- Я тоже на это надеюсь, - покивала Эбби, и не без умысла добавила, - правда, иногда его укачивает. А иногда он орет. Он неврастеник. И еще у него нет ветпаспорта. Из-за этого я не могу оставить его в зоогостинице, - она бросила быстрый взгляд на Лабэ и пояснила, предупреждая вопросы, - у вас на лице было написано такое удивление, будто я принесла в сумке крокодила.
Она поставила дорожную сумку и переноску на заднее сиденье, удержалась, чтобы не подмигнуть возмущенно глядящему на нее коту, разместилась рядом с Лабэ и с наслаждением вытянула ноги.
Салон автомобиля был достаточно просторным и по-деловому сухим – ни тебе амулетов, ни крошек от печенья на заднем сиденье, ни говорящих личных вещей – ничего такого, что могло бы выдать статус и род деятельности водителя.
Тем лучше. И, хотя ведьме и хватало забот и без того, чтобы выпытывать у новоявленного спутника его профессиональные секреты и детали работы на медиамагната и миллионера, она поняла, что не удержится – слишком привлекательной была возможность подразнить Брэдфорда, которому ничего не оставалось, как возлежать в пластиковом контейнере сзади и слушать.
- Вы… - начала Эбби, но ее тут же прервал телефонный звонок.
Звонила Дебора.
- Ты уже в Стерлинге? Нормально устроилась? - зачастила она, привычно хватая быка за рога. - Программа Фринджа у тебя есть? В двадцать ноль-ноль (отец Деборы был майором фузилеров лондонского полка) выступление любительских трупп из Эдинбурга, «Король Лир» и «Макбет», до вечера еще есть время, так что займись статьей о Брэдфорде. Это сейчас актуальнее. Он исчез, представляешь!? То есть абсолютно! Он не появился на Совете директоров, а его пресс-служба загадочно отмалчивается или отделывается многообещающими фразами. Ты с ним… когда разговаривала?
Эбигайл представляла. Никто другой не представлял это так отчетливо, как Эбигайл.
- Неужели? – она аккуратно приподняла брови и округлила губы, - ночью. Я с ним разговаривала ночью. Конечно, я займусь, Дебби. Как только приеду. Сейчас я в Бирмингеме.
- Что-оо? Только в Бирмингеме? Как ты там оказалась?..
- Потом расскажу. И напишу. Две огромных статьи. О Фриндже и о Брэдфорде. Пока.
Она отключилась.
Она чувствовала, что ее спутник напрягся - только заметить это человеку ненаблюдательному и неподготовленному было бы сложно. Но она знала.
В этом было ее преимущество.
И расчетливо забросила наживку.
- Вы тоже едете на фестиваль, мистер… Лабэ? – поинтересовалась она таким тоном, будто все, о чем говорила журналистка, не должно было вызвать жгучего интереса ее совершенно случайного добровольного помощника, - отдохнуть или по делу? Ставлю десять фунтов, что по делу. Для отдыхающего вы слишком сосредоточены.
Щебетать, «включать дурочку», и изображать интерес Эбби умела профессионально – причем в рамках обеих «профессий». Журналист должен быть любопытным. Это не порок, а средство для зарабатывания денег. Журналист должен уметь удивляться, восторгаться и выражать сочувствие.
Взболтать, но не смешивать.