Записки на манжетах

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Записки на манжетах » Магические миры » В некотором царстве... Флэшбэк 1.1 На Кудыкиной горе жил дракон...


В некотором царстве... Флэшбэк 1.1 На Кудыкиной горе жил дракон...

Сообщений 1 страница 27 из 27

1

http://sd.uploads.ru/wrpNM.jpg

Место действия: Кудыкина гора, Темный лес и дальше, куда ноги (крылья) занесут.
Время действия: В конце сеченя, аккурат под Велесов день(1-е липеня), когда Салтан своих сыновей в поле вывел, стрелы пускать (седмицы три до появления сватов Кощеевых -  эпизоды 1,2).
Действующие лица:
- Змей Горыныч
- «Двое из ларца» - браться Макар и Матвей (пока НПС)
- Иван-дурак, младший брат Матвея с Макаром
- Белка -скоморошка
- прочие личности, кои по дороге встретятся.
Дополнительная информация:
Змей Горыныч скучает. Макар,  местный пастух, который стережет стадо телят для Горыныча, и его брат Матвей, сельский кузнец, подбивают Змея слетать в Кощеево царства поживиться золотом, а заодно советуют ему украсть девицу, чтобы та развеивала его скуку, что Горыныч, полетев на постоялый двор за пивом, и делает, случайно ухватив как раз то, что ему нужно - маленькую скоморошку по прозвищу Белка.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-04-07 17:01:21)

0

2

- Скушно мне, Матвей, ох, скушно…- Правая голова  вздохнула и, опрокинув в глотку ведерный штоф, довольно крякнула.- Весна на носу, а делать нечего.
- Как это нечего? Вертел  крути, - проворчала Средняя, аккуратно дыхнув огнем на жарящего неподалеку  бычка.
Левая, сонно приоткрыв один глаз, потянула носом:
-  Долго еще? А то есть зело хочется.
- Есть всем хочется, - буркнула Правая и оглянулась, - а Макар где?
- Так он телят пошел отогнать,  скоро назад  придет, соли морской в тряпице принесет, травок разных, с ними-то бычок повкуснее будет.
- Не надо травок,  - Средняя сморщила нос, - мы от них чешемся.
- Ну, не надо,  так не надо, - Матвей примирительно ткнул своей кружкой в горынычев  штоф, - давай за друзей  выпьем.
- Пошалить что ли, - Правая, не слушая, уставилась в пол, -   побесчинствовать, развеяться.
- Эээ.… Вот только без этого! - запротестовал Матвей. - Тебя и так наши  пугаться стали. Ты почто, намедни, двор старосты бочками закидал?
- Так Серый волк  в гостьи зашел, а твой староста овцу пожалел, да и бочек накопилось, складывать некуда. Староста обещал вывезти, а воз и поныне там. Зато, глядя, как он по бочкам карабкается, чуть живот от смеха не надорвал.
- А над Кукуй-городом почто круги наворачивал? На дворец Евсея нагадил зачем. А, птичка небесная??
- Ну, так было же весело, - прогудела Правая.
- Тебе весело, а дворец  опосля седмицу мыли да отшкрябывали. Евсея до сих пор от страха икота мучает, в нужник заходить бояться стал, как запах учует, так сразу чувств лишается, а потому все нужники во дворце повелел закрыть, чтобы, значит, и духу не было. Народ мается, за ворота бегает.
- А сам то он, тогда как?-  подала голос Средняя.
- А у него теперь  вместо нужника тувалет - штука такая иностранная. Кресло с дыркою, а под ней бадья с благовониями, и все это опосля крышкою закрывается.
- Ах-ха-ха, кресло с дыркою… бадья с благовониями… - змей заржал сразу в три головы.
- Это тебе, Горыныч  хаханьки, а  моей Настасье нет, она ж во дворце служит поломойкою. …
- А мне, что тогда для веселья делать? Не на дуде же играть?
- А от чего и не на дуде?  Можно, и не на одной. Головы-то три…
- Головы может и три, а где столько лап найти, чтобы три дуды держать?
- А можно, одна на дуде,  другая  в рожок, -  вдохновился  задумкой Матвей, - третья на свистульке, а к хвосту трещотку привязать. Хотя нет, для рожка тоже лапы нужны.  А может бубенцы в зубы взять? Вот представь - летишь ты  себе по небу, на дуде играешь,  бубенцами позваниваешь, свистулькой подсвистываешь, а трещотка на хвосте, как горохом,  дробным треском рассыпается… Красота… - Матвей от мечтаний даже зажмурился, до того картинка получилась  живописная. -  А еще можно на ярмарке выступать.
- Ты, что совсем сдурел?! Скомороха из меня  ладить собрался?! Да я тебя щас…. - взревела Левая и плюнула на Матвея огнем, но, немного, совсем чутельку.
- Да ты что, Горынушка, я же так и погореть могу, - завертелся   тот, захлопал себя по бокам, гася запылавший тулуп… - Ну, прости меня, дурака, размечтался я, не в ту степь и занесло…
- Еще раз так размечтаешься, я тебя в такую степь занесу, что за сто лет не выберешься…
- Эге-гей, вы чего? - замахал руками запыхавшийся Макар.
- Ничего мы, - сердито отозвалась Правая. - Соль принес?
- Принес, принес, -  Макар вытащил из-за пазухи кожуха тряпицу с солью. - Но, ты бы, Горыныч,  с Евсеем и вправду повеликатнее был. А то втемяшит себе, что Салтан тебя подослал,  опять заставы на тракте торговом выставит.  А  Салтан в отместку цепями  Итиль перегородит, что тогда делать будем, как торговать, телят на ярмарку гонять?
- Никто меня не подсылал, - Горыныч нахмурился, - и телят не хрен на ярмарку, я их и тут съем.
- Жрать ты, Горыныч горазд, это мы  и так знаем, но и нам тоже есть хочется, так что без денег никак.
- Ну, я... это... отплачу…
- Да чем отплатишь-то? - Макар прищурился.  - За тобой и так должок числится, а злато у тебя кончилось,  недавно последнее волку в карты продул.
- Так Серый у Кощея мухлевать научился, -  возмущенно запротестовала Средняя голова.
-  Научился али нет, иль просто повезло ему, но профукал ты золото,  Горыныч, профукал, а за камнями самоцветными лазать ленишься.
Горыныч недовольно насупился, а Левая в огорчении даже дымом фыркнула.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-04-07 18:50:59)

0

3

Все, что сказал Макар, было правдой истиной.
Горыныч поначалу из недр Кудыкиной  горы самоцветов немало натаскал, сидел на  богатстве, чах, как Кощей над золотом.  Окрестные деревни разорял. Но, понял потом, что с разоренной деревни взять нечего. Подумал Горыныч Средней головой,  с Правой да Левой посоветовался, и  стал самоцветами селянам приплачивать. Так и повелось, они ему провиант да пивко с медовухой, а он им камешки. Долго ли, коротко ли, а поползли слухи, что в Кудыкиной горе сокровища несметные спрятаны. Стали стекаться со всех сторон старатели да витязи с мечами и копьями. Одни обходные пути в гору искать, мимо, значит, пещеры драконовой. Другие  Змея воевать, славу добывать и сокровища.   Горынычу тогда нелегко пришлось. Правдами и неправдами, но от витязей все ж  отбился, а от старателей и отбиваться не пришлось. Сами сгинули. До залов то с самоцветами надо через реку огненную перейти. Вот и гибли от жадности. А о Кудыкиной горе, с тех пор, слава дурная пошла, мол, живет там чудо-юдо ужасное - крылатый змей о трех головах, людей жрет - за один присест аж по дюжине. 
Прошло с тех пор полста, а может и больше лет, привалила другая напасть.
Гора то, как раз, на границе царств Китежградкого да Кукуевского стоит. Вот прапрадеды царей нынешних и поспорили на чьих землях она. Стали губы друг на друга оттопыривать, причиндалами мериться. Богатырей отправляли гору воевать, да так поделить и не смогли. Указы по царствам издали, мол, все самоцветы, что на землях государевых найдены  в казну царскую сдать надлежит за возмещение. А коли у кого такой несданный самоцвет обнаружится, того в колодки и на площадь -  плетьми нещадно бить. Да только  жались казначеи царские, возмещение за каменья давили совсем малое. Стали селяне Горынычу жаловаться, злата серебра вместо каменьев  просить. Пришлось  змею самоцветы у Кощея на золото менять. Да еще в картишки стал с Бессмертным поигрывать, в азарт вошел, камней не считал, так и продулся весь. Хорошо хоть золото, что у Кощея выменял, проиграть не успел - исчез чародей, куда - не ведомо. В народе всякое поговаривали. Золото за полтораста лет  потихоньку тоже растратилось, а Горыныч отъелся тем временем, брюхо отрастил, лениво ему в подземелья лезть за каменьями. Да и менять их уже не у кого. А тут еще с Серым волком решил вспомнить старое, в картишки перекинуться. Вот и остался гол, как сокол. Одно богатство -  груда железа старого, что с давних времен в углу свалена – все, что осталось от витязей. Серый, правда, обещал, подсобить. Сбыть доспехи  да оружие местным кузнецам, но много ли за этот хлам выручишь. Были еще сундуки, коими купцы от раззора своих караванов откупались, но их Змей никому  трогать не давал. С детства было вбито во все три головы - ни с кем не делиться награбленным.
Значит, придется брюхо втягивать и в пещеры лезть.
-  Слазаю я, достану камушков, - Змей нахохлился, не любил, когда его долгом попрекали.
- Да, что ты, Горыныч, кто б сомневался то,- Макар потянулся к  бочке с медовухой, - давайте, что ли трапезничать, бычок того и гляди пережарится, а у меня во рту с утра крошки не было. Матвей разливай, а я пока жаркое разделаю.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-04-09 19:44:47)

0

4

Бычок был упитанным, жаркого на всех от пуза хватило, да и медовуха оказалась покрепче прежних. Макар с Матвеем до того натрапезничались, что и встать не могли.
Матвея, который и в Кукуй-городе и в Китежграде на ярмарках бывал, а потому умных слов нахватался,  потянуло на рассуждения.
- Ты, Горыныч,  хоть и о трех головах, но мыслишь неправильно, - кузнец, откинувшись на драконий бок, хлебнул из кружки и продолжил:
-Вот сидишь ты, скучаешь, Серого волка ждешь, или Баюна, или вот нас, когда в гости заглянем. А Серый волк, он что?  Его ноги кормят, забежит, посидит чуток, в картишки с тобой перекинется,  и нет его, убежал. А Баюн,… Что есть Баюн? Кот! Котяра неодомашненный. Ходит, где хочет, делает, что вздумается. Сегодня он здесь, а завтра там. Придет, поест, попьет, сказку расскажет, а потом хвост трубой и поминай, как звали. Или вот нас  взять. Зимой еще туда-сюда, а к весне уже дел невпроворот: пахать, сеять, да и телят для тебя  растить тоже надобно.… Гостевать скоро станет некогда. А тебе вновь скучать. Вот и тянет тебя на хулиганство  да баловство, а народ на это серчает да обижается. Остепениться тебе, Горыныч, надобно, жизнь свою обустроить по-человечески. Девицу себе завести.
- Зачем девицу? Они невкусные, - Правая скосоротилась, словно полынь съела.
-Как зачем?- Матвей на миг даже чуток протрезвел. - Я ж тебе ее не есть предлагаю, а к себе взять. Пусть в пещере живет. Ты ей цацки драгоценные. Девицы, они страсть как такие цацки любят, а она тебе  и в пещере приберет, и поесть приготовит, и приласкает. Девичьи ласки да по весне такие сладкие, - он единым духом осушил свой штоф.
- Это как? - все три головы, соображая, нахмурились.
- Как-как.… А так…  Лик человеческий принимать умеешь? Вот и обернешься добрым молодцом, и ее ублажишь, и тебе хорошо.
- Плохо мне добрым молодцом.  Голова одна, мысли путаются.
- Эх,  Горыныч, какой ты, право слово, недогадливый, - Матвей  посмотрел на дракона снизу вверх,  снисходительно. – Все тебя учить нужно. В этом деле голова не самое главное, тут другой инструмент требуется. Как до дела дойдет, сам поймешь. Мужик ты или не мужик?
- Ну-у-у, мужик… - ответила Средняя с сомнением в голосе.
- Да, мужик он, мужик, -  влез в разговор Макар.  - И лихарь, как копье, и яйца  железные,  правда, Горыныч?
- Я яиц не несу, -  обиделся змей.
Матвей заржал.
- Тьфу ты пропасть, - Макар аж плюнул в сердцах, - ты, Горыныч, сколько лет на свете живешь, а  прямо как дите малое. Тут по-другому к делу подступить надобно.  Об чем у нас разговор по-первости шел? О том, чем за телят платить, - он покосился на опустевший бочонок, - ну и за медовуху такоже требуется. Да и цацки денег немалых стоят. А для этого нужно что? Злато-серебро.… Так вот, девица сама сюда не придет, высоко, да и дорогу не каждый найдет.   Потому  надо ее украсть, и не крестьянскую, а боярскую дочь или княжескую, а потом за нее выкуп взять. А пока родня  выкуп собирает,  и добрым молодцем можно успеть управиться.
- А еще лучше, царевну умыкнуть, - загорелся мыслью Матвей,  - за нее полцарства дают.
- За царевну тебе не полцарства, а целое войско пришлют и богатырей не меряно.
- Не надо мне войско, сильно хлопотно,  в прошлый раз долго возиться пришлось, - запротестовал дракон, - и богатырей не надобно. С последними, что за гору пришли воевать, три дня медовуху пил,  пока они мерялись, кто кого перепьет. Давно было, деды ваши тогда только народились, но до сих пор, как вспомню, так сразу печенка екает.
- Но, дело можно и по-другому повернуть. Слышал я тут намедни кое-что. Бабка ведунья сказывала. Кощея ведь давно нет. Так?
- Так… - дружно закивали драконьи головы.
-То ли сгинул совсем, то ли куда отправился в края дальние. Так?
Горыныч снова согласно кивнул
- Получается, что  хозяйство у него брошено. Говорят, что многие туда пытались попасть, да не все смогли. А кто смог,  или не вышел, или вынес лишь долю малую.  Слухи про то ходят разные. Но, все говорят, что не выпускает  царство кощеево сокровищ своих. Но,  ты же, Горыныч,  у Кощея в гостях сиживал, считай,  за своего был. Дорогу  знаешь, и запрет тебя не возьмет. Может, слетаем,  посмотрим, что там и как. Заодно и богатство заберем, присмотреть за ним надобно.
-Да ты что! - запротестовал Матвей. - Все знают, что без оберега, заговоренного в кощеево царство соваться без толку. Голову сложишь почем зря.
- Кому без толку, а кому и нет, - подмигну Матвею Макар. - Ведунья сказывала, что и без оберега можно, если аккурат под навий день. Да и Горыныч нас в обиду не даст. Ну, так что, друже, - он хлопнул змея по боку,  по рукам?
Тот почесал в потылице каждой головы по очереди.
- Слетать то можно, в полдня управимся. Вот только, Кощей осердится.
- Да, как он осердится, если пропал. А коли вернется, скажем, что золото взяли на сохранение, чтобы в чужие руки не ушло, а чего недоставать будет, каменьями отдашь. А за то будут тебе и телята, и медовуха и цацки для девицы.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-04-09 20:18:50)

0

5

Постоялый двор "Золотая крынка», хоть и расположен был недалеко от главного тракта, что прямехонько из Евсеева царства к Китежграду вел, вот уже с неделю ворота путникам не отворял и не привечал никого. 
Комнаты пустовали, на вертеле не жарился поросенок, а крепкое хмельное вино в дубовых бочках, так и стояло не откупоренное. В большом питейном зале, где обычно не протолкнуться от горластых постояльцев, сейчас было непривычно тихо. А все потому, что почитай всю седмицу стояли такие крепкие морозы, что ямщику и пару верст невозможно проехать, чтобы не околеть.

Хозяин «Крынки», коренастый, пузатый мужичок лет, эдак, около пятидесяти, по имени Сбыня, горестно подсчитывал убытки. На его памяти давно такого не было, чтобы даже гонцы на огонек не заглядывали. А ведь доброму человек всегда нужен  и сытный ужин, и теплая постель. А ныне... Не было желающих ни возок заложить, ни сани запрячь. Будто повымерло всё. По тракту в эти дни не то что тройка удалая, птица не пролетала. Эх, если такие лютые холода еще дольше простоят, то хоть в люди иди.
Одно утешение, что аккурат перед тем, как морозы грянули, скоморохи заехали. Да так и гостили пока. За постой и харчи платили исправно, не торговались почти. Хозяин их, хоть и угрюмый, слово из него не вытянешь, но мужик оказался вовсе не жадный. Снял для своей ватаги цельных три комнаты наверху! Одну для себя - маленькую каморочку, вторую для глумцов * да гусляров, а третью для баб-скоморошек. Всего их, если хозяина их считать, (а считать Сбыня умел, будь здоров), шесть человек. Четыре мужика да две бабы. Одна, конечно, совсем еще девчоночка. Даже на молодуху не тянет. Соплячка тощая. Только от титьки маманькиной оторвалась. Но шуустрая!

Не девка, а огневушка-поскакушка с косой толстой, длиной аж до самых пят, и такая говорливая, что Сбыня чуть живот не надорвал, ее слушая, уж больно потешно девчонка тараторила. И имечко-то у нее чудное — Белка. Да и сама она на лесную эту зверюшку дюже похожа - маленькая, рыжая,  хоть глаз вырви, тоненькая аки тростиночка. Ветром в поле сдует.
Правда болтать- гутарить и слоняться без дела ей Сумрак слишком не позволял. Нет-нет да пристроит ее к какой-нибудь работе. То костюмы их заштопать, то постирать, то песню новую разучить, то еще что выдумает. Словно боялся лишний раз на глаза ее людям показать. А кому тут показывать? В пустой харчевне-то? Только ему, Сбыне,  да хозяйке его глаза помозолить. Да им только в радость с людьми новыми пообщаться, а особливо с теми, кому есть что рассказать-показать. Белка им и сказки сказывала, и песни пела, и плясала.

Сумрак, хозяин их, стало быть, (вот ведь имечко, как раз нраву его под стать), скоморошничать Белке да остальным не запрещал, все ж таки хлеб их это. Но следил за глумилами строго. Лишнего не позволял. Сразу видно, в ежовых рукавицах скоморохов держит. Сбыня и сам его побаивался слегка. А как не бояться? Сами посудите: косая сажень в плечах, высокий, сильный, прямо чистый богатырь, такой одним взглядом к месту пригвоздит, а мизинцем в землю вроет. Не вспыльчивый, не кричит никогда, так, разве что, прикрикнет немного, но коли что молвит, то так тому и быть. И хоть кол на голове теши, слова своего назад не воротит, не передумает. На цыпочках они все вокруг него ходят. Но уважают. Ох дюже уважают! Как тятю родного. А сам он и не старый вовсе.   
Разве только Белка, пичужка мелкая, нет-нет да словечко поперек Сумраку скажет. Да еще ножкой топнет, бровки нахмурит. А этот только плечами пожмет, отмахнется, как от мухи назойливой, да пойдет по своим делам. Но о Белке, Сбыня сразу приметил, заботится пуще других. Поэтому-то, видно, и терпит ее упрямство, но капризулькам её не потакает. Девчонка, конечно, сердится, обижается. Вот и сейчас, как пить дать, опять ссорятся.

*глумец, глумила, скоморох.

Отредактировано Белка (2019-04-24 23:41:47)

+2

6

- И глаза у неё зеленющие. А платье красивое, богатое, глядишь, будто шелковое, да только не из ткани оно вовсе — из малахиту, - Белка не прерывая рассказа, бросила чищеную морковь в чугунок с водой, наклонилась, взяла репку, добавила:
- Как есть говорю. Из чистого камня. 
Ловко орудуя ножиком, она на мгновение замолкла, переводя дух, не переставали работать лишь шустрые пальчики, вжых-вжых, и вот уже Белка  снова потянулась к корзине, в этот раз ухватив сочную, круглую свёклу.
- Как это из малахиту? Из камня одежа у ней? - удивилась хозяйка постоялого двора, Светлана, всплеснув руками. Жена Сбыни, стоя у широкого дубового стола, месила тесто.
В очаге горел огонь, печь была натоплена, самое время подумать об обеде. Шустрая Белка, вызвалась помочь хозяйке, все равно делать было нечего, скучно, а на кухне завсегда было, чем себя занять. Здесь пахло хлебом, молоком, засушенными травами да и теплее возле печки, уютнее. Сидя на маленькой скамеечке, она чистила овощи, а заодно и развлекала хозяйку: байками да сказочками.
- Да-да, из малахиту! - кивнула Белка со знанием дела, перекинув одну рыжую косу за спину.
- И че ж эта шельма делает?
- Клады показывает, - синие глаза скоморошки загорелись. - Да не всякому. Коль ты по сердцу ей придешься, так одарит богато: самоцветами всякими. А еще может мастера по горному делу ремеслу обучить. Да так искусно, что за его поделки потом  большие деньги дают. Опытные мастера локти кусают, повторить пытаются, да только не выходит у них ничего. Но за свои знания Малахитница служить ей требует, о людях забыть, а как доброму человеку без людей, а? Правда супротив воли никого не держит.  Однако ж, поговаривают, после того, как рудкоп у ней в горе побывал, обучился, к красоте ее прикипел, то ему и жизни больше нет. Помирает быстро.
- Ох, сыра-земля-матушка, - Светлана прижала руки к груди,  взметнув облако муки. Покачала головой.- Негоже это простому люду с навью якшаться. Разве сладишь с силой-то колдовской.
Белка хотела было возразить женщине, но та вдруг как заголосила, что девушка  чуть не подпрыгнула от неожиданности:
- Ой, вот курья голова! Ну, курья голова, - женщина  в сердцах полотенце на лавку бросила. - А про яйца-то я совсем и позабыла. Из чего ж я начинку для пирога буду ставить? Вот голова два уха! Думала, что принесла туесок от курей, да видимо забыла. Придется в курятник идти.
Светлана направилась была к выходу, да тут опять всполошилась.
- Ох! Да куда я пойду. У меня ж там молоко топленое вот-вот поспеет.
Отряхнув фартук, да крепче подвязав на голове белоснежную косынку, она вернулась к печи, засуетилась, испереживалась вся.
- Раз такое дело я сбегаю, - подала голос рыжая скоморошка. -  Так оно и быстрее выйдет.
Светлана вдруг словно оробела, посмотрела на Белку чуть испугано.
- Оно, конечно, и хорошо бы, да только Сумрак не велел тебе во двор соваться. Вы ж давеча из-за этого спорили, сама слышала.  Все уши ты ему прожужжала, что прогуляться хочешь, да только он строго тебе запретил не высовываться. Осерчает, если узнает. Строгий он у вас.
- Ой, да ну его. Я быстро. Он  и не заметит.
И Белка, больше не слушая Светлану, быстренько оделась: нырнула в валенки, накинула овчинный теплый тулупчик, повязала пуховый платок и схватив рукавички, выскочила в сени, которые из кухни сразу во двор вели.

Отредактировано Белка (2019-05-06 20:41:48)

0

7

Солнце светило ярко, хоть и не грело,  Белка даже глаза прикрыла рукой, с непривычки ослепляло так, что аж глаза заслезились. Целую неделю она носа на улицу не казала, потому теперь с любопытством озиралась вокруг. На подворье постоялого двора было жуть как интересно. Уперев руки в бока,  Белка на радостях закружилась, выплясывая и притоптывая, запела:
- Ах вы сени, мои сени,
Сени новые мои,
Сени новые, кленовые,
Решетчатые.
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.

Кончив петь, Белка подбежала к крепкому сараю, но схватившись за ручку курятника вдруг передумала.  Не хотелось  домой сразу возвращаться, может Светлана не обидится, если она еще пять минуточек погуляет?
Эх, была не была. Недолго думая, скоморошка пробежалась по двору, погладила пса Тишку, тот сразу за ней увязался, да и выбежала за ворота.
На улице, прямо за верстовыми столбами, за широким трактом, расстилалось чистое белоснежное поле. Небо было безоблачным, блакитным, высоким. 
А недалеко от постоялого двора стояла рощица.  Деревья да кустики от мороза инеем покрылись, будто хрустальные. Стоит Белка, любуется, напевает себе под нос. Даже рукавицу с руки сняла, веточку осторожно потрогала. Льдинку большую под ногой увидела, схватила, стала играться с ней, то на Тишку наведет, то на деревья, то ладошку свою рассмотрит.
На солнце льдинку подняла, а та заискрилась сразу, засверкала, будто самоцвет. На корточки присела, стала снежинки разглядывать сквозь льдинку. До чего ж красивые!
И вдруг, откуда ни возьмись, тень на рощицу упала. Удивилась девушка, неужто так долго гуляла, что вечер наступил? О времени позабыла? Да не может быть такого! Обернулась, на небо взгляд кинула, да так и оторопела, замерла. Что за чудище-юдище над ней нависло?! Страшенное, о трех головах! Тишка, трусишка, даже лаять не стал, заскулил, к ноге ее прижался.
- Ой, мамочки, - только и пискнула Белка, попятилась, от испуга в ладошках лицо спрятала да так и побежала, не разбирая дороги, рукавички теряя.

Отредактировано Белка (2019-04-28 22:40:37)

+2

8

Похмелье штука жестокая, особенно когда при одном туловище в три горла  пьешь, а потому Горыныч в тройном размере страдал,  всеми тремя головами похмельем мучился. Медовуха, и вправду,  крепковата оказалась.
Головы  поутру  у дракона болели знатно. Пожаловаться на то было некому. Матвея с Макаром их брательник младший Иван еще вчера на дровнях заместо бревен увез, вот и беседовал змей сам с собой.
- Эх, опохмелиться бы…- подала голос Средняя голова.
- Кваску бы хлебнуть, горло высохло…- сплюнула дымом Правая.
- Лучше рассолу капустного…-  почмокала губой Левая.
- Пиво бы лучше пошло, -  вздохнула Средняя
- Пиво, где? - Правая с Левой  вытянули шеи, оглядываясь.
- Нету его, третьего дня тому последнее выпили…
- Так может за ним в Опупеевку* слетать,   у старосты должно быть.
- Так он тебе и даст, мы же его намедни бочками забросали.
- Тогда в Кукуйгород, пиво там есть заморское. Сидром называется.
- Ага-ага, нас там прямо и ждут, можно, конечно, снова на дворец нагадить, но пива от этого не прибавится.
- Может в Китежград?
- Решат, что Горыныч за царевной прилетел, оженят еще…
- Так мы ж вроде вчера ее украсть собирались?
- Не ее, а дочку княжескую
- К Берестиям за ней не полечу, далеко и там колдуны водятся,  потом не отплюешься от них ...
- Да кто тебя будет спрашивать!
- Не княжну надо, а боярышню, Матвей вчера говорил.
- Не Матвей, а Макар!
- Нет, Матвей!
- Макар!
- А какая разница?
Головы задумались. Разницы, и в правду, в близнецах никакой не было. Похожи, как два валенка, только один правый, а другой левый, и пьют одинаково.
- Такую надо, чтобы сказки, как Баюн, сказывала.
- И, как Серый, в карты играла.
- Не надо, как Серый, без гроша останемся.
- И новости, чтобы рассказывала.
- А где она новости возьмет, коли в пещере сидеть будет?
- Пусть в деревню пойдет, у баб поспрашивает. Матвей говорит, что бабы завсегда все новости знают.
- А если сбежит?
- Так у нас в стене кольцо есть, на цепь посадить можно.
- А в деревню ты ее на цепи выводить будешь?
- Хватит вам чепуху молоть!- огрызнулась Средняя. Она  меньше всех накануне выпила. - На торговом тракте постоялый двор стоит, Макар сказывал, что там завсегда чего-нить есть. Вот слетаем, опохмелимся,  проветримся, а потом  искать будем, кого украсть.
Дракон выбрался из пещеры, вдохнул глубоко, выдохнул, да таким крутым перегаром, что филин, на сосне неподалеку примостившийся, вмиг окосел и  с ветки свалился. А Горыныч распахнул крылья и пошел над лесом, аки орел горный, на бреющем…
______________
*) Опупеевка - деревня, та самая, что  Змея на довольствии держит. Макар с Матвеем свой род оттуда ведут. Лежит на границе земель Китежградских и Кукуевских. Цари издавна о ней спор ведут, но никак поделить не могут. Кукуевские считают, что она ближе к ним, Китежградские с этим не соглашаются. Раньше была совсем деревенькой махонькой, и  название носила по-мужицки простецкое, неблагозвучное.  Изменилось все лет так тридцать назад, когда воевода в Кукуйгороде  при тогдашних царе с царицею бодро отрапортовал, что богатыри его врага из Оху***** выбили. Царица так и  опупе… обмерла от такого неблагозвучия, а царь в гневе название похерить велел, и деревню отныне именовать Опупеевкой.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-05-03 21:57:32)

+2

9

Это орел может невесть сколько на распахнутых крыльях в небе парить, а дракону с тушей тяжелой на бреющем не улететь далеко,  вот и Горыныч недолго таким полетом баловался, быстро вниз пошел.
- Не засыпать на лету! – гаркнула Средняя. – Я, что одна за вас отдуваться должна? Щас в землю врежемся!
Правая с Левой вздрогнули,  на лес внизу глянули,  шеи вытянули и быстро крыльями замахали. Едва не срезав хвостом вершину сосны, Горыныч ринулся  вверх.
- А далеко еще до постоялого двора? – слегка ошалев, спросила Левая.
- Вон,  там, впереди,  где  дым тонкой струйкой в небо идет. Там и стоит.
- А как пиво забирать будем? – поинтересовалась Правая.
- Как-как,  прилетим, на двор сядем, огнем пыхнем для солидности, велим бочку выкатить.
- А если не выкатит?
- Как э то не выкатит? Тогда постоялый двор разнесем! -  воинственно рыкнула Левая
- Вечно тебе разносить все хочется. Разносить надо, когда с пользой или весело, а тут  ни второго, ни первого. Развалишь, и не будет ни двора, ни пива на опохмел. Лучше хозяину золото пообещать или камень какой, - рассудительно заметила Средняя
- Пообещать-то можно, да только у нас ни того, ни другого нет.
- Нет, так будет, вот царевну украдем выкуп возьмем.
- А копье в лоб из баллисты не хочешь получить? Сказано же, царевен не красть.
За спорами Горыныч не заметил, как до постоялого двора долетел.
Сделал круг, выбирая, как бы это сподручнее на двор сесть, на второй пошел, как вдруг снизу в правый глаз  Левой голове зайчиком солнечным ударило, да так что змей от неожиданности сразу вниз саженей на десять просел.
- Это кто это в меня так? - дернулась Левая
- Да вон там,  у березы стоит,  только что по двору скакал, а теперь за ворота выбежал.
- А еще пел, когда мы первый круг делали.
- Пел? Может девица?
- Да, вроде юбка на ней, а на голове платок и волос рыжий  из-под него торчит. Точно девица!
- А если поймать? Пусть нам песни поет.
- Щас, пиво заберем и поймаем, никуда не денется, - решила Средняя, и Горыныч стал опускаться  на двор.
Но, все обернулось иначе.
Девица в платке подняла голову, придушенно пискнула и помчалась прочь прямо в рощицу. А у драконов в крови заложено, если кто от тебя бежит, значит добыча, поймать надобно.
Погоня вещь азартная.
Горыныч даже о пиве забыл, ловить бросился. Да вот беда,  на лету среди деревьев беглянку не поймать, крыльям ветки мешают, чтобы схватить, лапы не достают.
Но, тут она на поляну выбежала. Дракон вниз нырнул, лапой добычу подхватил и снова в небо взмыл.
На снегу ничего, кроме девичьих следов да  варежки оброненной, не осталось.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-05-07 11:17:06)

0

10

Белка долго не решалась глаза открыть, так и летела в ладошки уткнувшись. Страаашно! Сначала и вовсе подумала, что сожрал ее дракон и то не тело её, а душа парит. В Ирию, землю райскую направляется. И только, когда ладони совсем в ледышки превратились, а на носу сосульки повисли поняла - жива еще. А вот надолго ли?!
Глянула Белка сквозь растопыренные пальчики да так и ахнула. Внизу, далеко-далеко, словно море белоснежное, поля да луга проплывали. Скоморошка даже про страх позабыла. Красиво было, удивительно на землю, словно птичка смотреть. Стала немного в себя приходить. Да тут только и почувствовала, что за юбку ее что-то тянет. Посмотрела да так и оторопела вся. Вскрикнула даже от неожиданности. Тишка ее, песик кудлатый, за подол лапами уцепился, зубами за край тулупчика, да так и висит, поскуливает. Весь инеем покрылся. Вот-вот упадет. Ухватила Белка собачонку поскорее, к груди прижала.
А тот уже глазки закрыл. Не шевелится. Перепугалась Белочка. Заревела даже.
- Тишечка, родненький, очнись!
Задышала на морду замерзшую. Да вот только самой тоже жуть как холодно. Ветер так и свищет, зуб на зуб не попадает. Руки закоченели совсем, еще чуть-чуть и Тишку не удержит, выронит.
И тут Белка разозлилась. Это ж как называется, в конце концов! Совсем малахольный? Кто же так девиц крадет?! Обидно даже стало чуть-чуть. Поерзала она в лапах когтистых, попыталась голову повернуть, чтобы на дракона трехглавого глянуть, да только платок на глаза налез, не разглядеть ничего.
- Эй, ты! Хитник безголовый! - закричала девушка. - А ну-ка быстро меня на землю отпустил! Кому говорю! Или ты там на все свои ухи глухой?

+1

11

- Гляди-ка ты, барахтается. Живая значит, - удовлетворенно кивнула Левая голова.
- Ругается, - ухмыльнулась Правая.
-Ну, и ладушки, а то мне казалось что она вовсе со страха обмерла, - скосила глаз на добычу Средняя.
- Эй, стойте,  а куда это мы летим? - завертела шеей Правая.
- Как куда, домой?
-  А за пивом когда?!!!
- Не до пива щас, девицу до пещеры донесем а потом подумаем. Стрелу в пузо захотел получить?
- Пузо в чешуе, что ему сделается.
- Пузо у нас общее, не тебе решать!
- Так это смотря какая стрела… - деловито уточнила Левая. - Вот Матвей рассказывал, что такие механизмусы есть, что стрелы огромные и копья кидать могут, баллистами называются…
-Достала ты со своей баллистой. Откуда баллиста на постоялом дворе,  летим взад! - Правая дернулась в обратную сторону и дракон завалился на крыло.
-Ты что делаешь? А ну строй держать! - рявкнула Средняя, с трудом выравнивая полет.

+2

12

Притихла на минуточку Белка, прислушалась к разговору Змея. Хотела было снова ругаться начать, да язычок вдруг прикусила. Странный дракон этот. Спорит сам с собой. Точнее головы друг с другом. Тому, что чудище вообще разговаривает девушка  не удивилась, даже обрадовалась. Значит не просто голова два уха, (тьфу ты, три головы и сколько-то там ух), а разумение имеет.
Тут головы совсем рассорились, тряхнуло Белку так, что она чуть Тишку не выронила. Нахмурилась девица, но недовольство свое опять не высказала. Собачку крепче к себе прижала и заговорила, будто к Тишке обращается:
- Ох, Тишка, а на постоялом дворе-то сегодня праздник. Светлана пирогов настряпала, а хозяин обещался трех поросят на вертеле во дворе запечь. И телка еще одного. Десять бочонков пива во двор выкатить. Гостей-то полный дом. Эх, не видать нам ни пирогов, ни медовухи!!! На погибель нашу чудище нас несееет. Ох, будет из тебя Тишка котлееета, а из меня холодееец! - заголосила Белка, а у самой глаза хитрющие.

+1

13

- Вот, вот, слыхали, что она говорит? Десять бочонков пива выкатят! Медовуху разливать будут! Телок на вертеле! - услышав слова Белки, Правая, восторженно заревев, снова дернулась в обратную сторону.
Горыныч закрутился на месте, суматошно махая крыльями.
- Я те щас шею-то перекушу, -  пригрозила Средняя. - Сначала девицу в пещеру доставим, а потом душу отведем!
- Ладно, -  вздохнув согласилась Правая.
Дракон стал разворачиваться, но не успел.
Что-то свистнуло, стукнуло, треснуло так, словно бычий пузырь  на окне проткнули, и Горыныч «прихрамывая» на правое крыло резко пошел вниз.
- Ой!
- Ай!
- Едрить твою мать из-за угла да через коромысло!- взревела  Средняя - близкое  знакомство с опупеевцами даром не прошло. - Да что ж это такое деется?!!
Из правого крыла, сверкая белоснежным оперением,  торчала каленая стрела.
- Допрыгались, долетались... - выравнивая полет, прошипела Левая. - «На постоялом дворе баллисты нет», - передразнила она Правую, - баллисты может и нет, а лучник есть. Вот тебе десять бочек и выкатили…
- Нету, там лучника! Стрела сверху пришла, -  Правая попыталась вытащить стрелу, и змей снова пошел вниз.
- Эй, ты там не дергайся, а то упадем! Летим домой, там разбираться  будем.
И Горыныч, с трудом махая крыльями, полетел в сторону Кудыкиной горы.

+2

14

Недаром, пословица говорит: «Близок локоть,  да не укусишь». Ведь и вправду, сколько не изворачивайся,  не дотянешься, если только  шею гусиную не  заиметь, да и то, не всегда получится.
- Тянись, тянись, еще, еще  совсем чуточку….
Хрясть…
- И, какого лешего, ты ее откусил?!!  Как теперь до обломка дотянешься?
- Да, как-то само собой треснуло…
- Из-под мышки попробуй, может, получится.
- Сам пробуй   у меня шея не аршинная.
- Нет, мне  никак не достать. Вот принесла же нелегкая кого-то лучника.
- Опять, небось, рыцарь заморский явился, змея воевать, славу себе стяжать.  Тьфу… Достали эти чушки железные. Щас, стрелу вытащим, и пропишу я ему славу по первое число.
- Какой рыцарь?  Они все с мечами да копьями.
- И с баллистами…
- Кончай ехидничать,
- А ты выть перестань,  не у одной у тебя болит.
- И лапу заднюю на место поставь, будешь чесать, еще глубже стрела зайдет. Поставь, я тебе говорю!

Доковыляв до горы на подбитом стрелой крыле,  Горыныч уже битый час мучился, пытаясь эту стрелу вытащить. 
Правая подвывала, Левая ругалась, Средняя командовала.  Поломав, по-первости, оперение, он и так и сяк старался остаток достать. Но, вот беда, обломок древка был короток, а наконечник попал на взмахе между двух  чешуй и застрял там  накрепко, да в таком месте, что ни с подмышки, ни через спину до него не дотянешься.  Змей и на бок ложился, и на спину переваливался, чуть ли не в узел завязывался, а все без толку. Стрела, как заноза, сидела намертво.
На пленницу змей вниманья не обращал, загнал в пещеру поглубже, где тепло и  сундуки с разной рухлядью свалены и все дела. Куда она в одном-то валенке оттуда денется?  Второй еще над лесом свалился, когда девица в лапах брыкаться начала. А по морозу с горы босиком далеко не уйдешь.
Наконец, змей умаялся, на брюхо лег, шеи в рядок вытянул.
- Эх,  придется, видно, Матвея с Макаром ждать.
- Да не придут они, праздник у них седня, разве что, завтра с пьяни заявятся.
- Ну, вот, праздник у них, а у нас ни жратвы, ни выпивки.
- Жратва-то есть, туша на морозе в снегу прикопана, только есть не хочется, а вот выпивка…
Горыныч вздохнул. По пещере, словно ветер прошел.
Ну, вот, что за невезуха-то…

+1

15

Белка, когда ее Горыныч в глубь пещеры загнал, от страха и усталости между сундуками большими упала, да так и лежала ни жива, ни мертва. Всё боялась, что дракон ее есть начнет, огнем спалит. Только головешки от неё, бедной, и останутся. Да и замерзла так, что ни пошевелиться, ни всплакнуть сил не было.
Но время шло, минуты утекали, а чудище, казалось, и позабыло о ней.
Пока лежала, отогрелась чуток. По рукам, ногам жар колючий побежал. Приподнялась Белка, на коленки присела, поглядела в щелку между сундуками, но ничего толком не увидела. Только тени по стенам каменным разбегались.
Хоть и страшно девушке было, но любопытство пересилило. Да и не век же в закутке этом сидеть? Выползла Белка, огляделась. В этой части пещеры, которую, видимо, дракон  под чулан отвел, сплошь рядком сундуки и ларцы всех мастей да размеров стояли, в другом углу  ветошь какая-то да рухлядь была свалена. Всё паутиной заросло. А про пылюку уж и говорить нечего. Пока лежала, измазалась вся.
Одно хорошо, в пещере хоть и бардак был, но сухо. Плесенью и сыростью не пахло. Душно только. Да нестерпимо разило сивушным запахом бормотухи и самогона. Как в трактире последнем. Хоть топор вешай.
Поморщилась девушка, подол отряхнула, из-за угла выглянула осторожно и видит, Змей по пещере мечется, ругается, всё пытается стрелу из-под чешуи вытащить. Прислушалась девица, не удержалась, со смеху в ладошку прыснула. Больно уж потешный хитник ее был. Хоть и хвост один, и пузо одно, а три головы никак не могли промеж собой договориться.
Подумала Белка, поразмышляла и решила чудищу помочь. Негоже заставлять тварь живую так мучиться. Больно, наверное. Бывает, заноза вопьется,  и то мочи нет терпеть, так ноет. А тут стрела. И откуда она взялась только.... Спасибо, что хоть не наповал убило, а то бы ведь вместе с драконом вниз рухнула. И костей не собрать, с такой-то верхотуры грохнуться! А если Змей возьмет и окочурится? Что делать-то тогда?
Он, когда ее в пещеру загнал, вход глыбой каменной привалил. Не выберешься.
Покачала девица головой, поворочала чуток. А потом  тулупчик овчинный скинула, платок развязала, валенок единственный сняла, положила все аккуратненько на сундук, да из-за стены вышла.
Из-за стены-то вышла, а сама похолодела вся от страху. Ноги еле держат. Но взгляд не опустила. Смело на Змея поглядела, открыто. Поклонилась до земли, молвила ласково:
- Позволь тебе, братец, помочь. Сил нет смотреть, как ты от стрелы неприятельской мучаешься.
Сказала, а сама осторожно оглядывается, примечает, что да где, осматривается. Догадалась Белка, к кому в плен попала. Немало сказок да былин она об этом звере знала. Немало и ей сказывали страшного да ужасного. Сколько богатырей да рыцарей заморских от него полегло и не счесть. К самому Горынычу в лапы угодила. И что теперь делать, сама не ведала.

Отредактировано Белка (2019-06-08 22:45:58)

+1

16

- Чего-о-о??
Горыныч за всеми своими страданиями напрочь про пленницу позабыл - уж больно обидной стрела была, как заноза в заднице, вроде и мала, да болит, знаешь где, а не достать никак, а потому не сразу понял откуда сие чудо взялось. Первой опомнилась Средняя:
- У вас что, стрелой и мозги вышибло? Мы же сами ее принесли.
- Украли …
- Нет, похитили…
- Какая разница. Из-за нее в нас выстрелили...
- Из баллисты…
- От заладила!  Уймись, а то укушу! Не было никакой баллисты и не стрелял никто, никого внизу не было.
- А откуда стрела взялась?
- С кудыкиной  горы!
- Отсюда что-ль?
- Ой, все, не могу я с вас…- Средняя схватилась лапой за голову. -  Раз все из-за нее, так  пусть стрелу и втаскивает.
- Ага-ага… вытащит она… В отместку ее еще глубже воткнет! Мы же ее того, похитили…
- Да где ей воткнуть! Ты на нее глянь.  От горошка два вершка! В чем душа держится… - Горыныч понятия не имел что такое вершок,   но любимая макарова присказка средней голове  нравилась. - Силы не те, чтобы нашу шкуру глубже проткнуть. Да и стрела всего-то-навсего в чешуе застряла.
- Может и застряла, да все равно болит, - Правая выпятила губу обиженно. Не столько  больно было, сколько досадно, ни за что про что стрелу получить, да еще остаться без выпивки.
- Макара с Матвеем все равно до завтра не ждать, если протрезвятся, а то и на седмицу загулять могут. Так что, пусть вытаскивает.. А коли не вытащит, то съедим…
- Съесть просто, а кто нам плясать будет да сказки рассказывать?
- Ох, и достали вы меня, - Средняя подхватила скоморошку и закинула на спину, – иди,  вытаскивай, да смотри к меня...

0

17

Белка разобиделась поначалу, когда услышала, как одна из голов Горыныча её вершком обозвала. Но тут же другая - съесть пригрозила, а третья какого-то Макара помянула. И поняла скоморошка, что между головами мира да согласия нет. Улыбнулась она про себя хитро. Уж она не она будет, если несогласие это на свой лад не обернет.
Ойкнула Белка, когда Змей ее на спину усадил, да больное крыло расправил. Все три головы настороженно на неё уставились. Глядят, глазами лупают. Того и гляди либо сожрут, либо сожгут. Поежилась девица, но страх свой сумела преодолеть. Хоть и имел Змей вид грозный, но по речам своим больно уж малохольным казался.  Аки дите малое, беспризорное.   
Вздохнула Белка тихонечко, ладошкой крыло раненное погладила. В чешуе стрелу сломанную нащупала, ох и крепко сидела, просто так и не выковырять. Если долго копошиться  начнет, разозлится чудище. Тогда точно огнем спалит.
Чем бы змея отвлечь? Думала Белка, думала, да придумала. Ласково крыло стала поглаживать, голову наклонила, да запела тоненько, чисто, словно свирель в пещере заиграла:

Ветер горы облетает, баю-бай,
Над горами солнце тает, баю-бай,
Листья шепчутся устало, баю-бай,
Гулко яблоко упало, баю-бай,
Подломился стебель мяты, баю-бай,
Желтым яблоком примятый, баю-бай,
Месяц солнце провожает, баю бай,
По цветам один гуляет, баю-бай.

Пока пела нежно да задушевно, незаметно за черенок стрелы ухватилась и, улучив момент, когда головы Горынычевы чуть глаза прикрыли, со всех силенок как дернула!
Стрела и выскочила.

Отредактировано Белка (2019-07-15 00:30:45)

+2

18

[nick]Тишка[/nick][icon]https://b.radikal.ru/b34/1907/69/9e7520d9981c.jpg[/icon][status]Каждая собака должна иметь свою косточку[/status]
Когда Горыныч Белку в пещеру загнал, девица собачонку уже еле в руках держала. А как на каменный пол пещеры между сундуков рухнула, так и Тишку от бессилия выпустила. Выпустила да на время и позабыла о друге четырехлапом. Тишка же кульком ледяным об пол  грохнулся, да тут же в дальний угол забился. Глаза закрыл, сидит, дрожит, согреться пытается, и вдруг чувствует, теплом потянуло, да не от печки, что в дальнем конце пещеры стояла, да тлела едва-едва, а прямо из-под пола. Камень-то, на котором Тишка примостился, горячим оказался, будто солнышком нагретый. Песик аж сомлел на минуту, но вдруг опомнился,  вокруг скоморошки забегал,  за юбку зубами дернул, иди, мол, хозяюшка, погрейся.  Не ответила девушка, так и лежала ничком: ни жива, ни мертва. Поскулил Тишка жалостливо, носиком в косы Белкины ткнулся,  но тут чудище заревело, по пещере стало носиться, ругаться непотребно.  Песик аж ушки к макушке прижал. Перетрусил. Снова за сундук забежал, к камню солнечному.
Вот ведь чудо чудное! Ни уголька, ни огонька, ни лучинки, а греет, будто на печи сидишь!  Тишка аж зажмурился от удовольствия да про ругань Горыныча позабыл.
Носом повел, принюхался, вроде как чуть яйцом протухшим потянуло. Может и съестное где-то найдется? Скоморошку-то покормить надо бы, глядишь, и  отойдет, опомнится от страху.  Тишка осторожно на запах тот засеменил в самую  глубь пещеры, туда, где рухлядь всякая свалена была. Между стульев сломанных, да бочек прохудившихся пролез да видит, за крутобоким чугунком, лаз небольшой.  Узкий совсем, даже Белке не  пролезть.
Пёс еще раз принюхался, запах гуще стал, а еще журчание воды будто вдалеке послышалось. Тишка извернулся, да в проход этот прошмыгнул, только его и видели.

Отредактировано Белка (2019-07-16 23:21:07)

+1

19

От пения скоморошки Горыныч даже задремывать начал, глаза прикрыл, сонно засопел. Еще чуть-чуть и вовсе бы заснул, да только Белка стрелу дернула.
- Ой-й-й-й!  Ай-й-й-й! - взвыли крайние головы
- Да, будет вам верещать, - Средняя фыркнула. – И не больно совсем.
- Это еще с какой стороны посмотреть, - насупилась Правая.
- Вот-вот, с какой стороны… - тут же поддакнула Левая. - Тебе-то всегда меньше всех достанется.
- Угу, будто я из другого места расту…
- Из другого, – хохотнула Правая, -  может из зад…. -
-Тьфу на тебя, - Средняя плюнула дымом ей прямо в пасть, развернулась подхватила Белку с крыла и перед собой поставила.
- Хорошо дело сделала, не будем тебя есть… Давай, стрелу показывай.
Не успела девчонка стрелу протянуть, как головы над ней едва лбами не стукнулись.
- И впрямь каленая…
- Древко золоченое...
- Да с лебединым оперением.
- Неужто царская?
Тут все три головы на Белку так уставились, словно она эти стрелы велела пускать.
- А ну говори, кто еще на постоялом дворе был, что стрелами царскими балуется?
Может быть Белка чего и ответила, да громкое «Тпру-у-у, старая!» у входа звонким эхом по пещере запрыгало.
- Ой, неужто Матвей с Макаром приехали, - Горыныч тут же про стрелы забыл и рванулся к выходу. Но, там были не старые змеевы приятели, а их младший братец Иван. Парень малопьющий, а по опупеевским меркам вообще трезвенник, а потому редко в посиделках братьев с Горынычем участвующий.
- Иван, а ты чего сюда? - все три головы на сани позади Ивана уставились, прикидывая, что же там под дерюгой лежит. – Праздник что ли кончился?
- Да нет, еще празднуют… Половина деревни гуляет, половина друг другу моды бьет, остальные пьяными валяются, а тут еще и пиво закончилось, - парень нерешительно глянул на змея, -  у тебя, Горыныч, нельзя ли бочонок другой перехватить?
- Пиво зако-о-ончилось? – дракон даже опал слегка от такого известия.  –  Нет его у меня. Сам от жажды мучаюсь, вчера с твоими брательниками все до капли выпили.
- Да помню я, как их отсюда забирал... – Иван посмотрел вглубь пещеры и открыл рот от удивления. – Ой, а кто это там у тебя?
- Это мое! - Горыныч заслонил Белку крылом. – И губу свою не раскатывай. Плясуница-песенница, будет мне сказки рассказывать.
-Ого! А где ты ее взял?
- Где взял, там уже нет, а коли скажешь кому, то я тебя… -  Горыныч грозно нахмурился.
- Да, побей меня гром… - Иван испуганно замотал головой. Нахмуренный змей был весьма убедителен. - Ни слова никому не скажу!
- А что у тебя там в санях, -  Средняя шею вытянула, пытаясь заглянуть Ивану за спину.
- Гостинцы там, - заторопился тот, - матушка к празднику приготовила, велела передать, чтобы и ты попраздновал.
- А пива или чего покрепче, там, значится,  нет?
- Нет, сами у тебя разжиться надеялись, - Иван вздохнул и бросился сани разгружать. - Ты уж пока почаевничай, вон тут ватрушки да пряники, а там раздобудем чего-нибудь.
Он явно хотел побыстрее сбежать, а то вдруг Горыныч снова рассердится.

0

20

Первым порывом Белки было закричать со всей мочи, запричитать и к Ивану, к розвальням, кинуться. Но осадила себя скоморошка. Поняла, криками да плачем тут делу не поможешь. Парень-то, сразу видно, не храброго десятка. На кой ляд ему жизнью рисковать, девку спасать незнакомую? Да и на санях, полные пирогов, далеко ли от Горыныча убежишь? Не пряниками же от чудища обороняться. Даже в сказках говорится  -  только богатырям и царевичам девиц спасать положено. С мечом и в доспехах. И то не всегда удачно выходит. А с вилами, в куцом тулупчике и пирогами с капустой только и остается, что вот так вот, в ножки Змею кланяться. Горыныч, понятное дело, Ивана этого нисколечко не боялся, но пленницу свою сразу крылом закрыл, забеспокоился, спрятать захотел. Однако ж не утерпел, похвастаться успел, что сказки баять да плясать умеет. Вот ведь умора!
Высунулась девушка из-под змеевого крыла, на паренька глянула, поклонилась.
- Что же ты, свет мой, Горыныч, родненький, гостя у порога держишь? Или мы иноземцы какие, берестийцы лихие, чтобы о гостеприимстве позабыть да на добро добром не ответить? В землях наших отродясь такого не было, - скорморошка осуждающе на Горыныча поглядела, головой покачала.
- Мил-человек тебе полные сани гостинцев приволок, почтенье выказал, а ты гостя даже чаем не угостишь с дороги? Эх ты, три головы да ухи. Стыдоба одна.
Белка дерзко ножкой топнула и решительно Ивана под локоток взяла.
Мужичок пришибленно на Горыныча посмотрел, мол, это всё она, я тут ни при чем, засмущался весь, но за девушкой пошел охотно. Рыжая скоморошка, пока Змей не опомнился, быстренько гостя к сундуку огроменому подвела, что на вроде стола был приспособлен, усадила, передником с сундука объедки да крошки смахнула. Захозяйничала.
- Эх, скатерку бы, - пробормотала с сожалением, глядя на облезлую крышку. Не удержалась, заворчала:
- И стола-то нет человеческого. Ни скамеечки, ни табуреточки.
Огляделась вокруг, прошлась по пещере, в рухлядь нос сунула,  в кадушку пустую глаз кинула.
Наконец, к Горынычу обернулась, руками всплеснула, рассердилась совсем:
- Это что ж делается-то?! Неужто у вас, оглоедов, и самовара нет?!

Отредактировано Белка (2019-10-15 22:18:10)

0

21

Горыныч от  такого напора слега обалдел,  даже  не понял, что такое творится-т , но на упрек обиделся.  Как это у него самовара нет?!
- Должон быть! - Змей взрыкнул в три голоса и бросился по углам самовар искать.
А Иван, как у сундука на пенек сел,  так и остался сидеть. Сам не зная от  кого ему больше боязно, то ли от Горыныча, то ли от этой странной девицы. Горыныч, он, как бублик ни поверни, все же знакомец старый, чего от него ждать давно изведано. А эта откуда взялась? Может ведьма какая, за Змеем глядеть поставлена, ишь, как им помыкает. Это Горынычем-то…
Ох… Неспроста все это, неспроста.
Иван слышал,  как братья шептались о царстве кощеевом и, как собирались  попасть туда. Может силы навьи об этом проведали и теперь следят. 
У опупеевца  аж пот холодный по спине от страха потек.
Вот попал же… Как кур в ощип..
Мужик хотел было сбежать, пока Горыныч  вглубь пещеры уполз, да ноги держать отказывались. Вот и сидел, на Белку таращился  да  слушал, как Змей в своих сундуках роется.
Сундуки эти у Горыныя еще с давних времен остались, когда он караванам торговым да кораблям купеческим пути-дороги перекрывал. Те от него и откупались, кто, чем мог.   
Много сказок  люди про эти сундуки сказывали. Мол, сокровища там хранятся несметные. Многие в них заглянуть мечтали, братья  тоже не отказались бы. Да только Горыныч никому этого не дозволял. Каменьями драгоценными, что в пещерах Кудыкиной горы добывал, запросто за телят платил,  а к сундукам ни-ни… Странное дело, никого не пускал…
А тут, сам  их потрошить полез…
Змей тем временем аж раж вошел. Шубы, отрезы бархатные и шелковые, кубки золоченые, посуда, подсвечники летели во все стороны.
- Это не то….
- А это ?
- И это тоже не то…
- В том сундуке посмотри…
- Да куда лезешь-то!
- Сам не мешай! - переругивались Правая и Левая.
- Эээ…. А… что… - пыталась влезть Средняя, но крайние головы ее не слушали.
- Может вон в том мешке?
- Да откуда он там. Мы мешок на морском берегу нашли, там барахло какое-то, а самовар это…- Правая вдруг задумалась.
- А вообще, что такое самовар?- вставила, наконец, Средняя.
- Самовар это…эээ…
- Я знаю,- возгласила радостно Левая, - это большое и круглое, из него чай пьют!
- А оно у нас есть? -  спросила с сомнением Средняя.- Мы чай не пьем, Серый с Баюном у нас только пиво да медовуху хлещут, его брательники, - она кивнула в сторону Ивана, - тоже от медовухи не отказываются. У Кощея чая отродясь не было,чтобы к нему со своим самоваром летать.
- А потому у нас самовара нет, - гордо  поняв коготь, заявила Правя, -   ибо нам он вообще без надобности!

Отредактировано Змей Горыныч (2019-10-18 23:29:56)

+1

22

Белка даже опешила от той суматохи, которую развернул Горыныч: тот бегал из угла в угол, суетился, головы ворчали и спорили. Змей заглянул в каждую щелку, переворошил кучу сундуков, коробов и ларцов. Скоморошка и глазом  моргнуть не успела, как пещера стала напоминать не то лавку купца, не то сарай с ветошью и хламом.
А всё потому, что вперемешку с сокровищами: кубками золотыми да бархатом алым,  парчой расписной да коврами заморскими,  посудой серебряной и подсвечниками (правда давно почерневшими от времени)  по пещере раскиданы были и худые старые башмаки, и ржавые мечи с погнутыми щитами,  шубенки и выцветшие кацавейки, потертые кокошники и дырявые лапти, один сломанный ткацкий станок, два добротных колеса от телеги и совсем уже мусор: объедки, кости, остатки хвороста.
И когда Горыныч заявил, что самовара нет да и в помине не было девушка страшно удивилась. Это как же так?
- Ничего себе! - опешила она, схватившись ладонями за щечки, сокрушенно оглядывая змеево хозяйство.
- Я ж медовуху не пью. И пиво не пью. Я только чай!
Белка удрученно посмотрела на три взмыленные морды и совсем закручинилась.
- Надыбал столько барахла, а про самое главное и не вспомнил. Не вспомнили. Эх вы, - вздохнула она, присаживаясь напротив Ивана.
Укоризненный взгляд на Змея бросив, девушка демонстративно отвернулась, а вот на гостя ласково посмотрела, улыбнулась грустно, да только в глазах хитринка мелькнула и тут же спряталась. И пока Горыныч в темный угол хозяйничать уполз, сундуки запереть, зашептала заговорщически:
- Так что же я о себе да о себе. Негоже о гостях забывать. Кажысь вы тоже больше пиво жалуете? Ведь за тем и приехали. Так я подскажу, куда вам направиться следует. На постоялый двор «Золотая крынка». Слышали? Если от меня туда привет снесете да ленточку мою передадите, то Сбыня, хозяин трактира, на радостях вам три бочонка выкатит. Только тсс, - приложила она палец к устам. - А то сами знаете, услышит, - она кивнула в сторону сундуков , где пыхтел Змей, - сразу всё отберет.
Белка Ивану подмигнула и быстренько мужичку ленточку в карман тулупа сунула, а сама метлу схватила, подметать стала да запела звонко:
- Эх не попить чайку у Змея злобного,
Ведь самовара нет у Трехголового,
Хоть и сундуков полно, добра кругом не счесть.
Не знает старый Змей, чем девицу привлечь!

Отредактировано Белка (2019-10-22 21:49:35)

+1

23

Иван, пока Горыныч в сундуках копался да самовар искал, потихоньку в себя пришел, стал приглядываться, что там Змей из закромов вытряхивает, и на ус мотать.
Шелка да отрезы бархатные, это, конечно, не злато  с каменьями, как людская молва баяла, но тоже денег стоят. Вон, какой заморский ковер по камням раскатился. Ворс длинный, пушистый, жаль только, что не разобрать в сумраке, что на нем выткано, вроде три девицы какие-то, но на базаре в Кукуй-городе за него точно хорошие деньги дадут, а в Китежграде и того больше выйдет.
Одно только странно,  зачем, зачем при таком богатстве,  барахло старое да ношенное хранить? Все эти шубенки с кацавейками.…Ну, мечи - дело понятное. Еще с тех времен лежат, когда Салтан с Евсеем  Кудыкину гору воевали. Вон,  в углу целая груда  свалена. А  что-то может и с тех давних пор осталось, как Горыныч караваны гонял, и города с деревнями разорял. Но, лапти дырявые да станок ткацкий сломанный ему зачем? Вот, барахольщик, все под себя гребет.
Надо будет братьям обо всем рассказать, их Горыныч, жмот трехголовый,  к сундукам не пускает.
Глядя, как Змей свое добро по сундукам обратно распихивает, Иван совсем осмелел, даже начал примериваться,  что бы такое у него под шумок  увести или выпросить.  Но,  тут девица рядком подсела,  разговор шепотом завела. Бондарь подобрался, не понимая, с чего она вдруг такая  ласковая, но оказалось, что ничего страшного в том шепоте нет - попросила лишь весточку передать.
Попросила так, словно тайну поведала, и тут же, отскочив в сторону, пол мести принялась.
По всему выходило, что сама Змея побаивается. 
Неужто чешуйчатый ее  впрямь украл?
Иван приосанился, головой важно покивал. От чего же не передать, коли за то пива в придачу три бочонка сулят. Сбыню знает. В «Золотой крынке» бывал. Вот только до нее верст тридцать с гаком будет, и это  по тракту торговому, а до тракта еще добраться надобно.
Бондарь в затылке поскреб и задумался.
По всему выходило, что до ночи не обернуться даже в одну сторону. А коли так, то  и торопиться нечего, передать можно с оказией, когда седмице товар в Китежград повезут, а пиво за весточку никуда не сбежит. Сбыня, хоть жук и изрядный, но слово держит.
Хотел девице про это сказать, да  прислушался, что та поет и чуть не ахнул. Вот дуреха-то, зачем же так о Змее, ведь обидится.
А Горыныч, как услышал о Змее старом да злом, и вправду обиделся.
- И не старый я вовсе, только-только триста лет разменял, - Средняя вынырнула из пещерной глубины и сердито насупилась.
- И лет сто уже никого не ел, - брови свела Правая.
- И огнем никого не жег, - повисла над Белкой  Левая.
- Как это не жег? А кто давеча Матвею тулуп подпалил? - подал голос Иван -  сам от себя не ожидал.
- Так за дело же,  - Горыныч выгнул шеи и сверху уставился. - Решил МЕНЯ в скоморохи записать!

+1

24

Белка от страха метлу из рук выронила, зажмурилась. Ох, сколько раз её Сумрак за длинный язык да нрав строптивый наказывал. Сколько раз предостерегал. Ан нет! Вот и допрыгалась. И все через характер свой вредный. Строго-настрого велено было ей во двор носа не совать. Дык она не только на двор выскочила, а со двора убежала.
А сейчас чудище дразнить стала. Бывает и человеку страшно слово шутейное молвить, - пришибет, а тут самого Змея осмеяла, негодница.  Тот и разобиделся. Под самыми сводами пещеры над Белкой навис аки скала. Так осерчал, что аж чешуя заблестела, а глаза огнем запылали.
Испугалась девушка, задрожала, словно лист осенний. Подумала, вот и конец ей пришел. И вспомнила вдруг  Сумрака, что вместо брата старшего ей завсегда был. А то, что сердитый да строгий он, так это только с виду. Сердце-то у него было добрым да ласковым. На каждой ярмарке и ленточкой, и петушком сахарным всегда баловал. Вспомнила и других своих скоморохов родненьких, что вместо семьи ей были. Вырастили да вынянчили, сказки сказывать да плясать научили. Любили да берегли. А теперь что? Вовек она их больше не увидит?
И до того Белке горько стало, до того горестно, что слезы сами из глаз побежали. Закрыла девица ладошками личико, да заплакала, запричитала:
- Ой, прощайте, люди добрыыыые! Видать погибель моя пришлааа! Так и сгинуть мне в горе темной! Так и сожрет меня Змей страаашный! Ой, некому меня, бедную, защитить. Ох, и зачем я Сумрака ослушалась.
Лицо уже опухло, носик курносый покраснел, а слезы все равно никак не унять. Так и стоит, плачет навзрыд.
Тут откуда ни возьмись, из угла дальнего, черный комок выкатился, да прямо к Горынычу кинулся. Запрыгал вокруг Змея, замельтешил, по пещере лай звонкий раздался.
- Гав! Гав! Ррр-ам! Не трррогай, гав, Белку! Покусаю! - и вместо с гавканьем, сердитая человеческая  речь послышалась.
Девушка как расслышала, так и рыдать перестала от удивления. Изумленно на собаку глаза вытращила. Смотрит - поверить не может. Думает, от страха, померещилось ей.

0

25

Эхо в пещере было гулкое.  Белкины причитания, как горох об стены застукали,    под сводами наверху заметались. Змей аж зажмурился, хотел лапами уши прикрыть, да где их на шесть ушей достать.
Ну, бывало, плакали девицы, все эти царевны да боярышни, когда он их в старые времена воровал, так то ж ради выкупа, можно было чуток потерпеть.
А тут  в кои раз девицу для себя украл, и опять ревет. Змей от огорчения даже разнюнился, губы оладьями распустил, того и гляди слезу пустит.
И вот от чего ревет?
От того, что самовару у него нет? Ну, дак это ж исправить легко.
- Слышь Иван, - Змей голову к  бондарю наклонил, - ты бы это…
Договорить не успел, откуда-то пушистый комок черный вылетел, под ногами вертеться стал, растявкался, да не просто так, а человеческим голосом.
Горыныч аж глаза округлил. Еще один  скандальный  да разговорчивый. Откуда взялся?
Змей принюхался, так  воздух в себя втянул, что Тишку чуть от пола не подняло.

- Фу-у... Тухлыми яйцами несет, - фыркнула Левая голова, едва не чихнув.
- Это он что, в пещеру к саламандре залез? – поморщилась Правая
- В роднике  выкупался, - добавила Средняя вкрадчивым шепотом и  на Ивана с Белкой покосилась, хотела еще что-то сказать,  но заметила, что скоморошка реветь перестала, и  осеклась. Незачем кому ни попадя тайны Кудыкинской горы знать.
- Слушай, братец, - Левая наклонилась к бондарю, - можешь мне самовар достать? Я тебе вон тем железом расплачусь, что в углу лежит. Какой меч хочешь, тот и бери, а коли самовар понравится и девица реветь перестанет, так можешь еще и шелом себе прихватить.
Горыныч, хоть и был кое-где простоват, но все же себе на уме. Давно пытался в оплату за снедь да вино  Матвею   оружие и доспехи сбыть, что рыцарей да богатырей стались, да  только кузнец их не брал, а коли брал, то немного,  и за цену совсем малую. И все потому, что доспехи чинить он не умел, на  плуги с топорами сталь боевую изводить – Сварога гневить не хотел. Купцам попытаться сбыть, так спрос сразу пойдет, откуда добро взял.
А опупеевцы источник доходов свято блюли, никому из чужих правду не рассказывали, вот и брали со Змея за «постой» золотом да каменьями. Каменьями   самую чуть, чтобы в казну налог не платить, а золото завсегда были рады получить, да только у Горыныча его нынче хоть шаром покати, вот и решил хитрый дракон за самовар железо всучить .
- Так  ты иди, Иван, поспешай,  быстрее туда-сюда обернешься, -
Горыныч подтолкнул парня к выходу . Тот и сам мешкать не стал - давно ноги хотел унести, к выходу опрометью бросился, даже шапку  забыл, коня из саней распряг и  был таков.
А Горыныч на пол прилег, головы на лапы сложил, на Белку уставился.
- Не реви. Ванька шустрый,  хоть и дурак, добудет тебе самовар, а пока спой что-нибудь и спляши, или… - Змей почесал когтем правую голову, - вон, пирогов поешь. Авдотья, их мать, вкусные пироги печет. Жаль, что медовухи иль пива к ним нет.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-12-08 23:49:04)

0

26

- Да какие же пироги без чая? - всплеснула  руками Белка. Голос девушки прозвучал слегка укоризненно, но и не сердито.
Скоморошка реветь перестала, очень уж потрясена была тем, что Тишка заговорил.
От слез пролитых силы совсем ушли, реветь да горевать мочи больше не было. Да и не в характере Белкином было слезы лить да нюни распускать. Бродячие лицедеи - народ веселый, унывать не привык. И радости, и печали встречают с улыбкой. Иначе скоморохам на белом свете не прожить. Зато им и монетка перепадает: за умение хохотать да других веселить,  когда на душе кошки скребут.
Потому Белка повздыхала-повздыхала, да поняла, что теперича только ждать надобно. Если Иван парень совестливый, глядишь и снесет ее ленточку к Сбыне, а там уж Сумрак всенепременно придумает, как любимицу свою из беды выручить. Эх, а ведь это она хорошо придумала. Складно получилось!
Только вот теперь надобно со Змеем сдружиться, а то кто его знает? Белка все присматривалась к чешуйчатому чудищу да всё понять не могла Трехголового. Вроде и рычит, пыхтит,  огнем сжечь грозит, но пока Белку не обижает. Пирогов да пряников предложил. Самовар раздобыть пообещал. Пожала плечами девица. Чудной какой-то.
Белка корзину с пирогами на сундук, что вместо стола был, поставила. По пещере тут же запах поплыл.  У девицы в животе заурчало. Достала она ватрушку с творогом - жизнь сразу веселее показалась, и пещера вдруг перестала быть темной и сумрачной.
Уселась Белка на скамейку возле сундука, стала жевать да вокруг осматриваться. Тут и Тишка подбежал, на скамейку запрыгнул, хвостиком завилял:
- Ой, Белка, ой,  родненькая, как вкусно!
Девушка чуть не поперхнулась, как услышала. Все никак не могла привыкнуть к чудесам, что вокруг разворачивались. Подала она песику пирожок, по шерстке того погладила, молвила:
- Ах, как хорошо Тишечка, что ты со мною рядом. С тобой-то мне не так страшно.
Собачка пирожок проглотила, ответила:
- Не бойся, Белка. Я тебя в обиду не дам. Ложись спать. Утро вечера мудренее. А я тебя охранять буду.
Белка и прилегла прямо на скамейке широкой. Ей, маленькой да тоненькой, много ли места надо? 
Тишка где-то платок пуховый раздобыл. Укуталась в него скоморошка  да прикорнула.

0

27

Горыныч  на это дело посмотрел, Левой головой бровью повел, Средней хмыкнул, Правой принюхался, и сам с собой разговаривая, пополз к выходу.
- Надо с сани с пирогами забрать, пока не учуял никто. 
- Точно…
- Щас, заберем…
- А чего это плясуница спать наладилась, когда день на дворе.
- Да с испугу, уморилась, видать,
- Пусть себе спит.
- Как это спит, а веселье где? Пляски и песни когда?
- Вот как выспится, так и будут тебе песни с плясками…
- Ух, ты, пирогов-то сколько тут! Сани полнехоньки.
- Собирали, небось, со всей Опупеевки.
- Ага, думали у нас медовухи с пивом наменять.
- Наменяешь тут. Самим бы хлебнуть, так после Матвея с Макаром, хоть шаром покати. Вот у них и спросили бы, есть у нас, али нет.
- Хорошо, что не спрашивали, тогда бы пирогов не было
- Пахнут-то вкусно как.
-  Хы-ы… Серый, унюхает, враз прибежит.
- И все слопает.
- Давно его не было
- Не до нас ему, у Яги пироги трескает,
- Ага, его-то она нормальными потчует, не то, что нас, с мухоморами да поганками, от которых потом пупыришься.
- А кто тогда в одно рыло все съел?
- Так они тоже… того, вкусные были…
- Ага, вкусные, а страдать всем пришлось.
- Так, может, оставим чуток, Серого приманить?
- Приманишь его...
- Нельзя Серого, увидит плясуницу, опять ругать будет, почто девицу украл. Отберет еще и обратно вернет.
Горыныч всполошено заоглядывался, словно волк под  соседним кустом сидел, сани в пещеру затащил, на пол шлепнулся, тушей проход загородил, чтобы не влез никто, и, пока девица спит, принялся Тишку разглядывать, что за черный зверек такой, его пленницу защищает да  человеческим голосом разговаривает.
- Ишь ты, мелочь совсем, а прожорливый…
Живот  у Тишки раздулся шариком, но он, испуганно глядя на страшного хозяина, остановиться, никак не мог. В кои веки такое счастье выпало – от пуза поесть…
- Оголодал, наверное… - Змей добродушно осклабился одной головой за троих, - Я вот тоже однажды оголодал, что в один присест сразу шесть годовалых бычков съел. Правда было с чего…. Почти три года в пещере проспал… Эх, были тогда времена, если гору никто не шел воевать, можно было всю зиму, а то и дольше проспать. А сейчас, то Матвей в гости, то Макар, а то и оба вместе еще. То волк с Баюном придут, но вот давно не были.  А как придут да разбудят, так сразу жрать хочется. А за жратву платить надобно, - Горыныч вздохнул. - За медовуху с пивом, что вместе пьем, тоже платить приходится. И все золотом. У Кощея раньше камни на золото менял, а сейчас он пропал, куда делся, неведомо. За каменьями надо внутрь горы лезть, к пещерам ходы  проплавлять, зарастают они. С Саламандрой лаяться, не любит она,  когда я внутри горы лазаю… Говорит, нарушаю равновесие. А как же мне быть? - Змею вдруг захотелось пожаловаться.
- Разбойничать? Караваны грабить, корабли топить?  Пробовал, только купцы, они, в основном, товарами откупаются. Вон, в сундуках лежат.  А мне их  кому-нить сбывать с малолетства не велено. Батюшка с матушкой сызмальства учили да наказывали богатства накапливать и, коли, что в выкуп взял, хранить до скончанья веков.  Решил как-то раз помочь - корабли купеческие мимо скал, через буруны проводить. Корабельщики за то дело пивом заморским да вином хорошо отдаривались. Дак однажды среди них чародей выискался, на нос выскочил и давай в меня молнией кидать. Чуть хвост не пожег. А оно мне такое надобно? Улететь пришлось. А корабль разбился вдребезги у самого берега.  Вот и пошла молва,  что  я корабли на скалы веду. Эх, нету в мире ни правды, ни справедливости. Хотя, я  в накладе  не остался тогда, бочек десять с вином на берегу нашел, да  тот самый  чародей в песке обнаружился, почти живой. Убивать не стал, только попугал, и  мешок забрал, - Горыныч злорадно залыбился, - ибо... нечего.…
- А еще царевен с принцессами воровал, - влезла в рассказ Правая голова. - Раньше их было не меряно. Вон, Кощею пару штук даже подарил. А сейчас царевны повывелись, у царя нынешнего Китежградского Салтана и вовсе только одна есть. Да тут тоже, когда как везло. Иногда вместо выкупа могли и  богатырей с рыцарями прислать. Мне, конечно, они на один зуб,  хотя, вот последние ничего так были, ребята бравые. Их царь Евсей послал.  Пропала дочь у него, и молва опять наврала, что, мол, Змей-Горыныч украл. А я ее и в глаза не видал, да и зачем мне дите малое  из люльки красть? Мы тогда с богатырями этими  три  дня и три ночи…
- Бились без продыху? - Тишка сглотнул очередной кусок и голос прорезался.
-  Пили без просыпу… Ох, и сильны богатыри медовуху пить…Так я с отцом Матвеевым да Макаровым познакомился. Отменный  у них батя был. Богатырь… Жаль сгинул невесть как,  пропал в царстве кощеевом. И с чего их туда понесло. Но, супротив воли государевой никуда не денешься. - Змей головами сокрушенно покачал и пригорюнился. - Приспичило царство кощеево воевать… Кощея-то там уже не было, но, все равно, сгинули. Зато теперь Макар для меня телят пасет. Тоже хочет к Кощею в замок попасть, пока хозяина нет, запастись златом-серебром.  Я им, конечно, помочь могу, самому надобно… Ну, а как вдруг Бессмертный объявится? Никому  ведь спуску не даст.
Горыныч задумался…
- Видно, придется-таки, в гору лезть, самоцветы искать, Саламандру злить. Ты же, мелкий, видел ее…
Тишка попытался проглотить новый кусок, кусок проглатываться не хотел и, щенок только замотал головой.
- Не видел? Ну, значит повезло. А то, за родник свой волшебный и сжечь могла…
Песик  испуганно попятился.
- Да ты не пугайся, сюда не придет, остыть побаивается, без огня каменеть начнет. Вот и сидит в горе, в огненной лаве купается, родник стережет. Хотя, какой там родник,  одна капля в год в блюдце каменное  капает. За двести лет… С тех пор как я там был, - хотел добавить Змей, но не стал, - вот  и накапало как раз,  чтобы тебя искупать. А как искупаешься, сразу  люди тебя понимать начнут, словно ты по-человечески разговариваешь, а может и, вправду, по-человечески заговоришь, как тут разберешь. Я вот тоже раньше только шипеть умел, как в том роднике …. – Горыныч внезапно замолк, потом лапой куда-то в сторону махнул, мол, чего об этом вспоминать.
- Ты мне лучше вот  что скажи, вот у плясуницы твоей родня есть?
- Неа,  нет, - Тишка затряс головой.
- Вот и у меня нет… - положив Среднюю голову на сундук, Горыныч вздохнул.-  Нет, ни отца, ни матери, ни братьев старших, порубил их Иван-крестьянский сын на Калиновом мосту через  реку Смородину.
Один я, как перст… Хоть и не любили они меня, стыдились, что убогим родился, всего о трех головах, не то что братья о шести, а матушка с батюшкой и вовсе о девяти да двенадцати. Только мне три выше надобности, - Правая с Левой тут же на Среднюю недовольно зыркнули. - Как приму вид человеческий, так сразу все в одной голове путается.  Вот и улетел я от них по миру полетать, ума-разума понабраться, только кому он нужен этот ум, когда крылья, лапы да хвост есть, - Средняя с самодовольной мордой прищурилась. - Вернулся домой, никого там нет. Прилетел сюда и живу теперь  тут один одинешенек, - Горыныч снова погрустнел, - скучно мне…Нечем грусть-тоску  разогнать…
- А зачем сын крестьянский твою родню порубил? - Тишка попытался встать, но  так и не смог, уж больно толстое пузо наел.
- Так они издавна путь в мир подземный стерегли, никого не пускали, ни туда, ни сюда. Да только батюшка вознамерился род людской извести и сам повелителем Нави с Явью стать. Подземным чудищам дорогу хотел открыть через Калинов мост. Я уж потом об этом узнал. А вот мне этого не надобно, мне бы просто  пожить, сытно да весело… Я бы даже в люди пошел, если бы в голове не путалось. Правда Матвей говорит, что за блаженного, вроде, сойти могу. Да только кому он нужен, блаженный-то? - Змей сокрушенно покачал головами и, окончательно загрустив,  замолк.

Отредактировано Змей Горыныч (2019-12-09 22:19:20)

+1


Вы здесь » Записки на манжетах » Магические миры » В некотором царстве... Флэшбэк 1.1 На Кудыкиной горе жил дракон...


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно