Прибытие отца не осталось незамеченным, несмотря на поздний час. Внутренний двор Утеса наполнился приглушенными голосами вернувшихся солдат, пробудив задремавшую в кресле леди Дорну.
- Что?.. Во имя Семерых, что происходит?
Серсея сладко улыбнулась тетке, скрыв за опущенными ресницами неприязнь к всполошенной родственнице.
- Вернулся сир Тайвин, леди Дорна.
Жена сира Кивана стремительно поднялась из кресла, зацепив плотной тканью юбки за подлокотник, растерянно принявшись собирать в золоченую корзинку свое рукоделие. Урожденная Свифт, она избегала лорда Кастерли-Рок даже в присутствии своего мужа - и это было заметно даже Серсее.
Пожелав приятного отдыха сбежавшей в тишину своих покоев тетке, Серсея направилась к окну. Факелы, мерцающие внизу, отбрасывали странные тени на суетящихся слуг, на доспехи усталых путников. Даже зная, что Джейме еще в Гавани, Серсея разочарованно вздохнула, не найдя взглядом фигуру своего брата-близнеца. Отец едва ли посвятит ее в закулисные перипетии окончания восстания, а вот Джейме был хорошим рассказчиком - или так казалось его сестре.
И он честно блюл их небольшую договоренность - держать друг друга в курсе всего, что происходит вокруг, оттого и возвращение лорда Тайвина, вызвавшее удивление леди Дорны, не стало сюрпризом для Серсеи. Единственное, о чем умолчал в своем письме Джейме, была причина возвращения отца: то, что Хранитель Запада так скоро оставил свежекоронованного Роберта Баратеона, вызывало различные толки среди тех, кто предпочитал держать нос по ветру.
Серсея вернулась к столику рукоделия, скользнула пальцами по краю гобелена, ковырнула ногтем вышивку, над которой трудилась под бесконечно-занудные истории из молодости тетки, и, собрав в кулак тяжелую ткань, потянула, потащила ее на себя, опрокидывая вместе со столом. Недовышитый лев в складках будто усмехался ей, блистая золотой гривой.

То, что отец велел ей прийти, не показалось чем-то исключительным - Серсея ждала этого с той самой минуты, когда узнала о том, что лорд Тайвин направляется в Кастерли-Рок. Пришло время - как ей и было обещано старой уродливой майегой несколько лет назад. И что бы та ведьма не наговорила, дочь сира Тайвина твердо знала лишь одно: когда она станет королевой, она не допустит, чтобы исполнилось все прочее, предсказанное вздорной старухой.
В каменных коридорах было на удивление тихо, пока Серсея приближалась к покоям отца. Пиры, просители - всему этому будет время завтра, а пока же лорд Тайвин хотел побеседовать с дочерью.

Величественный даже в халате, отец возвышался в кресле, спиной к двери, и Серсея обошла его, прежде чем присесть в грациозном реверансе. Ее близнецу досталось все - его учили сражаться и побеждать, ей же надлежало лишь улыбаться, петь и очаровывать. Ну что же, она справилась со своими заданиями.
- Мой лорд-отец, приветствую вас в Кастерли-Рок, нам с леди Дорной очень не хватало вашего присутствия, - в разговорах с Тайвином она избегала проявлять жадность до новостей, резкость в суждениях. Не по дальновидному расчету, скорее, инстинктивно, давно усвоив, что от нее требовалось. И недавно поняв, что таким образом может достичь куда большего. У Джейме есть его меч. У отца - армия. У нее нет ничего, кроме красоты и восхищения мужчин.
Присев в кресло напротив, Серсея оправила тяжелую юбку, скрывая за этим действием свое нетерпение - от разгоревшегося стараниями слуг камина у нее на миг перехватило дыхание, под домашним корсажем на спине выступили капли пота. Однако когда дочь лорда Тайвина подняла на отца взгляд и улыбнулась, лишь самый внимательный и хорошо знающий ее человек мог бы заподозрить, насколько сильно она взволнована этим поздним вызовом. Отсутствие братца-уродца добавляло важности происходящему - что бы отец не желал обсудить в полночный час, он желал говорить только с нею, своей дочерью.
- Вы хотели говорить со мной? - едва уловимая вопросительная интонация, вопрос все же сорвался с ее языка, хотя взгляд светло-зеленых глаз по-прежнему был безмятежен.

Едва отец начал говорить, дочь опустила ресницы, скрывая хищный интерес. Септа Жейнис была дурой - уродливой дурой, но кое в чем она была совершенно права: жадная женщина ценится лишь в постели. У дочери Хранителя Запада амбиции были куда масштабнее.
При мысли о возвращении в Королевскую Гавань Серсея непроизвольно улыбнулась, не поднимая смиренно опущенной головы - ей нравился двор, нравился Красный Замок, но еще больше ей нравилось видеть своего близнеца рядом.
Когда-то такой изящный план, исполненный с риском, против воли отца - и из-за восстания Баратеона Джейме оказался практически недоступен, разделен с нею тысячами межей, костров, банд мародеров. И уже к концу месяца она вновь почувствует себя цельной.
Чисто животная волна удовольствия - предчувствия удовольствия - заставила заалеть щеки будущей королевы, и Серсея, осмелев, взглянула в глаза отца, выдавая охватившее ее волнение от предвкушения встречи с Джейме за волнение совсем другого рода.
Взгляд отца, холодный, будто принадлежащий каменной статуе - Воину, как хотелось думать Серсее - не светился ни пониманием, ни поддержкой, однако она сумела прочесть там удовлетворенность.
Хотелось бы думать, что ей не привиделось. Хотелось бы думать, что отец гордится ею, будущей королевой Вестероса.
Вопрос лорда Кастерли-Рок оказался неожиданным.
Будет ли Роберт любить меня? - такое не спросишь в присутствии этого мужчины, больше похожего на собственный обелиск. Будет ли она счастлива? - глупости, разве королевы могут быть несчастливы.
В памяти воскрес образ Роберта Баратеона, каким она видела его при дворе и на турнирах, устраиваемых некоторыми знатными лордами. Высокий, с мощными плечами и длинными ногами - он не был красавцем в полном смысле этого слова, но обладал грубой привлекательностью, а корона искупала недостаток изящества и тонкости черт.
Не Рейегар Таргариен, о котором она грезила в детстве - но тот предпочел ей южанку из Дорна, а после - северную волчицу, так не украсит ли Роберта еще и привкус мести кронпринцу?
Серсея улыбнулась, не скрывая больше своего удовольствия от новостей, принесенных отцом.
Роберт - мужчина, со всем, что мужчине полагается между ног, если сплетни не врут, а прочее не важно. Он король, ему принадлежат все семь королевств, и он выбрал ее своею королевой - разве этого не достаточно?
- Надеюсь, мой будущий король-супруг ценит ваше расположение, милорд, - едва не игриво усмехнулась Серсея. - Если вы считаете наш союз достойным, мне достаточно вашего слова.
Слова верные, септа была бы ею довольна - вот только в глазах у будущей королевы плещется жажда власти под стать безумию свергнутого короля.

Отредактировано Cersei Lannister (2015-01-09 21:28:46)

Триста тысяч драконов...
Серсея возликовала - Ланнистеры снова поставят на место всех завистников, распускающих грязные сплетни о том, что лорд Тайвин выгадывал, не спеша присоединиться к восстанию. Триста тысяч золотом - даже за Элию давали меньше.
Дочь тряхнула головой и выбившиеся из прически пряди заблистали в свете свечей, будто золотые - не случайно же менестрели пели, что Хранитель Запада скопил несметные сокровища, расчесывая волосы близнецам. Впрочем, Серсея слыша и вариант грубее, но то пели не в залах Кастерли-Рок.
Отец остался доволен ее ответом - редкая улыбка была ее наградой, но Серсея умела заставить отца улыбнуться.
И она снова поздравила себя: ответив верно, она получила и информацию о будущем муже. Не те пару слов, что стало бы ответом на ее прямой вопрос, а исчерпывающую характеристику.
Лентяй, дурак, не красавец. Зато не урод, не трус, не хилый отпрыск залежалой крови. Не брат. И он король - король Семи королевств.
Она сумеет взнуздать его и заставить преклонить колени перед домом Ланнистеров, ведь именно этого хочет от нее отец. Он дарит ей корону, она должна ответить ему не менее ценным подарком.
Молодая львица прищурилась на пламя свечи, а затем вновь вернулась к лицу отца напротив, встречая его взгляд.
В виске застучало, но она не опустила глаз - сейчас это было бы признаком слабости, а лорд Тайвин ждет, что его отпрыски будут сильны.
Как никогда остро Серсея вновь ощутила укол разочарования - она должна была родиться мужчиной, она рождена повелевать, завоевывать, властвовать, она справилась бы с этим, она была бы куда лучшим сыном, чем... Чем даже Джейме, с этой своей надломленностью, едва ли не скукой.
В том, что он отверг Кастерли-Рок, была ее заслуга - но и ее вина.
Однако львицы не признают вины, и Серсея приняла кубок из рук отца, как подтверждение своим мыслям.
Сладкое летнее вино чуть отдало горечью, когда Тайвин упомянул любовную неразборчивость Роберта, но Серсея проглотила терпкую горечь, как проглотила и взметнувшуюся было обиду.
- Он сможет брюхатить хоть пол Королевской Гавани, - резковато произнесла Серсея, допив вино, - но только дети от меня будут принцами и принцессами. Пусть коронует розами на турнирах любую дуру, сумевшую заинтересовать его на ночь - я не отдам золотой короны. Я стану его наваждением, стану его королевой. И вы вернете себе намного больше, чем отдадите сейчас.
Она верила в свои слова, верила истово - у нее не было причин сомневаться, что гения ее отца и ее собственной красоты может оказаться недостаточно.

***

Кортеж, на сей раз куда многочисленнее и медленее, чем отряд, с которым ее отец вернулся в Кастерли-Рок, с помпой двигался по тракту.
Серсея не покидала карты, предпочитая не дышать пылью и не любоваться на лошадиные крупы, однако уже к третьему дню путешествия готова была взвыть от непроходимой глупости сопровождавшей ее леди Дорны. Та без устали рассказывала о своих посещениях Королевской Гавани, будто забыла, что Серсея более трех лет провела при дворе и не страдала провалами в памяти.
На очередном витке унылой истории о каком-то забытом Семерыми турнире будущая королева оборвала рассказ.
- Я хотела бы проехаться в голове колонны, рядом с отцом. Распорядитесь оседлать кобылу.
Тетка, если что и подумала о дерзости племянницы, вслух не произнесла - вскоре чалая кобылка с грустными глазами была подведена к остановившейся прямо на тракте карете.
Скача вдоль колонны в женском седле, Серсея сознавала, что представляет собой редкостную картину - темно-зеленое платье спускалось по боку кобылы, очерчивая линию бедра, а солнце играло на золотых волосах и вышивке юбки.
- Мой лорд-отец, разрешите немного проехаться с вами - я слышала, эти земли спокойны, а мне изрядно прискучил вид из кареты, - обратилась Серсея к отцу, догнав головной отряд. Воины расступались перед дочерью своего лорда, и даже сир Клиган, возвышающийся на своем коне на добрую милю, поддернул поводья, пропуская Серсею.
Она взглянула на отца, взглядом моля разрешить ей эту прихоть - но не произнесла ни слова перед вассалами. Она будущая королева. Ей надлежит приказывать - или договариваться скрытно.
И ей хотелось разузнать кое-что о Роберте в дополнение к тому, что уже было известно.

Отредактировано Cersei Lannister (2015-01-11 09:10:57)

Дочь склонила голову, признавая правоту отца, но слова извинений с губ не слетели.
Ее чалая тянулась к гнедому жеребцу лорда Тайвина, и Серсее приходилось постоянно поддергивать поводья, заставляя кобылу скакать ровно. Верховая езда никогда не была излюбленным занятием леди Серсеи, и теперь, по прошествии пяти минут, она уже с тоской вспоминала уютную жару повозки.
Однако отвлечься от бесконечной и такой же занудной болтовни леди Дорны помогало лишь составление подробных планов завоевания грандиозной цели, которую Хранитель Запада так подробно очертил перед дочерью. И Серсея с присущей ей страстью окунулась в планирование, смело смешивая мечты и реальность.
- Мне нужно знать, кто еще претендовал на сердце нашего короля? - вновь натянув поводья, Серсея коротко взглянула на отца. - Кого еще он представлял на этом месте. И, разумеется, кто предлагал королю эти варианты. Если вам известно это, лорд-отец.
Она отвела взгляд, только когда кобылка начала забирать влево - упрямое животное! - и вгляделась вдаль: до Королевской Гавани оставалось столько лиг, что Серсее хватило бы времени переиграть в уме любые варианты встречи с Робертом, от самых сентиментальных, воспеваемых бардами от Севера до Дорна, до самых хладнокровных, как и подобает династическим супругам, но ей хотелось предаться куда более интересному и полезному занятию - выявлению будущих друзей и врагов на том поле, которое неизбежно представляет собой королевский двор.
Знать, кто еще из высокородных дев мог быть предложен Роберту, было важно - но намного важнее для Серсеи было знать, кого из советников короля обошли Ланнистеры. Она не питала иллюзий насчет тех, кого Роберт звал преданными друзьями - Старк, потерявший разом и отца и старшего брата, и сестру, едва ли был ощутимой угрозой на пути к золотой короне: ему больше подходило шерстяное одеяние, нежели шелковое, а Джон Аррен был слишком стар для одновременных интриг и удовлетворения своей молодой жены, по мнению Серсеи, и даже их объединение с Талли, весьма скоротечное и тем нелепее, не делало этот трумвират соперником золотых львов. Хуже дела обстояли, насколько понимала Серсея, с Дорном.
Против воли она чуть оглянулась, на сира Клигана, вновь и вновь поражаясь, неужели этот огромный человек был рожден от живой женщины, а не восстал из недр горы, но отбросила страхи - ей никогда не перережут горло, как Элии Дорнийской. Она не так глупа, а еще у нее есть заступники - первый меч королевства, пусть и носящий проклятую кличку Цареубийца.
Как всегда, короткое воспоминание о близнеце помогло, и Серсея вновь овладела собой настолько, чтобы продолжить:
- И Дорн, лорд-отец, неужели Дорн простил убийство Элии? - на последних словах она все же неосознанно понизила голос, будто опасаясь, что сир Григор может повести себя... непредсказуемо. Однако ни в одном из своих мысленных предполагаемых сценариев она не начинала свое царствование в войне - для этого достаточно мужчин. Ей же довольно мира.
Но мир - слишком хрупкий цветок, и Серсея не могла не опасаться, что ради его сохранения Роберт расторгнет договор с Хранителем Запада и удовлетворит скорбь Мартеллов, женившись на какой-нибудь дорнийке. Южные лорды, объединившись, могли быть опаснее северных - казались ей намного опаснее, чего там, - и Серсея хотела разобраться, кто из ее предполагаемых врагов мог представлять угрозу на самом деле.