Лондонский поезд, простояв положенные четверть часа на вокзале в Лайм Риджис, медленно, словно нехотя, тронулся, пыхтя и чадя дымом. К этому времени все, сошедшие с него, пассажиры разошлись, и на перрон стали стягиваться те, кто ожидал прибытия следующего.
Ну… почти все. 
Молодая пара, задержавшаяся на перроне, явно кого-то ждала.

На самом деле тот, кого ожидали молодые люди, всё это время стоял на площадке у первого пути, не собираясь ни привлекать их внимание, ни самолично  пересекать отделявшее их пространство, здраво оценив, что с парой чемоданов спутник мисс Рамси, кто бы он ни был, справится и сам.
Это был респектабельного вида джентльмен в просторном плаще тёмно-серого цвета и такой же серой, но на тон темнее, шляпе. В руке он держал зонт-трость.
Дождь прошёл совсем недавно, и небо было ясным, но, видимо, игривые кучевые облачка воспринимались мужчиной, как серьезная угроза.

Когда, наконец, молодой человек заметил этого джентльмена,  тот учтиво приподнял шляпу, в безмолвном приветствии и отмерил вежливую улыбку, показывая, что вот он – ждёт заокеанских гостей, стоит здесь и воплощает собой слово «терпение».
Под приподнятой шляпой блеснула на весеннем солнышке  розовая лысина изрядных размеров.
Когда же молодые люди перешли через пути и оказались на площади перед зданием вокзала,  мужчина прошел им навстречу шагов тридцать и снова слегка поклонился, прежде чем поздороваться.
- День добрый. Мисс Рамси, полагаю, - он смотрел только на белокурую девушку, - надеюсь, ваше путешествие было благополучным.

Ни выражение лица, ни тон голоса этого человека,  не выдавали ни степени его осведомленности о целях этой милой девушки, ни, если он и знал о них – отношения к этим целям.
- Я Альберт Бейтман, дворецкий мистера Эммерсона. К вашим услугам мисс. А ваш спутник… - только теперь Бейтман соизволил обратить внимание на молодого, лет двадцати пяти мужчину. О том, что мисс Кэтрин Рамси приедет с сопровождающим, его никто не оповестил. И что делать с этим субъектом – не сказал.

Ответом на откровение молодого человека стало сухое «рад знакомству», произнесенное Бейтманом почти с мастерством чревовещателя – так мало при этом двигались его губы. А когда с вежливостями было покончено, дворецкий предложил проследовать к экипажу. И даже подхватил один из чемоданов – тот, что поменьше.

- Через неделю вы, мисс Рамси, еще заскучаете по лондонскому воздуху, - сообщил он на ходу, - но если пожелаете, то сможете отправиться со мной в  Лайм-Риджис.  По вторникам я приезжаю сюда забирать почту и для того, чтобы сделать необходимые покупки. Кстати, - тут он даже повернул голову к своей собеседнице, - мистер Эммерсон позволил мне порекомендовать Вам сразу по приезду приобрести галоши и хорошие, удобные для прогулок, башмаки.  В прошлом году одна из постоянно бывающих в Эммерсон-парке дам привезла с собой блумер и была чрезвычайно довольна им. Так, что если прогулки по холмам придутся Вам по душе, можете быть уверены, мистер Эммерсон воспримет подобный костюм без предубеждений.

Из уст внешне весьма приличного дворецкого подобное замечание о лояльности хозяина к подобным изощрениям моды прозвучало, вероятно, весьма странно. Но на лице Бейтмана не проявилось ни тени смущения, когда он донёс информацию до гостьи.

Открытый экипаж – ландо,  до которого молодая дама и двое мужчин дошли минут через пять, или чуть более,  судя по кучеру, стоявшему рядом и беседовавшему с таким же ожидающе-скучающим собратом по профессии,  выбран был исходя из предположения, что дама приедет одна. Сиденье ландо рассчитано было на двух  человек. Трое, конечно, могли бы поместиться, но до неприличия стеснённо. Бейтман, однако, укрепив сзади экипажа один из чемоданов мисс Рамси, второй поставил на дно коляски и предоставил мистеру Фишеру усаживать невесту, а сам забрался на козлы, к кучеру.

Старый продавец магазина готовой обуви, куда Бейтман действительно привёз американцев, следя за тем, как его помощник примеряет на ножку Кэтрин очередной башмак,  счел нужным ободрить девушку и замолвить словечко за Альберта, терпеливо ожидавшего, когда гостья приобретёт жизненно важные, судя по его настойчивости, предметы, необходимые для комфортного пребывания в Эммерсон-парке.
- Мистер Бейтман, в отличие от своего предшественника, заботится о гостях своего патрона, - сообщил он американке, - он частый гость в моем магазине. А до него, думаю, никто из слуг этого мистера Эммерсона и не думал об удобстве приезжающих из Лондона людей. Но я помню одну леди, которая три… нет четыре года назад, заявилась ко мне в начале сентября, чтобы подобрать себе по ноге мужские сапоги. Очень решительная была особа.

Когда же все покупки были сделаны, а мистеру Фишеру, усевшемуся на скамейку подле своей  невесты, вручены пакеты и свёртки, Бейтман вернулся к кучеру на козлы и всю дорогу, а заняла она не один час, спина его  серым прямоугольником со шляпой-навершием немым укором красовалась прямо перед дамой.

Ну а мистер Фишер, как мог, развлекал свою нареченную. Присутствие жениха, несколько спутавшее планы Бейтмана, того совершенно не раздосадовало. Хотя, предупреди леди о том, что приедет не одна, он отправился бы встречать её на четырёхместной коляске. А логическим следствием того, что дворецкий мистера Эммерсона не мог расположиться рядом с прибывшей из-за океана гостьей, являлась невозможность что-либо ей рассказать по пути.

Обычно за то время, пока визитёры добирались до имения, дворецкий, а это не всегда был Бейтман, служивший у Джонатана Эммерсона только третий год,  рассказывал о здешних местах, припоминал пару местных легенд и смешных сельских баек, или же, если люди приезжали впервые, что-нибудь рассказывал о своём хозяине, дабы немного подготовить их к некоторым нюансам жизни под одной крышей с владельцем имения.

Однако мирная поездка по пустынной дороге прервана была сначала появлением взмыленного черного жеребца, пронёсшегося галопом через луг,  и в мгновение ока пересёкшего дорогу, а спустя пару минут  из-за небольшого холма показались два всадника.
Видно было, как один махнул рукой, вероятно, указывая на уносившегося в сторону рощицы коня, после чего второй отделился, продолжив преследование. Первый же поехал в сторону дороги и вскоре приблизился к коляске достаточно, чтобы его можно было хорошо рассмотреть. Белая рубашка,  расстёгнутая на груди, испачкана была землей и какими-то буровато-зелеными пятнами. Волосы мужчины,  довольно длинные, вопреки нынешней моде, растрепались после скачки и намокли от пота. Левая щека была выпачкана грязью, а за правым ухом торчали две травинки, явно свидетельствуя о том, что совсем недавно мужчине довелось поваляться по траве.
Когда всадник поравнялся с коляской, кучер остановил лошадей, а Бейтман снял шляпу и слегка поклонился, после чего обернулся к мисс Рамси.
- Это мистер Эммерсон, мэм, - пояснил он невозмутимо, после чего столь же невозмутимо осведомился у подъехавшего:
- Сегодня вы весьма экстравагантно встречаете своих гостей, сэр. Мисс Кэтрин Рамси, - представил он девушку, отдавая дань формальностям, а молодой человек, который рядом с ней – мистер Фишер, её жених.
- Баунти сегодня превзошёл сам себя, - легко пояснил Джонатан, щурясь от выглянувшего из-за облака солнца, - но я послал Эльфчайлда в деревню за кобылой в охоте. Так что главное, не потерять его из виду, - а после переключил своё внимание на Кэтрин, - надеюсь, вы любите лошадей, мисс Рамси? У меня отличные лошади, и не бойтесь, почти все они обладают смирным нравом. Завтра утром, если не будет дождя, мы можем объехать Эммерсон-парк и я покажу вам дорогу в деревню, к морю и познакомлю с парой соседей. Должны же Вы представлять, на что, в самом деле, претендуете, пока наши адвокаты разбирают старые архивы.

Джонатан Эммерсон говорил легко и рассматривал новоявленную американскую родственницу с живым интересом и той естественной симпатией,  которую привлекательная, яркая блондинка лет двадцати вызывает у окружающих, когда те не имеют к ней каких-либо предубеждений. А ведь, сложившаяся ситуация, казалось бы, к симпатии не располагала.

- А чем занимается мистер Фишер? – осведомился Джонатан, обратив, наконец, внимание на спутника мисс Рамси.
Степень родства мистера Эммерсона и мисс Рамси определить навскидку было бы сложно, однако, если вникнуть в метрики и документы, то поколения три назад их предки приходились друг другу братьями,  но в силу обстоятельств, утратили связь, и наследовал Эммерсон-парк с окрестными землями младший, поскольку старшего полагали умершим.

Отредактировано Jonathan Emmerson (2017-08-12 19:20:58)

Ответ Кэтрин, судя по широкой улыбке мистера Эммерсона,  пришёлся ему по душе и более того, содержал что-то чрезвычайно весёлое, правда, самой девушке совершенно не ясное.
- Эммерсон-парк за этой рощей, - он жестом руки указал на лесок, в который ныряла дорога,  мили три, не более. Так, что мой нынешний вид,  - тут Джонатан видимо ощутил  покалывание травинок, застрявших в волосах,  и стряхнул их, поправив волосы, что правда не улучшило общего вида его прически, - вас будет смущать совсем недолго. А теперь у меня, как у вашего родственника, будем считать, старшего брата, обретшего утраченную сестру, вопрос к мистеру Фишеру.
Голос Эммерсона оставался таким же весёлым, но вот ехидства в нём прибавилось, как и во взгляде, задержавшемся ненадолго на лице жениха.
- Скажите, мистер Фишер, как честный адвокат, Вы попросили руки моей дорогой кузины, или может даже племянницы в какой-то степени, до того, как узнали о возможностях её притязания на наследование имения в Дорсете, или после?  Это, право, никак не будет влиять на расположение ваших комнат в доме и на моё к вам расположение тоже.

На самом деле Джонатан прекрасно понимал мисс Рамси и полагал решимость юной девушки,  недавно совсем осиротевшей, отправиться в Англию для решения имущественных споров с двухсотлетней историей – качеством, заслуживающим уважения, в той же мере, как желание иметь рядом близкого человека, друга, адвоката и будущего мужа в одном лице.  Он даже великодушно оставил без комментариев сожаления Джеймса о невозможности ускорить раздел имения. Хотя с подобными высказываниями, джентльмен мог бы и повременить.

Но то джентльмен.
По знаку хозяина кучер натянул поводья, цокнул языком, и  лошади затрусили вперед. Сам же мистер Эммерсон, пристроился  справа от коляски, явно намереваясь сопроводить гостей до дома, а не оставлять их переваривать первые впечатления от знакомства и перемывать ему кости.
- Вы совершенно не такая, как я представлял Вас, после тех трёх писем, - признался он, поглядывая искоса на девушку и находя, что в профиль мисс Рамси ничуть не хуже, чем в анфас, - или их составлением занимался мистер Фишер, а Вы, только поставили свою очаровательную подпись? Знаете ли, я увлекался в юности графологией. И потому невольно предположил, что человек, писавший письмо обладает незаурядным характером. Если желаете, я развлеку Вас за ужином, рассказывая, что же мне открыли ваши письма, помимо формального их содержания.

Отредактировано Jonathan Emmerson (2017-08-13 19:23:58)

"Дорогой мистер Эммерсон" только приподнял брови, отметив столь теплое, хотя и не лишённое иронии обращение к себе, а после  заверил свою милую гостью, что скучать её не придётся.
- Эммерсон-парк сам по себе - развлечение для весьма необычных и крайне интересных людей. Сейчас у меня немного гостей. Один художник со своими...
Здесь Джонатан на мгновение задумался, осознав, что понятия не имеет, кем приходятся гостю две юные спутницы, из которых ни одна не является ему ни женой, ни дочерью.
- ..натурщицами - Клемент Стил. Не знаю, хороший ли он художник, но отец его был превосходным мастером по изготовлению седел и старина Клемент даже еще что-то помнит. Мой добрый друг миссис Дороти Глэндсборо, она медиум и пишет стихи. Правда в Эммерсон-парке ей ни разу не удалость не то что увидеть - нарочно призвать призраков!Однако, мы все ей верим. Репутация, знаете ли. А стихи не дурны уже тем, что леди не претендует на их поэтическую ценность. Мистер Друитт, тоже бесполезный, как адвокат, но с ним можно сыграть партию другую в шахматы и мой архитектор. Четыре года назад правое крыло  особняка горело и теперь мистер Уэйн, закончив ремонт и восстановив крыло, занимается коттеджем моих арендаторов. Милейшая пара.  Думаю, в мисс  Пакстон вы можете найти душевную и верную подругу для поездок на деревенские развлечения и в Лайм Риджес. Ярмарки, праздники и свадьбы. Она предпочитает покой  наших долин и холмов городу, но всё же гораздо лучше меня сможет вам рассказать о развлечениях и познакомить со своими друзьями и родными.
Стоит отметить, что слуги и горничные, сопровождавшие некоторых из гостей, как мистер Фишер мисс Рамси, просто не были удостоены внимания мистера Эммерсона, наравне с собственной прислугой.
О своих друзьях Джонатан рассказывал не торопясь, с явным удовольствием и толикой покровительства. А когда закончил,  лошади как раз вошли в тень живописной рощицы.
- Здесь стоит хотя бы раз прогуляться вечером, или ночью, - сообщил хозяин. Лет двести тому назад, это был настоящий лес, где наши с вами предки развлекались охотой на лис, но теперь... остались одни воспоминания.  Однако, как ни странно, некоторые люди, то есть почти все мои гости, выбирающиеся за пределы сада Эммерсон-парка, ухитряются здесь заблудиться.  Поэтому, если соберетесь пренебречь моим сообщением об этом, предупредите горничных, если отправитесь на прогулку. А вот собственно  где-то здесь, -  всадник указал  неопределенным жестом за поросль молодых деревьев, - уже начинается сад.
С дороги разница между садом и лесочком была совершенно неочевидна.  И оставалась неявной еще какое-то время, пока  коляска и всадник не выехали на открытое пространство.  Здесь можно было понять, что старая каменная стена, местами с провалами почти до самой земли,  выходит прямо из  за зарослей можжевельника  кокетливым углом врезаясь в поросль луговых трав и продолжается  до расположенного примерно в полутора милях от того места, где они как раз проезжали двухэтажного особняка в георгианском стиле. Отсюда уже можно было составить определенное впечатление о самом поместье и доме. Большой, суровый, серый и достаточно старый, чтобы из-за его крыши выглядывали высокими и пышными облаками темно-зелёные кроны деревьев.
И словно только теперь спохватившись, Джонатан заговорщически подмигнул глянувшему на него Фишеру и попросил весело:
- Только не говорите никому, что я открыл Вам, что миссис Глэндборо пишет стихи. Прошу вас, мисс Рамси. Вы обещаете?
Лишать гостью удовольствия лично  признаться новым соседям в грехе стихосложения было бы жестоко.

Отроческие воспоминания мисс Рамси Джонатан выслушал с таким вниманием, словно ему не доводилось слышать ничего интереснее истории о двух утопленницах. Заметил только, что кошмарным зрелищем было бы, если бы мертвые сами выбрались из болота, белоглазые, покрытые тиной, ряской ручейниками и улитками. И в таком вот виде заявились домой.  А мёртвые, которые ведут себя пристойно – лежат, как положили и разлагаются в соответствии со временем и условиями – дело совершенно заурядное.

Уже у кованых ворот ограды,  пока кучер, на зычный голос которого не отозвались ни Джон, ни Билли, ни  Фред,  пройдя через калитку, отпирал ворота изнутри,  Джонатан  сообщил гостям:
- Надеюсь Бейтман предупредил Вас о некоторых правилах, установленных здесь? Вы конечно, вольны их нарушать и гулять по полям до полуночи, надеясь увидеть танцы фей или дьявола, вышедшего на сенокос, но тому, кто предупрежден, остаётся винить за все свои приключения только себя.

С этими словами он въехал в ворота и пустил коня рысью, позволив себе опередить гостей.
А дворецкий, обернувшись к Кэтрин, обронил с коротким вздохом:
- Я непременно расскажу Вам, мисс Рамси, правила и обычаи Эммерсон-парка, как только Вам будет удобно, после ужина, например.

Джонатан ждал Кэтрин и Джеймса у крыльца, не удосужившись, правда, увеличить на себе количество одежды  хотя бы на жилет.
- Бейтман, - обратился он к дворецкому, - займитесь мистером  Фишером.  Зелёная комната ведь свободна?  - и  тут же душевно улыбнулся гостье, - пойдёмте, дорогая кузина, я покажу Вам дом и ваши комнаты.  Обед Вы пропустили, но я уже отправил Бетти на кухню за молоком и печеньем, но можете не волноваться,  мы редко завтракаем и обедаем все вместе,  а вот на ужин собираемся непременно. Это одна из традиций Эммерсон-парка, как и то, что с начала мая по конец октября  здравомыслящие люди, стараются не покидать дом после  захода солнца.  Но если всё же придется, или Вы будете знать, что вернётесь поздно, берите с собой кого-нибудь из служанок – Франсин или Марту.  Бейтма Вам всех представит.
- А чем плоха моя компания? – съехидничал Джеймс.
- Совершенно ничем, но леди будет спокойнее в женском обществе.

На лице Джонатана  мелькнуло выражение грустного смирения, свойственное людям, которым уже много раз приходилось говорить то, что они намерены произнести сейчас, для нового собеседника.
- Причины есть, мисс Рамси.  У всего происходящего есть причины, даже если это – сиюминутная прихоть. Но, увы, мы пока не в тех отношениях, чтобы я мог с Вами о них говорить.  Положитесь на мои заверения, что хищников крупнее лисиц Вы здесь едва ли встретите, цыган и разбойников – тоже. Разве только вам удастся чем-то разозлить и настроить против себя  деревенских мальчишек, и они объявят Вам персональную войну…

Эммерсон счел, что сказанного достаточно, чтобы отвлечь Кэтрин от сути заданного ею вопроса и счел нужным заверить гостью, что вовсе не собирался её пугать:
- Не виноват и полагаю, что страх способен проникнуть в то сердце, где для  него уже открыта дверь. А скажите мне, чего Вы боитесь?  - он тут же отрицательно покачал головой, - нет. Не говорите. Позвольте предположить…  Одиночества, вампиров и  темноты!

И словно для того, чтобы придать весу своим словам, добавил тоном «знатока нравов, жизни и человеческих душ».
- Красивые юные леди всегда боятся вампиров. Вероятно, под влиянием романов… но едва ли упыри с деревенского кладбища могут поразить воображение образованной дамы?  А за нашими предками дурных наклонностей не замечено вовсе.  Все Эммерсоны мирно покоятся в своих могилах.  Если желаете, можем завтра проведать их.
Последние слова мистера Эммерсона сопровождались таким загадочным и веселым взглядом, словно сказанное представляло собой очень забавную шутку, суть которой была не понятна собеседнице, что ничуть не умаляло прелести сказанного для самого Джонатана.