Классический квест
Имя: Кес
Возраст: 30 лет
Раса: полуорк, сын человеческой женщины
Внешность: высокого роста, черноглазый, черноволосый, очень смуглый. На происхождение указывают узкие раскосые глаза, высокие скулы, черные и твердые как сталь ногти, которые, если не стачивать, быстро превращаются в когти; неприятно длинные пальцы с несоразмерно большими суставами, которые способны, кажется, одинаково легко гнуться в любую сторону - откуда привычка носить кожаные перчатки. Перчатки у Кеса роскошные - единственная дань обычному человеческому желанию как-то себя украсить.Краткая биография: если эльфы очень редко снисходят до человеческих женщин, даже самых красивых, а эльфийки - почти никогда увлекаются даже самыми прославленными героями, то у орков и людей потомства почти никогда не бывает. Харре из поселка Теплые Ключи просто не повезло - после орочьего набега она оказалась в тягости. Грешила она, конечно, на Дэка-кузнеца, который был смуглый как южанин, но когда у ребенка появились первые постоянные зубы, ясно стало, что в его жилах течет орочья кровь. Сама Харра, хоть и гулящая, ребенка бы пальцем не тронула, но выгнали бы из деревни соседи или забили бы старшие мальчишки, не вмешайся прослышавший о нем от старосты лорд Горт, забравший ребенка себе.
В замке лорда Горта Кесу была уготована роль живой диковинки - то ли шута, то ли мальчика для битья при младшем сыне лорда, девятилетнем Диране, но Диран отчего-то привязался к новой игрушке. Несмотря на два года разницы, мальчики были почти одного роста, а Кес был еще и тяжелее, но верховодил, конечно, Диран. Владению оружием они учились вместе, руны разбирали вдвоем, и даже ко двору короля Лодовига поехали вместе, хотя Кеса бы и на порог дворца не пустили. В рыцарский отряд вместе с Дираном, Кес вступить, разумеется, не мог, но в битве при Сампани участие принял и тогда же впервые услышал - и понял без перевода - слово «хияш» - предатель.
По странному совпадению, это оказалось последнее услышанное им в тот день слово. Никто из тех, кто видел его тело, не предположил бы, что в нем осталась хоть искра жизни, а что не сожгли потом - так верно, приняли за орка.
Кес выжил. И к Дирану уже не вернулся, отправившись искать родичей по отцу. Занятие это оказалось долгое и, в общем, бесполезное. Но двенадцать лет спустя спускающийся в долину рыцарский отряд встретил на пути поднимавшегося по горной дороге наемника. Проехали бы мимо, не заметив, если бы тот не встал столбом посреди дороги, уставившись во все глаза на высокий шлем командира, украшенный родовым его гербом.
- Диран?!
Рыцарь обернулся и ахнул неверяще, когда наемник откинул назад свой капюшон. И дальше тот пошел уже у стремени Дирана, спешившего к нареченной своей невесте.
Рождение второго сына стоило супруге лорда Озмунда жизни. Говаривали, что леди Лаллиа, привечала в замке и знахарей, и лекарей, и странствующих магов, или тех, кто так назывался – лишь бы зачать здорового сына. Говаривали так же, что и первенца своего она понесла после каких-то колдовских ритуалов, ради которых в течение года каждое новолуние покидала замок и в сопровождении служанки и старухи-лекарки уезжала в лес, к заброшенному святилищу забытым богам древних племен. После дважды разрешалась от бремени раньше срока мертвыми девочками, а потом понесла снова и ни мгновения не сомневалась, что родится мальчик. Вспоминали, правда, что и те два раза леди была убеждена, что носит под сердцем сыновей, но разве теперь это важно?
Первого сына звали так же, как отца, а второго мать нарекла Рейваном. Имя, конечно, благородное, но совершенно чуждое для рода нермендальских правителей.
Спустя несколько лет появилась у лорда и дочь-красавица. И если бы не была Вирана дочкой лорда, нашлось бы немало желающих обозвать девочку эльфийским отродьем, но о дочери лорда говорили только, что красота её сродни эльфийской.Старший сын был всем хорош – и лицом, и нравом. И мог бы Озмунд (младший) стать воином, достойным баллад, однако, когда вошёл он в пору отрочества, обнаружилась у него падучая. Приступы были нечасто – несколько раз в году, но тем не менее, все понимали, что возглавить войско, в случае войны, Озмунд не сможет. И хорошо, что у будущего лорда есть брат, пусть и не обладающий теми же достоинствами, но достаточно выносливый и ловкий, чтобы не огорчать старого ветерана Тарса, обучавшего мальчишек фехтованию и стрельбе, да радовать конюха и егерей талантами прирождённого наездника и внимательного охотника.
И все старались не замечать, что не пренебрегает Рейван бесчестными приемами в поединках с сыновьями отцовских рыцарей, что в охоте не стремится, подобно отцу, выхватив меч, доказать всем превосходство человека над зверем, будь то вепрь или волк, а предпочитает загонять зверя и убивать стрелой, а не клинком, смеялись его злым и жестоким шуткам над чужой слабостью или неловкостью, тогда как в свой адрес шуток он не терпел. С юных лет выказывал Рейван симпатию к разного рода странствующему люду – с удовольствием слушал рассказы торговцев, бегал ночами, если удавалось улизнуть из под присмотра слуг, к шатрам циркачей, которым дозволялось остановиться у стен Немердейла в ярмарочные дни, охотно слушал истории менестрелей и
чужеземцев, волей судьбы, оказавшихся у ворот Нермендаля в поисках временного пристанища.
Годам к пятнадцати нахватался Рейван всякого, чего бы сыну лорда и знать не следовало: пристрастился к азартным играм, да успел притом узнать, как распознать кости, с влитым свинцом, как воспитывают бойцовских петухов-победителей, да что заставляет побеждать беговых сверчков. От торговцев нахватался секретов, как превратить меру специй в две, добавив сушеные травы из местных, и как на самом деле отличить орочью сталь от той, что куется людьми, пусть даже лучшими в своём деле. Далеко не всё из узнанного успело пригодиться в жизни, что-то забылось, а что-то превратилось в выдуманные и присвоенные себе истории.
Дела кастеляна интересовали его куда больше, чем матримониально-политические планы отца и тактические соображения брата, вкупе с их рассуждениями о правах Нермендаля на соседние земли и о том, с кем из соседних лордов стоит родниться.
К двадцати годам Рейван заслужил репутацию бабника, любителя прихвастнуть и умельца ловко приврать так, что и не разберешь, что из сказанного истина, а что – вымысел. Соседи охотно поднимали кубки под его тосты, но прятали своих дочерей, когда второй сын лорда Озмунда наведывался в гости. И вполне благополучно справлялся с отцовскими поручениями, когда речь шла об улаживании приграничных споров или налаживании старых связей с дальними лордами.
Вот и теперь именно ему поручено встретить жениха сестры и сделать всё, чтобы Дирану некогда было думать о чем-либо, кроме красоты Вираны и предстоящей свадьбы.
И в том, что так оно и будет – никто не сомневается.
Третьего дня пришли подводы с южными винами, дымят коптильни на замковом подворье, егеря сообщили о кабаньем следе и о том, что видели в лесах стадо оленей, среди которых есть прекрасный молодой самец снежно-белого цвета.
Вирана не должна была рождаться, если на то пошло. Но, говорят, самые невероятные шансы сбываются с упорной частотой. И родилась у изгнанной эльфийки, что по меркам своего народа совершила страшный грех - в приступе ревности и гнева уничтожив и дом жениха, ее отвергнувшего, и артефакты, что хранились в доме, да как уничтожив - сжигая!
И остригли эльфы свою изгнанницу, срезали острый край ушей и выдворили с Вечных лесов: коль в безумии своем и уничтожающей тяге была людям подобна, то пусть к ним и идёт.Она, изгой (Стрижа, как люди прозвали) не была искусна ни в чем, кроме вышивки серебром да жемчугом, но откуда стриженной серебра да жемчуга взять. И оставалась только тело - надломленному разуму было незачем его беречь.
Лорд Озмунд, властитель Нермендаля, получил ее в подарок. Эльфийка к тому времени забыла свое имя, отпустила волосы, чтобы скрыть багровые рубцы ушей и давно держалась на вытяжке макового сока.
Лорд и не думал признавать ее женой - так - прихвастнуть добычей перед соседями. А когда эльфийка понесла, и не берег ту, до последнего, как водится, пользуя.
Родилась девочка и, если уж Стрижа-потасканная, красотой могла затмить любую леди, то топить собственного бастарда лорд Нермендаля не собирался. Тем более, что ребенок и так мог не выжить - молоко закончилось у Стрижи рано. А там и сама она кончила с белой пеной на губах, перебрав со своим маковым отваром.Так Вирану отправили к кормилице, к дворовым, а как стала ходить и острые уши уже из темных кос торчать стали, так лорд ее обратно в замок забрал.
Законные дети знали историю младшей, задирали ее, конечно, но не сильно, не при отце - тот, из года в год, всё больше оценивал во сколько ему запродать такого байстрюка.Полукровка чтила отца - как научили. Иных правил она не знала. Братьев - меньше чтила, больше - терпела.
Ей истории о матери, с годами, прислуга скабрезные принесла. И, пролив изрядно слез, девчонка всячески отнекивалась от таких рассказов. Не грезила вернуться в Великие леса - а вдруг там все такие, как ее мать. И нет никаких светлых и мудрых эльфов.
Грезила еще из замка вырваться, чтобы навсегда. Да только её даже в седле держаться толком не учили - сидеть ровно в дамском, да в повозке доводилось трястись.
Из всего, что любила и любит - кормилица, сказки и, по-буквицам, слова складывать и книги трогать - нет-нет, когда ей доведется драгоценных страницу-две прочесть.
А так, кухня - ее вотчина; сшить-вышить что - умеет, на приданое собрала; спеть и станцевать, коль отец велит -
так под любые взгляды выйдет.А как сказал старый лорд, что уже жених по неё едет, как-никак семнадцатое лето идет, так Вира и обмерла. Это же все заново - в другой замок, но к другим людям, а к тому приложится судьба матери.
Хоть в петлю лезть!
Не хочет Вирана замуж! Лучше бы - птицей обратиться, да хоть петухом, что в братовом загоне сгинет, но не это -перевидала она как бабы рожают - челядь ничего не стесняется... не хочет она так. И другого не хочет.
И, мало ей пропасти-страха - так еще и дурь всякая случатся стала - будто марево иногда перед глазами какое плывет, будто мир под руками становится зыбким... да перевелись добрые волшебники, что спасти могут.
Пе-ре-ве-лись.
Отредактировано Persona (2017-12-28 23:56:14)
