- Знаю, знаю, мысль о посещении собора не вызывает у тебя восторга! Думаешь, я с большим удовольствием уже целый год, раз в неделю таскаюсь на эти службы? Терплю нудные мессы, заунывные гимны, лицемерные молитвы? Знаешь, какую изобретательность мне приходиться проявлять, чтобы избежать воскурения ладана и окропления святой водой? Священник уже явно что-то заподозрил…  Но эта великая жертва ради нашей общей цели! Понимаешь, храм – это второе по значимости место, где решаются вопросы государственной важности. После…  ну ты сам догадываешься о первом… - Ангелина  выдержала короткую многозначительную паузу, раздумывая об уместности в ее речах скабрезности. Ведьма не отличалась излишней куртуазностью манер, -  откуда им взяться при мрачном дворе графа Торсвена?  - но все же, баронесса Алингтон была настоящей леди по происхождению и воспитанию и старалась избегать ненужных неблагопристойностей. – Так вот, - продолжила она, поудобнее перехватывая корзину, в которой среди  белых, пышных, неправдоподобно на фоне общей серости и промозглости благоуханных роз, томился, прикрытый теплой вязаной шалью, несчастный кот,  - Ты  должен быть тверд и мужественен, Дымок! Мы сейчас глаз не должны спускать с графа и его семейства! Особенно тщательно стоит приглядывать за леди Шерилл. Она показалась мне утомленной, как-то всерьез заскучавшей, а это дурной знак. Ведь именно леди Шерилл имеет самое, что ни на есть непосредственное   влияние на графа, ты понимаешь, о чем я… В последнее время она стала излишне религиозна. Знаешь, в каком случае полные сил, молодые, добропорядочные жены начинают неумеренно тяготеть к молитвам? Правильно, причина, как правило, проста и ужасно прозаична: когда они не могут… затяжелеть… м-м-м…  естественным способом…  В общем, твоя миссия заключается в том, чтобы проникнуть туда, куда нет ходу хорошеньким рыжеволосым фрейлинам – в графскую опочивальню, к святому супружескому ложу! Нам необходимо выяснить причину грусти нашей прелестной госпожи. Да-да, не спорь – госпожи! Будь милым, Дымок! Тебе предстоит покорить сердце хозяйки Корфтона! Думаю, – Ангелина перешла на шепот, так как, наконец переборов сомнения, поднялась по ступеням кафедрального собора и ухватила тяжелое дверное кольцо, - желание леди Шерилл родить  графу наследника, может сослужить нам добрую службу в борьбе за сохранность Хартвурда…

Если бы ведьма чуть внимательнее пригляделась с утра к своему отражению, она бы не отважилась с такой легкостью назвать себя «хорошенькой фрейлиной» Облик ее неумолимо менялся, словно чья-то безжалостная рука стирала цветущую молодость с прекрасного лица. Нет, было бы большой оплошностью назвать ее старухой, но те, кто хорошо знал Ангелину, наверняка бы заметил, как потухла и сделалась болотной лучистая зелень ее глаз, как полыхающее медное золото кудрей потускнело, стало бледным, словно догорающее осеннее солнце. И если бы не сила мориона, предусмотрительно надетого баронессой Алингтон прошлой ночью, покрывали бы сейчас ее хорошенькую головку серебристые пряди…

Ангелина изо всех сил потянула дверное кольцо: обычно податливая  рукоять в виде двуглавой змеи, теперь выскользнула из рук, тяжело ударившись о бронзовую звериную морду – олицетворение Ада и Страшного суда. В пасти зверь держал человеческую голову. Надо полагать, голову грешника… 
Ведьма повторила попытку войти, и  вновь потерпела поражение: внутренность храма огласил грохот железа, противные, разбухшие от бесконечной сырости двери, не шелохнулись.
- Неужели заперто? – прошептала ведьма. Они с котом и без того довольно намерзлись, выжидая окончания мессы и пока прихожане покинут соборную площадь. Но графиня из собора не выходила, наверняка, по обыкновению, молится в своей капелле…
Что служило причиной неподатливости соборных дверей – бессонная ночь вкупе с упадком жизненных сил или сопротивление святилища вторжению под его радужные своды нечисти, - Ангелине выяснять было некогда. Она упрямо дернула витое кольцо и едва устояла на ногах, рискуя  сосчитать  хребтом количество мокрых ступеней на главной лестнице Кентфордского собора – дверь неожиданно распахнулась. В глазах застывшего в проходе молодого брюнета читалось удивление, а баронесса Алингтон, вопреки всяким приличиям, повисла на змеевидной рукоятке, роняя розы и кота с корзиной.

Отредактировано Ангелина (2015-10-05 02:03:20)