Дни стояли морозные, студеные. Такие, что, поговаривали, даже в самом Китежграде несколько человек насмерть замерзли. Волновался народ, словно улей жужжал по избам да теремам,  Навь поминал испуганно, укоризненно. Уж больно в силу вошла Морена-Зима. Давненько таких лютых морозов не было. Целых две седмицы не то, что за околицу, со двора носа показать страшно было.
А зима злилась, ярилась немилосердно. Лес Темный морозами еще крепче сковала, чем окрестности града стольного.  Зверье по норам да домишкам лесным попряталось. Затихло все, будто вымерло: ни стрекота белок неслышно стало, ни сорочьей трескотни, ни суетливых снегирей видно не было.
Один только большой черный ворон, почитай, каждый день над лесом Темным кружил.
Но и он, хоть и с кровью колдовской в жилах,  чувствовал,  как мороз кусает, не щадит, измывается.
Ведь, кажется,  только из дома теплого вылетел, чтобы над озером крылья размять или  избушку на куриьих ножках проверить,  да только кровь, уже после пары взмахов крыла, леденеть начинала, а перья чернильные на лету изморозью покрывались. Насилу назад возвращался. И долго еще  потом у очага согреться не мог.
А колдунье, шельме эдакой,  всё на месте не сиделось. Замучила его поручениями: то одно старой карге нужно было, то другое. В конец покоя лишила. От досады ворон  на Ягу злился страшно, однако же,  терпел, вида не показывал, но когда ведьма снова в студеный день, да еще в метель, его по делу отправила, в Белый Ключ, старостовой дочке отвар лечебный снести, Еремей взбеленился. Отвар-то он, знамо дело, передал, (не было еще такого, чтобы ворон приказа колдуньи ослушался), да вот только по возвращению на колдунью с упреками да руганью накинулся: 
- Не ценишь ты меня, старая. Со света сживаешь! Что я тебе такого сделал, Ядвига, что целыми днями ты меня по такому морозу мотылять вздумала, а? За что наказываешь? Злопамятная ты, знаю! Даже то, что сотню лет назад было, припомнить можешь! Потому то к избушке за травами, то в деревню к старосте, то в Китежград за сплетнями гоняешь, да? И так который день без продуху!  А ведь, сама видишь, морозы нынче такие, что кровь от них стынет, сердце замерзает да на льдинки колючие раскалывается. А тебе всё неймется! Злая ты! Уйду я от тебя! - злился ворон, сидя на шестке печи, стараясь согреться. Голову в грудь смоляную втянул, только крючковатый  клюв и видно было.
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/di-C8FE.jpg[/icon]

А на утро метель, что всю ночь бушевала, успокоилась, солнце засветило лучезарно, по-доброму. Выдохнул лес.  Ушли морозы ледяные. Тут же вся живность лесная из нор да дупел повылезала: зачирикали снегири, сороки да галки засплетничали, белки хвостами замахали, по веткам заскакали-заплясали от радости. Лисички-сестрички да серые волки по тропинкам да стежкам забегали, зайцы да куницы на полянки  заснеженные выбежали, заиграли, заворковали, как дети малые.   
Гомон поднялся такой, что даже медведь в берлоге проснулся. И только разговоров в лесу слышно, как о дне Велесовом да о традиции древней, что в Китежграде царь Салтан исполнить решил — сыновей по старинке женить, из лука родового стрелу пустить: куда стрела улетит, там и суженую искать царевичи отправятся.
Еремей как услышал, так и решил в Китежград махнуть. Не на месте у ворона сердце было, пакостно на душе и горько после  вчерашнего-то своего самодурства. Эх, в кои-то веки Ядвига с лаской к нему подступила, устами сахарными в клюв горбатый поцеловала, а он, дуралей, взбеленился!

Надо было хоть как-то перед хозяйкой прощение вымолить. А как лучше это сделать, как не самолично, ягодке его, праздник пересказать? Может и в шатер али в терем царский проникнуть удастся? Баба Яга сама редко когда в Китежград являлась. Маетно ей было среди народа честного, вдали от родного леса. Да и сила её хоть и чуть-чуть, но слабела. Но байки да сплетни ведьма о горожанах завсегда послушать любила.
И потому Еремей в стольный град кинулся, сил не жалея. Пока долетел, аж притомился весь. На маковку царского терема присел, отдышался.  А вокруг уже и веселье вовсю развернулось: песни, пляски, костры жаркие, смех задорный. Многое ворон запомнил, углядел да выучил: и как народ гулял, как братья-царевичи стрелы пускали, даже, как царевна-плутовка стрелу в высь кинула. Здорово царь-батюшка на то осерчал. Насилу царица его усмирила.  Так незаметно и сумерки подкрались.  Хотел было Еремей уже домой возвратиться да тут мысль его кольнула, что Яга-то,  пожалуй, и отругать может. Ворон полететь-то полетел да в известность хозяйку свою не поставил. Кабы не попрекнула или, чего доброго, в сердцах, в полено не обратила. Ох, и страшно ворону возвращаться стало, хоть и с  новостями интересными. Но что делать, придется с повинной в ножки Ягусеньке кинуться. Авось не осерчает.

Вздыхал Еремей, пока летел, думы горькие пережевывал, и вдруг видит, над постоялым двором суета какая-то: бегают все, плачут, зовут кого-то. Интересно ворону стало. Поближе птиц подлетел, над двором покружил да на ворота сел. И услышал новости чудные, страшные. Оказалось, что поутру из харчевни хитники девицу умыкнули. Как вышла краса во двор утречком, так назад больше и не воротилась. Еремей поближе к  Сбыне подлетел, уши навострил, прислушался пуще прежнего. Ох, и любопытно! Сбыню-то он давненько знал, как и прочих в округе,  но гостя его, широкоплечего рослого мужика, впервые видел. Из разговора ворон выяснил, что знать они не знают, кто девицу средь бела дня мог выкрасть.
Сбыня только и вздыхал, что, мол,  сама она виновата, раз со двора на улицу выбежала. А на тракте мало ли какой сброд встретить можно? Бывает и разбойники, и басурмане, и купцы нерадивые. А Белку  в мешок запихнуть сил много ли надо?

Усмехнулся про себя Еремей, даже клюв раззявил, смешное ему стало оттого, что девку средь бела дня проворонили. И куда смотрели только? Да и белки причем тут?
Ох, будет, чем зореньку его потешить!  Ворон еще ближе придвинулся, глазами угольными на мужиков уставился, слушает, что дальше скажут.
А детина-то широкоплечий не такой уж и дурак, отметил про себя ведьмин помощник.  На слова хозяина "Золотой крынки" не повелся, возражать стал, что девушка-то может и малохольная, но не дура-дурой, чтобы прямо к тракту побежать. А значит, ее где-то рядом поймали, скорее всего, в просеке редкой, что вдоль тракта росла, ведь именно там рукавички ее нашли. И что странно, вокруг только следы девичьи на снегу, да собачьи.
Но в самой рощице деревца молодые поломаны, да кусты с корнем вывернуты. А других следов и вовсе нет. Колдовство какое-то.

Ворон на слова эти задумался, велела ему Яга тот час же сообщать, коли иная сила в округе объявится. Да так глубоко в раздумья ушел, что не сразу заметил, как плечистый мужик от Сбыни отошел и на него уставился.  Да так посмотрел сердито, будто это Еремей девицу эту уволок. Каркнул ворон, крыльями черными взмахнул, сделал круг  над постоялым двором да и улетел подальше от подозрительных глаз.
Но пока на воротах сидел да про девицу слушал, вдруг о Горыныче вспомнил. Может Трехглавому что-то про случай этот известно? В самом деле странно ведь, что за сила непонятная могла девицу умыкнуть? Ладно, если людишки на девку позарились, а если и вправду колдовство какое иноземное? Так Ядвига башку ему снесет, когда узнает, что помощник ее про случай энтот слышал, да ничего не выяснил толком.
Уже смеркалось, когда Еремей до  Кудыкиной горы добрался. Бесшумно в пещеру влетел и у входа на валуне примостился. Слышит, Горыныч с кем-то негромко беседует. Гости у него? Странно, почему тогда тихо-то так? Обычно, как Макар с Матвеем к нему в гости наведывались, так тут дым стоял коромыслом. А кроме них вроде больше некому. Подобрался ворон ближе и видит: Трехглавый по пещере разлегся, головы лапами подпер, а возле него комочек черный лежит. То ли собачка, то ли волчонок маленький.
Хотел было Еремей голос подать, да тут невольно к разговору прислушался, прислушался да клюв свой захлопнул и притих. Ох, и довольна Яга будет! Ох, столько новостей зараз ей снесет. Целую охапку да еще останется!
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/dm-C8FE.jpg[/icon]

Еремей клюв раззявил, расхохотался. Под своды пещеры взлетел, покружил и рядом с Горынычем опустился. Друзьями со Змеем они не были. Ворон, почитай, кроме Яги, и вовсе-то дружков-приятелей не имел. Не доверял птиц никому, даже ягодке своей и то не всегда верил. Но с чудищем трехголовым перекинуться словечком любил. Горыныч хоть и не ума палата, но и не совсем уж дурак малохольный. Соображение имел. И баял с остротой и весельем, много историй да сплетен знал: что за морями делается, что в других царствах творится. И к Яге с уваженьицем относился.
Огляделся ворон  вокруг, успел и собачку мелкую заметить, и девицу рыжую, что на сундуке калачиком свернулась. Так-так-так. А это ведь он вовремя прилетел.
- Эк как ты гостей встречаешь,  чешуйчатый! - заворчал ворон, но беззлобно. Для порядка скорее. - Я, понимаешь, беспокоюсь, места себе не нахожу, дай, думаю, залечу к знакомцу старому, посмотрю как тот живет-поживает. Может околел уж давно от морозов-то? Стужа-то такая стояла, хвост примерзал, кровь в жилах стыла. Али не заметил ты? Хотя чегой тебе-то переживать, коли у тебя огонь вместо крови течет. 
Ворон голову наклонил, хитро на Горыныча уставился.
- Гляжу гости у тебя? - Еремей любопытно на Белку глазами зыркнул. - Мелкая какая, - осклабился ведьмин помощник, подходя ближе. - Совсем тростиночка. Но до чего ж рыжая, аж глазам больно. Откуда такая? Али из яйца вылупил?
И ворон глухо захохотал, аж крылом замахал, так смешно ему стало.
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/di-C8FE.jpg[/icon]

-  Как чаевничать? Ты чаевничать? - и ворон еще пуще расхохотался. - Что в мире творится?!
Но, наткнувшись на недовольный взгляд трех пар глаз, Еремей осекся.
- Ладно, не дуйся, - просипел птиц, приблизившись к скамье, на котором сопела рыжеволосая гостья чешуйчатого. На когтистых лапах, как на цыпочках приподнялся, стараясь разглядеть спящее лицо. Глаза угольные так и горели любопытством.
- Ну коли самовар раздобыть не сумеешь, то к Яге обратись. Она ведьма хоть и с характером, но в такой пустячной просьбе не откажет.  Что ей самовара жалко?
Ворон вперил в Змея испытывающий взгляд.
- Я тут, когда к тебе направлялся, мимо постоялого двора пролетал. Переполох у них. Носятся все, как угорелые. Говорят, девицу со двора умыкнули люди злые. А может и не люди то были? Не слыхал ничего?
Еремей ловко извернулся, не стал на вопросы Змея отвечать, а сам в ответ того вопросами огорошил.
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/dm-C8FE.jpg[/icon]

- Может и твоя правда, - вздохнул ворон. Не стал Горыныча отговаривать да убеждать, что и Ягу можно о помощи попросить. Знал, ведьма шельма хитрая да вредная. Ему и самому частенько доставалось ни за что из-за характера её тяжелого. Вот и сегодня неспроста к Горынычу прилетел, боится назад воротиться да колдунью разозлить.
Побаивался Еремей хозяйку свою, но все-таки любил ведьму зеленоглазую до одури. Однако же сейчас вдруг Горынычу позавидовал: сам себе хозяин, живет не тужит, пещера своя, деревня  кормит, даже девиц воровать приноровился.
Взгрустнул  было Еремей, но Змей тут о стреле заговорил-заругался. Черенком перед самым клювом потряс.
- Ишь ты, - ворон чуть на хвост собственный не сел от удивления. - Так неужто ты не слыхал, что нынче в столице творилось? Праздник там сегодня был. День  Велесов. А заодно царь традицию решил стародавнюю исполнить. Сынков своих по старинке женить. Уж чего ему так вздумалось, не понятно. Вот они по очереди из лук родового и стреляли. Старший в сторону Берестийского княжества стрелу пустил, средний - в сторону своей же вотчины,  а младший аккурат в сторону Евсеева царства.
Ворон обломок стрелы из лап Горыныча взял, повертел, осмотрел с любопытством, а потом вдруг расхохотался во всю глотку.
- Ой, держите меня семеро. Ой, не могу. Видать стрела-то не долетела куда следует. Слушай, получается, что Яромир тебя в женки взять должен, раз тебя зацепило? Вот же Ягусенька повеселится, как узнает.
Еремей снова разгоготался на всю пещеру.
- Ты б слетал в стольный град, повозмущался. Царь Салтан суровый, но скандалов и пересудов боится. И чтобы имя свое от посмешек уберечь тебя до самой смерти пивом снабжать будет.
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/dm-C8FE.jpg[/icon]

Ворон на пироги покосился, вдохнул теплый запах, но покачал головой:
- Нет, пора мне. Итак уже загостился. Яга совсем меня потеряет. Полечу.
Еремей на Белку взглянул внимательно, показалось, что дыхание тише стало. Уж не подслушивает ли?
Откланяться и, правда, было уже пора. Пока с Горынычем балакал, в конец стемнело. И если б не звезды на бархатном небе от блеска которых снег так и мерцал, серебрился, то дальше своего клюва и разглядеть-то ничего нельзя было бы.
Собрался было Еремей улететь, да замешкался. 
- На всякий случай поспрашиваю у хозяйки про самовар. Вдруг Иван не достанет али дырявый приволочет? А у Яги в запасе самовар добрый есть, на чердаке припрятан, двухведерный. Бока так и блестят.
Тут ворон спохватился, крылом замахал, осклабился:
- Сапог-то у тебя есть хромовый? Барахла-то полно тут, но без сапога чаю вам не запалить, не сварить кипятка крутого. Эх, боюсь, так и будете всухомятку жить. Сбежит от тебя, плясунья рыжая. Ты б хоть берлогу свою почистил чуток. Бабы они в хлеву жить не приспособлены. Им уют подавай. Занавесочки там, половики домотканые, подушки в десять рядов. Даже Яга, уж ведьма ведьмой, карга каргой, но та еще чистоплюйка.
Взмахнул Еремей черными крыльями, взлетел под своды пещеры:
- Ну до свиданьица, Трехголовый. Свидимся еще. Залечу как-нибудь и я плясуницу твою послушать. Коли не сбежит, - каркнул напоследок ворон, прежде чем раствориться в чернильном небе. 
[nick]Еремей[/nick][status]Ворон мудрый[/status][icon]https://wmpics.pics/di-C8FE.jpg[/icon]