Старая крыса сначала насторожилась, вытянув губы и сложив их трубочкой, высокомерно попыхтела, но потом на лице её появилось выражение самодовольной важности, хоть она и считала, что виду не подала. У Бьетты не появился союзник, но и одним врагом стало меньше. Это была уже маленькая победа.

Утром мадам де Сюлли отпустила Бьетту, которая сообщила ей на ушко, что она, конечно, ни за что бы не оставила Её Величество, однако король пожелал видеть новую фрейлину на охоте, и ей немного боязно сообщать об этом мадам де Бомон… Глаза мадам де Сюлли блеснули от восторга и загорелись хищным блеском, как у гадюки – она первой узнала важную новость, которую можно и нужно срочно разнести по дворцу. За это Бьетта получила приз:
- Не волнуйтесь, мадемуазель де Лапланш, я сама сообщу мадам де Бомон. Идите, нельзя задерживать Его Величество. Чем раньше он вернется с охоты, тем быстрее Её Величеству полегчает, - мадам де Сюлли, казалось, смаковала эту откровенную ложь.

В комнате, выделенной Бьетте, её ждало роскошное платье для охоты цвета бледной фиалки. При взгляде на него невольно казалось, будто чувствуешь нежный запах. Чистоты, невинности и загадки. Бьетта закрыла глаза и представила себя дома, на опушке леса, покрытой ковром из первых весенних цветов… Где-то хлопнула дверь, Бьетта вздрогнула и вспомнила разговор с герцогом. Фиалки, это, конечно, очень хорошо, но власть – много лучше. Удерживая её в руках, можно возжелать всё, что угодно.

В назначенное время Бьетта выехала на своей лошади со двора, гордо восседая и не удостаивая своих спутников даже мимолётным взглядом. Пожелание дамы выехать в обычном седле поставило бедного портного в тупик - он не был готов к таким революционным решениям, и Бьетте предоставили дамское седло. Впрочем, это не повялияло на её намерения поймать на охоте свою собственну дичь.

Внимание короля к новой фрейлине, только вчера появившейся при дворе, не осталось незамеченным. Отношения их величеств не были радужными, и все это знали, однако Его Величество никогда не попадал в щекотливые ситуации, и об этом даже ходили анекдоты, ставящие под сомнение его способность пойти дальше спальни королевы, хоть там он лишь подает своей супруге пилюли от головной боли. Сплетня со щедрой руки мадам де Сюлли быстро разлетелась по дворцу, и выехавшие на охоту были уже в курсе того, что сам король пригласил Бьетту де Лапланш на охоту, и в том, что замарашка из провинции, рассуждающая о коровах и навозе, появилась в ослепительно дорогом платье, все тоже узрели некую закономерность. Одни утверждали, что это – дело рук Гастона, а другие высмеивали первых, напоминая о ставшей притчей во языцех скупости дяди короля, что исключало возможность предоставления им такого подарка, как фиалковый наряд фаворитки.

Бьетта не знала, что думает сейчас её покровитель, но не сомневалась, что следит за ней в оба. Как и все, исключая, разве что, гончих. Она ответила на приветствие короля и во всеуслышание сообщила, что Её Величество провела ночь спокойно, посокрушавшись по поводу того, что недомогание не позволило ей присутствовать на охоте и радоваться успехам Его Величества, которые, несомненно, не заставят себя ждать.

- Но, если позволите, Ваше Величество, охота с гончими… в этом есть какой-то элемент лени. Человек предоставляет животным загонять друг друга, и подоспевает уже в решающий момент. А вот коррида… - мечтательно улыбнулась она. – Там кабальеро на лошади один противостоит свирепому быку. Смотрит противнику в глаза, и разит, смертельно рискуя. В этом есть что-то первобытное, что-то естественное. Поединок двух почти равных существ. Я слышала, будто корриду хотят сделать пешей. Тогда человек будет ещё более беззащитен перед быком. Это… захватывает, - щёки Бьетты покрыл легкий румянец, и она была диво как хороша, с чувством рассуждая о корриде. Несколько локонов выбились из прически, и ветер играл ими, будто легкомысленный юнец.

- Да, сир, прошу простить моё невежество, поспешим же, я хочу посмотреть на то, что вы так красочно описали, - по части охоты Бьетта была чистой воды теоретиком. В их маленьком, но гордом родовом гнезде всё было устроено так, как было много веков назад. Женщины сидели дома и занимались хозяйством – музицировать было не на чем, потому что долгов на шато висело приблизительно столько же, сколько деревьев было в старом заброшенном яблочном саду. А охота – это привилегия мужчин, мужеподобных женщин вроде жены соседа-маркиза, старого богатого скряги, который вовлек жену в этом занятие только лишь для того, чтобы она помогала заготавливать мясо диких животных. И удел челяди – разбираться в том, что нужно для охоты определённого типа.
Но король умчался вперёд, и она не успела ему рассказать об этом, равно как и о том, что коррида интересовала её не из-за кровавости, а из-за описываемой зрелищности – ведь воочию Бьетта её не имела удовольствия лицезреть. К тому же, чаще всего погибал именно бык, а не торреро. У быка имелись для боя только рога, а человек был снабжен целым арсеналом холодного оружия. Пожалуй, и здесь состязание было не на равных – эта мысль пришла только сейчас, раньше Бьетта над подобной трактовкой не задумывалась. Она обязательно скажет об этом Его Величеству, как только у неё появится возможность, ведь таким образом она признает, что король прав. Мужчины это любят – надо чередовать смелость суждений с робкой покорностью трепетной лани.

Увлеченный охотой мужчина - будто женщина на примерке новых нарядов, отвлечь практически невозможно, а в каждом жесте, в каждом взгляде почти детский восторг. Его Величеству сопутствовал успех, сокол не знал усталости и поражал зрителей своей меткостью.
Бьетта осталась одна. Никого из придворных она ещё не знала, а подходить к герцогу не хотелось, да и вряд ли бы он пришел в восторг от подобного поступка Бьетты, ведь показывать связь с ним было не в их обоюдных интересах.
У одной из палаток она остановила лошадь, чтобы получше рассмотреть, как сокол короля взмывает ввысь, и за пологом её не было заметно. Изнутри раздался приглушенный смех.
- А вы видели? О, мсье, это же будет сплетней дня во дворце. Эта глупышка не знает, что король боится крови, и её рассказ о корриде вызвал у него отвращение. Да, бедная королева, подобная фрейлина может вызвать не только головную боль!
Слушать дальше Бьетта не стала. Дёрнув за поводья, она направила свою лошадь в противоположную от палатки сторону, с трудом сдерживая гнев и желание умчаться отсюда сию же минуту. Почему герцог не предупредил её о маленьких слабостях короля? Как ей завоевать монарха, если она наступает на невидимые ловушки, которых вполне можно было бы избежать, знай она об их существовании. Похоже на то, что герцог решил позабавиться, бросив её в воду, словно новорождённого котёнка. Не выплывет - в королевстве полно красавиц, способных увлечь Его Величество. А надеяться на чью-либо помощь тоже глупо. Подставить подножку ближнему своему, чтобы посмотреть, как он расшибёт лоб - милая придворная шалость.
Нет уж! Она этого не позволит!
Пришпорив лошадь, Бьетта помчалась к королю, резко дернула за поводья и остановилась рядом с ним.
- Сир! Вы были совершенно правы, соколиная охота - это прекрасное зрелище! Вы такой искусный охотник. Если вы позволите, я была бы счастлива понаблюдать за вами ещё раз. Надеюсь, я прошу не слишком многого? - голос Бьетты великолепно имитировал неподдельное восхищение, а глаза блестели. Она игриво улыбнулась королю.

Лучшей возможности фортуна, небо или кто там ещё отвечал за счастливую звезду Бьетты, предоставить просто не могли. Не оглядываясь по сторонам, она пришпорила лошадь, пуская животное вскачь вслед за королем, хотя он и запретил сопровождающим его охотникам следовать за ним. И пусть сплетники наблюдают за поведением Бьетты из своих удобных палаток, смакуя королевское угощение с привкусом крови.
Удача улыбается дерзким за то, что они смеют.
Догнав Его Величество у буковой рощи, Бьетта остановила лошадь, наблюдая за тем, как сокольничий пытается забрать сокола. Это оказалось непростым занятием - птица перевозбудилась и явно не хотела сделовать командам.
- Кажется, вашему соколу тоже настолько понравилось то представление, которое он разыграл перед благодарными зрителями, что он никак не хочет его заканчивать? Чудная птица, сколько силы и благородства. Сразу видно, что это ваш питомец, сир, - и снова взгляд Бьетты был полон восхищения. До краёв. - Сколько в среднем живёт такая птица? - изобразить заинтересованность тем, что близко и дорого королю, она сообразила на ходу.

- О, Ваше Величество, разве кто-то в здравом уме посмеет ответить вам отрицательно? – после откровенной лести последовала маленькая дерзость, Бьетте лишь оставалось уповать на то, что король поймёт её правильно – как комплимент. Она соскользнула из седла легко и непринужденно, и это стоило ей немало невидимых усилий. Сползи она, как слизень со ствола яблони, это испортило бы начало многообещающей прогулки. Тонкий расчет позволил Бьетте оказаться почти в объятиях Его Величества, настолько близко от него, что она ощутила его теплое дыхание на своей щеке. Оно даже показалось Бьетте обжигающим, но это вполне объяснялось тем волнением, которое испытывала юная фрейлина.
Соколиная охота оказалась очень благодатной темой для разговора, поскольку Бьетта ничего о ней не знала, а король был весьма сведущ, и это позволяло его спутнице задавать любые вопросы.
- А те птицы, которые своё отлетали, по истечении десятилетнего срока – какая судьба их ожидает? Если вы говорите, что живут они до тридцати лет. – Бьетта вздохнула. – Должно быть, гордому охотнику непросто смириться с тем, что больше нет возможности взмыть в небо…

Слухи, обрывки которых доходили до Бьетты, злословили о том, что король в отношении женщин – совершеннейший профан. Ухаживать не умеет, да и не стремится, и хоть с королевой у них не то, что страсти нет – простое партнерство, имеющее место быть в подобного рода отношениях, практически отсутствует в последнее время, Его Величество не был замечен в попытках как-то компенсировать себе недостачу женской ласки определенного толка.
Досужие сплетники проглотили бы языки, если бы имели возможность наблюдать сцену, разыгрывающуюся в буковой роще. Сокольничий, успевший краем глаза заметить, как крепко обнял король Бьетту, и услышать, что он ей говорил, удивлённо приподнял бровь, но был таков, повиновавшись монаршему взгляду. Его дело – птицы, с настоящими перьями и клювом, а кто там из людей угодил в чьи силки, старик не особо интересовался.
- Ваша добыча жаждет быть пойманной, сир, - выдохнула Бьетта на ухо королю, когда его губы прикоснулись к её шее. Она не ожидала от него такого внезапного напора, воображая, что ей придётся ходить вокруг да около, стрелять глазами, томно вздыхать, используя весь необходимый набор для соблазнения особи мужского пола. Король сам значительно облегчил её задачу, но даже при головокружении от стремительного успеха она старалась сохранять остатки здравого смысла.
А это было нелегко.
Шляпа короля полетела на землю, поддетая тонкими пальчиками Бьетты, которые она запустила в его волосы, как будто приглашая Его Величество продолжать.
- Быть вашей добычей, сир… - прошептала Бьетта, оборвав на этом предложение. Губы короля поднялись чуть выше, и встретились с губами Бьетты. Поцелуй был страстным, горячим, и совсем не похожим на те, которые Бьетта изредка дарила сыновьям соседа-маркиза.
- Ваше Величество, если нас увидят… - Бьетта отстранилась от короля, но ровно настолько, чтобы тот не мог продолжать её целовать. Руки Анри остались на её талии, она прижалась лбом к его плечу и продолжила негромким, отрывистым шепотом: - Ах, сир, людская молва жестока, она может превратить жизнь в ад…- И тут же, противореча самой себе, Бьетта подняла голову, поцеловала короля, на этот раз – нежно и ласково, и сказала, улыбнувшись: - Успех охоты зачастую состоит в том, чтобы обмануть остальных охотников, не так ли, сир? Тайная охота, как вам такая мысль? – она лукаво подмигнула королю, давая ему понять, что уже стала его добычей.

Спасибо: 0