Захарию спасла ответственность за безответственное человечество, пусть даже его психоаналитик, усмотрел бы за подобным заявлением комплекс Бога. 
За минувший год бунты перестали быть чем-то незаурядным – люди выстраивали новое общество и не просто научились выражать своё недовольство текущим состоянием дел - привыкли. И не их вина, что делали они это самым примитивным образом, сплотившись вокруг самых упрямых, но энергичных лидеров, с пеной у рта доказывающих, что вот, если перекроить организацию согласно их представлениям, всё станет хорошо и правильно.

Он знал, что не станет. И был готов предложить человечеству, так и не смирившемуся с унылой перспективой бесконечной работы новую систему государственности, иллюзию демократии, игрушку в волеизъявление.  Ждал только, когда созреет очередной нарыв, чтобы вскрыть его предложением, отказаться от которого у людей не хватило бы ума.

Проглядел, вернее, недооценил еще пару очагов недовольства, а когда их лидеры объединились, события стали развиваться так стремительно, что, выбирая между дипломатией во имя покоя и спасением собственной жизни, Захария предпочёл отложить дипломатию до более подходящих времён.

На нём лежала ответственность не только за стремительно деградировавшее на свежем венерианском воздухе человечество, но и за семью, а так же за тех, кто был ему дорог.

Еще недавно и за тех, кто работал на Харкеров и на него лично, но вероятность предательства Захария просчитал давно и, приняв как данность неутешительный прогноз, позаботился о разработке плана эвакуации. Для Харкеров, тех из них, кто смог в кратчайшие сроки добраться в определённые точки фортов. Для членов совета, для тех из бессмертных, кто предпочёл бесконечному гедонизму и культурному развитию, научную работу.  Он знал так же, что некоторые семьи предусмотрели свои сценарии бегства из фортов, не полагаясь на единый план.  Что ж… каждый сделал свой выбор.

Захария не изменился в лице, когда в новостях крупным планом  показали окровавленное лицо Дэвида Маусона, которого куда-то волокли несколько человек в военной форме.
«углубленное изучение психофизиологии Бессмертных на уцелевших экземплярах» - проквакал диктор, захлебываясь восторгом от самой идеи.
Сэм Рид заразил колонистов жаждой бессмертия.
И те, кто пошёл за ним, обманутые и, казалось, смирившиеся, ухватились за идею искусственного обретения той мутации, которая  однажды, на заре венерианской эпохи человеческой истории сделала элитой группу людей.

Захария не изменился в лице, когда в небольшой, душный кабинет, где он находился, вошёл офицер и доложил, что вертолёт ожидает на взлетной площадке.
Полковник Райли не первый раз, сам того не зная, одалживал Захарии Харкеру свою личность,  но в последний, если бессмертный не вернётся в форт Дунмен в течение 8 часов, чтобы вколоть ему дозу антибиотиков и озаботиться препровождением Райли в лазарет.
Те, кто обнаружат его тело, после будут обречены так же… и совсем скоро форту Дунмен станет не до новостей про национализацию корриума – все силы будут брошены на борьбу с эпидемией, а если (точнее, когда) на помощь умирающим в Дунмене прибудут специалисты из других фортов, заболевание примет характер пандемии.  Это должно отвлечь разошедшихся колонистов от охоты за бессмертными.
Пока разработают вакцину, пока снимут карантин с Дунмена и других фортов, куда просочится вирус – пройдёт не одна неделя.
А ему и нужно-то несколько дней. А за пару недель можно мир поставить с головы на ноги или найти Кедру Уолтон, где бы она сейчас ни была.

Других…
Захария  спокойно принял корректировку «если удастся» и мысленно воспроизвёл последний их с Кедрой разговор, нимало не интересуясь действиями пилота.
Как бы сильно он не спешил, наделать глупостей и сразу развернуть вертолёт к форту Дуглас, Захария себе не позволил.
Потерял час, но зато после планового визита приказ взять курс на форт Дуглас не вызвал у пилота ни тени удивления.
Как и он, Кедра должна теперь скрываться под новой личностью. Находясь либо в центре внимания настолько, что никому и в голову не придёт подозревать за известной персоной принадлежность к бессмертным, либо раствориться среди работяг или персонала, обслуживающего нужды форта.

Искать Кедру Уолтон  в ангарах, на кухнях или в прачечных форта Захарии даже в голову не пришло. Специфика интересов Кедры позволяла ей вписаться в более интеллектуальную среду. Значит нужно искать её среди научного персонала. Запросить списки и надеяться, что  Кедра зашифровала своё имя анаграммой. Захария разгадал бы его мгновенно, но сам он никогда не забавлялся подобным и Кедра, та Кедра, какую он помнил и любил, не была склонна к играм в шарады.  Оставалось методом исключения мысленно отсекать те части форта, где было бы бессмысленно её искать.

И уже на взлётной площадке, его осенила гениальная в своей простоте мысль – столовая. Вот место, куда минимум дважды в день, приходят все жители форта. И Кедра, если только не прячется в кладовке с консервами или на овощном складе, непременно придёт туда. Предыдущие рассуждения позволяли предположить, что искать среди жителей форта Даглас самую дорогую женщину на свете стоит в те часы, когда обедал медперсонал и сотрудники исследовательских лабораторий. Тогда же, когда был перерыв у техников и пилотов. И, следуя единому для всех распорядку дня, попытаться идентифицировать среди стоящих у раздачи или расходящихся к столикам Кедру Уолтон можно будет уже через час.
Захария не исключал, что Кедра может и пропустить обед, но сомневался, что она будет изыскивать предлог, чтобы кто-то привлекал внимание, забирая для неё еду. Если не выйдет сразу, нужно остаться в форте Дуглас до следующего утра.  А для этого нужен предлог…
Причина визита была им придумана и не являлась чем-то незаурядным. Нам нужны люди.
А кому они не нужны – строители,  лесорубы, биологи, техники. Комендант форта будет не в восторге, но в лоб, прямо на взлётной полосе не откажет. Хорошо, если начнет торговаться, выясняя, чем Дунмен может поделиться с соседом.  Обронить, словно проговорившись, что в Дунмене еще со времен эвакуации из башен храниться стратегический запас корриума… и комендант из кожи вон вылезет, чтобы выторговать хотя бы полфунта. И времени не пожалеет, и специалистов предоставит. Дай волю – сам полетит, как наркоман за вожделенным эрзацем счастья. Но  этот сценарий следовало оставить на вечер.

Отредактировано Zachariah Harker (2018-07-13 18:49:50)

Расчет был прост – сесть лицом к проходу за один из крайних столиков у парапета, отделявшего зону раздачи от обеденной зоны.  В этом проходе неизбежно оказывались все посетители, отходя с подносом от кассы. Оставалось только смотреть. И есть. Медленно. Захария заказал вдвое больше необходимого. Комендант предпочитал обедать у себя, пользуясь привилегиями своего положения. Люди вообще быстро обнаруживали преимущества должностей и редко могли устоять перед тем, чтобы не заставить себе служить тех, кто  «обязан был».
Кедру он узнал интуитивно по посадке головы, развороту плеч и черноволосой макушке – как узнают хорошо знакомого человека со спины и окликают, чтобы удостовериться в правильности предположения. Ему и окликать не пришлось. Молодая женщина, как все, вышла в проход и его ленивый, скучающий взгляд встретился с её ищущим. Фиалково-синие глаза Кедры Уолтон Захария узнал бы, даже если бы ему предложили выбирать из сотни снимков синих глаз других женщин.

Среди качеств, ценимых любовью зрелой, одним из важных является предсказуемость. Это юность захлебывается восторгом от собственной сумасбродности и фееречисеких выходок очередного объекта любви-страсти.  Через полтора столетия они, тоже предсказуемые, как сезонные изменения погоды, скорее развлекают скучающий разум на досуге, но при том и раздражают своей неуместностью. И если бы Сари Уолтон задала ему вопрос, почему она так и не стала для него важнее Кедры, он знал бы что ответить.
Сценарий, выбранный Кедрой был стар, как цивилизация.  Захария только улыбнулся краешками губ, когда стакан с сухим стуком упал на плитки пола, расплескивая остатки воды. Он мог бы удержать рукой край накренившегося подноса и раньше, но предотврати он этот маленький казус, разыграть сценарий до логической развязки перед жующее-чавкающей и обсуждающей свои проблемы публикой, им не удалось бы.
- В наше время помочить репутацию можно на пустом месте, - прокомментировал он, и осведомился, - вы в порядке, мисс, не ушиблись?
Голос звучал непрязненно – голос не Захарии Харкера, как если бы он иронизировал с Кедрой Уолтон, а полковника Райли, цедящего слова в адрес незнакомой особы, только что расписавшейся в неуклюжести темными пятнами воды на его брюках.
Захария скользнул не менее неприязненным взглядом по спутнику Кедры и уголок его рта дёрнулся.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, - он говорил, глядя на мужчину, хотя фраза адресована была Кедра,  - башня Делавер, сорок вторая школа?
Лгал. Обладая прекрасной памятью на имена и лица, Харкер узнал бы его, будь оно так. Но именно в сорок второй школе учился Джон Райли до того, как избрать делом своей жизни службу в отделе безопасности башни Делавер.

Отредактировано Zachariah Harker (2018-07-15 15:57:08)

Как это назвали бы программисты?
Двухфакторная аутентификация?
Мозаика импровизации, чтобы подтвердить друг для друга неслучайность встречи. Будт на месте Кедры Сари, Захария мысленно бы констатировал: «умница», а для Кедры это было чем-то само собой разумеющимся.
Захария так и не смог избавиться от склонности сравнивать этих двух женщин. И хотя ни разу не высказывал вслух ничего, что Сари могла бы принять, как сопоставление, той хватало если не ума, то интуиции понимать, что она, увы, только замена той, что была на два поколения бессмертных старше, той, кто однажды сочла, что её слишком тесно, слишком душно рядом с ним и поставила точку в очередной главе их отношений.

Для спутника Кедры, для соседей по столу полковника Райли, весь этот разговор был обычным способом нивелировать неприятную ситуацию.  Харкер кивнул, принимая предупреждение, что время у Кедры крайне ограничено к сведению и, как ни в чём ни бывало, обронил следующий вопрос:
- Вы биологи, мисс…? 
Военному простительно было не вдаваться в нюансы должностей и профессий штатских.
А еще он знал психологический эффект присутствия посторонних людей во время трапезы,  когда люди эти стоят, а не делят с тобой стол. Вот и сидящий напротив Захарии пилот залпом допил свой сок и, забирая поднос, поднялся. Приятель его, сидевший рядом, густо покраснел и, похоже, тоже расхотел есть.
Захария не спешил выстраивать вектор беседы к тому, чтобы Кедра оказалась вынуждена составить ему компанию, а её спутник – искать себе  другое место.
Любые человеческие ресурсы, сколь бы скудными они ни были, стоило сначала оценить, прежде чем выбрасывать.

Вероятно, этот тихоня ради Кедры, какое бы имя она теперь ни носила,  в лепёшку расшибётся. Осталось понять его возможности.

Отредактировано Zachariah Harker (2018-07-14 23:35:57)

И снова – не улыбка – едва заметное подрагивание мышц у уголков рта. Похоже, на этот раз его  Кедра, его не утратившая способность искренне увлекаться чем-либо и кем-либо Кедра что-то нашла в гадючем лишайнике. Ну не в невразумительном же докторе Кенте. Насколько помнил Захария, Кедру Уолтон привлекали люди с ярко выраженной харизмой, нетривиальными взглядами на жизнь,  опасные в своей непредсказуемости, балансирующей на грани определения психического здоровья. Но кто из них мог соперничать с тайнами гадючего лишайника.
Лет сто назад он бы посмеялся, но теперь понимал, что в личной системе ценностей каждого человека или бессмертного всё настолько сложно, что на сегодняшний момент для Кедры Уолтон даже он, Захария Харкер может быть не так важен, как это венерианское растение, адаптировавшееся к изменениям в атмосфере лучше сотен других видов, чей золотой век на этой планете закончился с колонизацией людьми венерианской поверхности.
- Самое ближайшее открытие, которое ждёт вас, доктор, - Захария не удержался от снисходительной улыбки, - это открытие баночки с желе. Ваш повар склонен к экспериментам со вкусовыми эссенциями.
На его подносе стояла початая баночка с нежно-зеленым желе, точно таким же, как выбрал для себя Кент и Захария, попробовав этот нехитрый десерт, пришёл к выводу, что вкусовую добавку на кухне составляли, слив вместе остатки из имеющихся в наличии  фруктовых эссенций.
- Мисс Гаррисон, позволите вашу салфетку?
В ней не было необходимости. Пятна от воды высохнут или почти высохнут сами, к тому времени, когда они с Кедрой покинут столовую.
- Я слышал, в форт Дуглас была перевезена лаборатория медицинского центра Монтаны. Одна из лучших на сегодняшний день. А вот техническое оснащение форта, насколько я успел заметить, оставляет желать лучшего…

Техника повсеместно выходила из строя, не выдерживая нещадной эксплуатации. Среди прорех в планах Сэма Рида было легкомысленное отношение к тяжелой промышленности и попустительское – к культуре. Последнее даст о себе знать уже в следующем поколении колонистов.
- Но если новую исследовательскую программу будут реализовывать именно на базе вашей лаборатории, комендант Фармер сможет заявить о приоритетности оснащения форта и другой техникой, помимо мед. Оборудования. Вы же смотрите новости, доктор Кент?

Харкер перевел взгляд на Кедру. Знает ли она? Знает ли она больше, чем он?

Мимика Захарии Харкера была богаче, нежели у полковника, чьё имя и облик он иногда, в случаях крайней необходимости, заимствовал.  И сейчас, когда сам Захария приподнял бы брови и криво усмехнулся, лицо полковника осталось  спокойно-сосредоточенным, даже  жесткая скобка неулыбчивого рта не дрогнула.

Райли попал в поле зрения Харкера во время школьной олимпиады, когда Харкер вручал победителям традиционные кубки и грамоты. Юноше было тогда почти шестнадцать и бессмертный мгновенно уловил их внешнее сходство - в форме лба, линии бровей и пропорциях лица, неочевидное для всех, кто видел их вместе первый и последний раз.  Наблюдая за Райли следующие пять лет, Захария, в конечном счете, отмел вариант обзавестись смертным двойником,  который мог бы  играть его роль на мероприятиях вроде награждений, открытия и закрытия соревнований или отвлекать внимание прессы, проводя время на публике тогда как Захария занимался бы куда более важными делами.

Для идеального сходства Райли потребовалась бы пластическая операция – скорректировать форму ушей, носа и носогубной складки, но Харкер ограничился лишь тем, что организовал парню несчастный случай и, пока тот был  без сознания, ринопластику.  После именно на эту черепно-мозговую травму Райли и списывал редкие проавлы в память, предпочитая, разумеется, ни с кем их не обсуждать.
В конце-концов Захарию какое-то время Райли даже занимал – в период юношеского максимализма, бескомпромиссной идейности, помноженной на упрямство и амбиции. А когда тому исполнилось двадцать пять, Харкер впервые примерил его жизнь и в очередной раз удостоверился в невнимательности смертных. Минимальные корректировки внешности не требовали услуг специалиста… а на форму ушей не обратила внимания даже миссис Райли, мать Дэвида.
  С возрастом, корректировок требовалось больше, но даже сегодня грим не занял у Захарии много времени.

- Гуманно? - равнодушно переспросил он и подарил собеседнику равнодушное согласие, - Пожалуй, да. Я не понимаю ничего в сути исследований, но вопрос воспроизводства ресурсов в любой сфере деятельности  является одним из первостепенных. Особенно если ресурсы весьма скудны, как корриум.
Едва ли полковника Райли интересовали вопросы генетики, а Захарии Харкеру не следовало высказывать то, что он думает по поводу самой идеи исследований. Эмбрионов исследователи будут ждать долго, открывая и исследуя особенности физиологии бессмертных, настолько долго, что если им с Кедрой не удастся быстро изменить политическую обстановку, взрастить среди ученых идею сверхценности объектов изучения они смогут.

- Через пару лет я обязательно наведу справки о том, как продвигаются эти… исследования, - пообещал он с видом человека, который намерен забыть о разговоре, едва встанет из-за стола.
Кедра была прекрасным манипулятором. В другой ситуации Харкер охотно бы понаблюдал в развитии её игру со смертными, но сегодня… сегодня их бессмертие было, как никогда условным.
- На территории форта, - теперь Захария смотрел на Кедру, - действует комендантский час? Я не хочу задерживаться здесь настолько, чтобы запрашивать специальное разрешение на вылет.

Они не говорили прямо,  ограничиваясь довольно ясными намеками.  Но и двух минут хватило обоим, чтобы дать понять друг другу, что никаких планов, мешающих тотчас покинуть форт нет ни у одного. Они прекрасно разыграли манипуляцию, чтобы достаточно прочно заякорить в голове доктора Кента идею ставить опыты над эмбрионами бессмертных и, как следствие, сделать всё возможное, чтобы исследования действительно проводились на базе местных лабораторий, гордо именовавшихся исследовательским центром. Будь у бессмертных больше времени на манипуляции, они покинули бы форт в полной уверенности, что вскоре именно сюда и будут доставлены объекты исследований - их если не друзья, но партнёры, друзья друзей и прошлых компаньонов.
Они уже вышли из столовой, когда над головами завопила сирена. Захария задержал дыхание, приготовившись считать  число долгих сигналов, чтобы определить по ним уровень опасности чрезвычайной ситуации. Три - и форт бы бы заблокирован. Четыре - начало эвакуации.
Сигнал был один. Экстренное оповещение. В ушах еще стоял отзвук недавнего воя, когда из динамиков раздался сухой женских голос:
- Кора Гаррисон, идентификационный номер 00245-M-01767, срочно пройдите в приёмное отделения службы безопасности.  Повторяю...
Между вызовом и объявлением в розыск после неявки  должно пройти четверть часа, если, конечно, этот вызов не являлся чистой формальностью.
- Мой вертолёт находится на площадке - шепнул Захария,  рефлекторно закрывая  спутницу собой, когда мимо них прошла бригада уборщиков в комбинезонах неопределенного бурого цвета. Новая униформа обслуживающего персонала, доставленная из башен была яркой, но за годы носки красители, разработанные в подводном мире, выцвели и непредсказуемо поменяли цвет при контакте с агрессивной воздушной средой Венеры. 
- Я вызову пилота, когда мы будем там.
И Харкер и Кедра могли бы сами поднять вертолёт, но Захария не оценивал ситуацию, как критическую, чтобы оставлять  пилота здесь, что было бы неестественно и странно. Гораздо более странно, чем внезапный отлёт полковника Райли.
- Провёдёшь нас наиболее незаметно?
Он полагал, что Кедра достаточно времени провела в форте, чтобы ориентироваться здесь лучше него, знающего лишь типичную планировку фортов  и местоположение ключевых служб, которое уже лет десять, как не было идентичным для всех фортов, вопреки изначальному замыслу команды Рида.

Захария двигаясь за Кедрой, следил краем глаза за открытыми пространствами и людьми, что попадали в поле зрения. Жители форта занимались своими обычными делами, и на их усталых лицах читалось уныло-тупое выражение безысходности.
Работа, будь она проклята. Бесконечная рутина, которая закончится только со смертью.

Но вот мелькнули  в проходе серо-зеленые тени патрульных. В маленьком форте в разгар рабочего дня, без объявления ЧС – это был нехороший знак.
Еще хуже – оживление на взлетной площадке. Неявное для озабоченного своими проблемами гражданского, но заметное взгляду подготовленному. Бессмертный брезгливо поджал губы.  Ситуацию можно было решить и кардинально, но завяжи он перестрелку, мгновенно сработают сирены, и за ними с Кедрой начнётся настоящая охота. А у них пока не было общего плана действий. Поэтому приходилось полагаться на предусмотрительность друг друга. Для того чтобы  практически в любой момент покинуть форт Дунмен, у Захарии Харкера был полковник Райли с его полномочиями, а у Кедры готовая стартовать в любой момент ракета.
Вдвоем они поместятся в капсулу и их общий вес – Захария прикинул вес мундира, обуви,  глянул на ноги Кедры – не превысит максимально допустимый, рассчитанный на десантируемого в полной экипировке.
- Веди, - выдохнул он, вложив в одно короткое слово готовность довериться её предусмотрительности и разделить все последствия такого решения.

Как редко (никогда) он полагался на решения Кедры в те десятилетия, что они были вместе? И ведь признавал и ценил её ум и логику, но только в тех делах,  которыми Кедра занималась сама, а не в тех, где их интересы совпадали в главном, разделяясь зачастую в методах достижения целей. Развивать эту мысль не было времени, как и думать о том, а не сунулся ли кто в апартаменты Райли раньше, чем рассчитывал Харкер. Он предполагал, что по сценарию невозвращения в Дунмен, первым, кто неизбежно появится в личных апартаментах Райли,  будет уборщик.  Но если Райли сделал копию ключа для своей любовницы…

Что натворила осторожная и предусмотрительная Кедра под личиной тихони Коры, Захария мог только гадать. Но решил спросить позже, когда они будут за пределами форта. Пока же внимательно следил за всеми, кто пересекал им дорогу.  Скоро, очень скоро кто-нибудь сообщит, что видел Кору Гаррисон в обществе полковника, и они вместе покинули столовую. Тогда и его пригласят в диспетчерскую или выловят пилота и тот свяжется с шефом по коммуникатору. Конечно, Захария выиграет время, пообещав тотчас прийти…
- Ты не…
Он не успел договорить, Кедра метнулась к терминалу.
Бывают главы жизни, заканчивающиеся многоточием.
Как они друг у друга, как…
Об этом тоже можно было спросить потом, или догадаться по ответам на вопросы о форте Дуглас и её игре в мисс Гаррисон.
Дверь поддалась, хоть и не сразу.
- Ты держишь ракету снаружи?  Только одну?

Информацию  о действиях  других семей и отдельных их представителей на поверхности получать было куда труднее, чем в башнях. Но представить, чтобы Уолтоны выбрали форт Дуглас плацдармом для своей эвакуационной базы Захария, при имеющихся данных, не мог.

Вопросов после признания Кедры возникло всего два. И выбирая между «Где» и «Когда?», Захария ограничился актуальным:
- И где они?

Цель Кедры стала очевидной.

Он мысленно представил карту побережья, россыпь точек-фортов, горный хребет,  языком уходивший вглубь материка. Вспомнил так и не родившийся проект по подводной разработке недр… Что там было?  Какие-то аномалии с подводными течениями, постоянно меняющиеся амёбные контуры на черных экранах.  Захария отмел мысль о базе в подводных пещерах с выходом наружу. Замахиваться на строительство бункера, не обеспечив его автономное функционирование минимум на полсотни лет вперед было бы нерационально, при грядущем дефиците корриума, было бы невозможно незаметно оттянуть даже с черных рынков достаточное количество для обеспечения такой базы.  Значит всё проще. База под носом у всех, скрытая естественным буйством венерианской растительности достаточно, чтобы не привлекать внимания тех, кто передвигается по воздуху. Альтернативные источники энергии.  Это там, в башнях под многокилометровым слоем воды идеи ветряков и солнечных батарей казались смешными, но смертные, с их недолгой памятью уже изобретают хорошо забытое старое из прошлой главы человеческой цивилизации.

-  С Делавейнами можно договориться, но если база сейчас пуста, как мы туда попадём?
Ты же и об этом уже подумала.

Он не спрашивал, утверждал, рассматривая изгиб длинной капли ртутного цвета, мирно и безмятежно покоящейся в глубине шахты.
- Как и обо всём… Аварийная автоматика или у тебя есть все ключи и доступы?
Он мог бы воспользоваться стандартным кодом доступа своей нынешней ипостаси, но если кто-то рангом выше дежурит у терминала, есть риск, что его тут же заблокируют.  При отсутствии других вариантов, конечно, придётся… Но ведь Кедра, планируя экстренный побег из форта едва ли рассчитывала на его появление здесь.  Предполагала, наверняка, но точно не знала про Райли со всеми его бонусами.

Моделировать ситуации, предполагая трудности при проникновении в бункер Делавейнов можно было долго, а анализировать сочетания этих ситуаций – бесконечно.  И точно не сейчас. На скепсис и критику же просто не было времени – они с Уолтон не в гостиной  его апартаментов, не коротают в скуке еще один бесконечный вечер, когда на экране в полстены разворачиваются плавно перетекая из одной цветовой гаммы в другую абстрактные фантазии некогда успешного, а теперь мёртвого мастера. Музыка, которая должна усиливать релаксационный эффект, обычно отключена. /
Как быстро здесь, на поверхности, он забыл о той ленивой скуке, которая, как хроническая болезнь, была неизменной спутницей жизни бессмертных. Быстро. В мире, где основной задачей каждого было жить так, чтобы общество могло выжить, скучать было некогда.  Но как же странно, до сих пор странно было решать задачи не превентивно и в нужный момент доставать из памяти уже продуманный план действий, а здесь и сейчас.
Харкер не концентрировал внимания на пароле, но услышав код точно знал, что вспомнит его при необходимости.
Он молча скользнул в шахту следом за Кедрой.  Пожалуй, впервые с момента, как он увидел её в столовой форта Дуглас в образе тихони Коры,  его сердечный ритм участился не из-за физической активности, а под влиянием эмоций.
Страх и непросчитываемая неизвестность грядущих десяти минут… нервировали и возбуждали.
Харкер проглотил все вопросы к Кедре, сведя свои тревоги к умозаключению, что если та озаботилась настройками, чтобы обезопасить такой экстренный вылет из форта – волноваться не о чем, а если оставила всё на удачу пятидесяти процентов вероятности, как проблему проникновения в форт – просто бесполезно.
«Я тебе…доверяю», - беззвучно, только движением губ проговорил он, зная, что Кедра не услышит этого. Не подходящий был момент для таких признаний.

Они  почти синхронно проверили все крепления, хоть в том и не было необходимости, фиксирующие тело пассажира.
Спустя минуту механизм запуска пришел в действие, и ракету сотрясла едва ощутимая вибрация.
- Мы справимся, - голос Захарии звучал так, словно признание Кедры, что, возможно, им придётся ломать дверь, он прокомментировал не с минутной задержкой, а сразу.
Сложнее потом будет восстановить дверь, но это будет потом.  Или не будет, если у Кедры есть пароль, если  подойдет какой-нибудь из тех универсальные кодов, которые разрабатывались в рамках так и не ставшей всеобщей программы эвакуации. Харкер настаивал на взаимодействии и результате для всех. Делавейны решили играть за себя.

Высказывать своё мнение постфактум, когда всё равно уже ничего нельзя изменить – давать выход эмоциям.  Давать выход эмоциям просто потому что ничего больше он не мог бы сделать Захария Харкер полагал демонстрацией слабости. За те годы, когда они с Кедрой были вместе, ей случалось быть свидетельницей его ярости, гнева, раздражения, но никогда, если причиной эмоций являлась она сама.
- Выбор у нас всё равно отсутствует, - заметил он ровным голосом и на мгновение прикрыл глаза, борясь с раздражением. Она должна была сказать, поставить его в известность касательно своих планов, корректив и…
И это ничего бы не изменило. 
Захария медленно выдохнул и сжал пальцами застежку ремня безопасности, высвобождаясь из его надежно-фиксирующих объятий.
Три километра – четверть часа для разогрева на беговой дорожке спортзала.

Три километра – по прямой, если Кедра потрудилась изучить карты и их не ждут овраги или заросли-колонии  венерианских актиний – невысоких, в сравнении с большинством образчиков местной флоро-фауны,  бледно-сиреневых розеток с бесчисленными щупальцами-лепестками. Актинии росли плотно, большими, диаметром до километра, бельмами, проглядывая снизу между плотным ковром джунглей, если смотреть на них сверху. И если уж захватывали поляну, то без огнемёта на неё и выходить не стоило – только обходить.
Три километра по венерианским джунглям. Пешком.
Хороший эквивалент смертной казни. Захария криво усмехнулся. Или шоу-игра на выживание. Жаль, ему не пришла в голову эта идея полсотни лет назад.
- Что у нас из оружия? – он непроизвольно коснулся кобуры с лучевиком. Неизменный парализатор тоже был на поясе. Никто не делал расчетов для его применения против венерианской живности, но ничто не помешает теперь выяснить на практике действие разрядов парализатора на особенно приставучую мелочь, - и маскировки? Аэрозоли?

Вонять полуразложившейся органикой – удовольствие сомнительное, но так пахли влажные мхи и гнилостные болотистые низины, опутанные паутиной лестные гиганты, гниющие внутри, мёртвые, несмотря на внешнюю крепость стволов. Обмануть тварей, выслеживающих жертву по температуре тела, это не помогло бы, но позволяло стать невоспринимаемым для многих других обитателей джунглей. Пусть и ненадолго, при дневной жаре.
- Шумовые шашки?
«Спроси еще, не припрятан ли у Кедры вездеход в кустах», - мысленно осадил сам себя Захария, едва подумав, что Уолтон могла прихватить что-нибудь и из лаборатории.

Отредактировано Zachariah Harker (2018-07-30 14:11:01)

- Скучно? – тихо и хрипло, словно у него вдруг пересохло в горле, переспросил Захария, - с тобой?
И с трудом сдерживая усмешку, мотнул головой.
- С тобой никогда не было скучно, так что давай постараемся обойтись обществом друг друга, без ящера  и без нечисти.
Мелочь в джунглях подчас была опасней крупных гадов, с теми хоть понятно, куда целиться, и что делать – жечь его или бежать, а стая зубастой мелюзги способна создать серьезные проблемы паре пеших путников.
- Мне нравится идея прожечь просеку, прочертить указатель для наших преследователей до бункера… или, - идея пришла на ходу, - под углом градусов в тридцать-сорок,  насколько удастся прожечь, так чтобы увести преследователей в другой квадрат, если они найдут ракету с воздуха. А мы часть пути пробежим по просеке, затем, сколько останется, по джунглям.

- Жги, милая, - твёрдо произнёс он, мысленно прикидывая, что так они отпугнут  быструю мелюзгу, уничтожат  и паутину и гадючий лишайник, если те есть впереди, скорее всего  тепловая волна привлечёт внимание крупных монстров, но совсем не обязательно ящеры бродят где-то рядом.

На периферии сознания мелькнула какая-то мысль, подозрение, тревожное, но еще не оформившееся в слова. Харкеру очень захотелось узнать, была ли Кедра у этого бункера хоть раз, видела ли его с воздуха, или свои умозаключения, основанные на анализе тепловой карты и инверсионных следов, никак не проверяла.
Но он только что сказал, что доверяет ей.  А значит, обойдётся без сакраментального «Я так и знал», если окажется, что вместо бункера они найдут какое-нибудь болото, образовавшееся, вокруг вышедшего из под земли термального источника.

Смерть прыгнула на них с неба и взрывом приземлилась где-то совсем рядом.
Их отследили. По координатам, введенным Кедрой или  траектории полёта ракеты – неважно.  Несчастную ракету тряхнуло так, что у Захарии клацнули зубы.
- Выходим, - рявкнул Харкер, - открывай.
В ушах звенело и это не позволяло расслышать что-либо за пределами ракеты. Стрекот вертолётных винтов, последние секунды пения воздуха вокруг еще одного снаряда, ныряющего из под тяжёлых облаков. Второй взрыв прогремел дальше как раз, когда он выскочил из люка вслед за Кедрой.
- Зачистка, - крикнул Харкер, выискивая взглядом скалу, которую заметил прежде на условной карте местности, как амебообразную фигуру.
До скалы было метров двести.  И служа дополнительным ориентиром, в воздухе оседало облако поднятой взрывом земли  и развороченных деревьев и лиан. Если он не ошибся, предполагая зачистку местности, следующий удар будет метров на триста южнее первоначального. Если он не ошибся, то зачистку производят с самолёта – вёртолёт не нагнал бы ракету так быстро, а самолёт не сможет приземлиться в джунглях. Будет кружить, высматривая беглецов, ждать вертолёты с группой быстрого реагирования.
- Бежим к скале. Свист – падаем.

«Падаем», - весело согласилась смерть, оглушая их третьим взрывом.

- Ублюдки, - прошипел сквозь зубы Харкер, дернув головой - дескать, понял.
Понял он и через сколько минут ожидать стрекота вертолётов. Потом вариантов у них было только два.
- Бежать или сражаться? - он почти кричал, хотя небо, играющее с бессмертными в кошки-мышки, дало им благословенную паузу.
"Бежать" теперь означало  "спотыкаться на комьях вывороченной земли".
- Манок, - вспомнил он, - активируй грёбанный манок и бросай.
Думать, прогнозировать появление и поведение ящера он не смог бы. Да и почует ли зверь, притопает ли - тоже. Если да, то десантников из Розена ждёт национальная венерианская забава - стрельба по тупому ящеру. Хоть боевик снимай.
Мимо них с Кедрой, резко вынырнув из мешанины травы и веток массивным веретенообразным снарядом прошмыгнул коричневато-бурый асархид. Захария и не думал, что этот ленивый обитатель влажной грязи, габаритами соперничающий с вымершими уже на Венере мастифами, способен так быстро двигаться. Тварь действовала, казалось, вопреки инстинктам, не попытавшись даже напасть на теплокровных, не бросаясь прочь от взрывов, но, стремясь туда, где еще оседал мусор, поднятый одним из них.
Законы жизни, даже такой прожорливо-хищной, как на Венере работали по одной схеме.  Асархид, получивший название за определённое внешнее сходство с каким-то палеозойским членистоногим, в поведении был одним из наиболее понятных людям венерианских животных. Жили эти увальни в пластинчатых панцирях семейными группами, проявляли зачатки стремления заботиться о сородичах и не бросали потомство на произвол судьбы и естественного отбора.

Захария мысленно чертыхнулся. Если тварь неслась к своему гнезду, то впереди они могли наткнуться на неприятную заболоченную низину. А уж сколько под коварной порослью травы месива гниющей органики и грязи оставалось только гадать – только по щиколотку или сделаешь шаг и ухнешь с головой. Кто бы не выбирал место для бункера, он, похоже, принял во внимание  все прелести естественных особенностей местности.
- Здесь вообще эти звездопалые водятся? – спросил он, группируясь для  следующего рывка вперед.