День обещал быть безоблачным, как частенько бывает в конце лютеня. Солнце только-только выглянуло из-за леса , а ноздреватый снег под его лучами уже потек, побежал в болото тонкими струйками. Запахло лесной свежестью, кое-где проклюнулись подснежники, загомонили птахи в ветвях. Вроде, живи себе, радуйся.
Вот если бы….
Провожая взглядом стаю гусей-лебедей, Серый сердито хмурился. Глаза мерцали янтарными искорками...
Он был зол, на всех.
На Заряну зол за то, что устроила. Это надо ж за пару дней столько наворотить, что теперь невесть, сколько придется расхлебывать.
На Ягу зол и за сватовство Кощеево и за то, что царевну незнамо куда отправила. Не понимал, что лесная ведьма затеяла. А за колдовскую ночь зол был особенно. Хотя, тут уж сам виноват, не нужно было подглядывать.
Так и стоял в памяти вчерашний рассвет, тяжесть теплого женского тела на руках, Еремей в образе человеческом. Серый тряхнул головой, недобро оскалился, зол был на ворона. Хорошо хоть Баюна не было. Ну, так и поделом ему, котяре блохастому, нечего хозяйку сердить, вот пусть и побудет теперь сапогом, жаль, что не валенком, а то ему в самый раз.
С этой ночи наперекосяк все и пошло. А уж коли, день с ночи не заладился, не исправишь и к вечеру.
Давненько волк так не плошал, потому на себя был зол больше всех.
Вот с чего ему вздумалось с Водяным о женитьбе болтать? Пошутил, называется, с приятелем, а оно повернулось эвон как. Кто ж знал, что царевна в лес забредет да с Водоструем встретится.  Хорошо, хоть воевать с ним не пришлось. Молодец Заряна, вовремя наставленья бабкины вспомнила.
И лягушка эта странная, в короне да со стрелой. Откуда взялась, как с царевной встретилась, с Водяным где знакомство свела? А еще разговоры чудные - не понять, кто под кожей лягушечьей, то ли парень, то ли девица. Волк фыркнул смешком, вспомнив, как посерел Водяной, когда лягушонок оборотился молодцем.
Парнишку, конечно, жаль, колдовство на нем было тяжелое, злобное, жизней, в бытность лягушкой, разменять ему не мало пришлось. Кто знает, сколько лет прошло. Может статься, вернется домой, а там и нет ничего, одни развалены.
Вот с ним Серый маху и дал, надо было парня расспросить, откуда он, как отказался в землях Салтановых, где стрелу взял, но, видно, морок от ночи колдовской в ту пору из головы не выветрился, да и мысли пришлым были заняты.
Хотел у царевны после выспросить, да вот, опоздал.  Пока пришлого вынюхивал да выслеживал, унесли девицу гуси-лебеди.
Болото под солнцем парило, наполняя воздух белесым маревом.
Волк нырнул в поднимающийся туман, выбрал место посуше и прилег, лапы вытянул – набегался за минувший день, да и ночь поспать не пришлось.
Задумался.
Уж больно карты не в масть падают. Так Кощей любил приговаривать. Азартен был, стервец, даром, что чародей. Горыныч обычно дымом пыхтел, когда проигрывал. 
Серый брови свел, что за ерунда лезет в голову, прогнал мысли непрошенные, лист засохший с уха стряхнул, о деле задумался.
По всему выходило, что Яге из дворца царского вещь какая-то нужна была, не простая, волшебная. В ту же пору царевна о младшем из братьев озаботилась. Почему только о нем? О старшем тоже вестей не было. Побежала к Яге за помощью. Почему к ней?
Откуда знала, где ведьму искать?
Волк сморщил нос, не любил непонятностей.
Яга не стала отказывать, да только ничего бесплатно не делается, вот и велела царевне вещь нужную принести. Та отыскала то, что требовалось, а тут и переполох подоспел из-за сватовства Кощеева. Как Заряне удалось из дворца ускользнуть, волку было неведомо, но повод был, и она справилась.
А потом пошло страньше странного, сначала лягушка со стрелой. По всем обычаям, суженый встретился. Другая от радости немедля бы лобызать принялась, бросила б все, вернулась с женихом в Китежград. Как Салтан на то бпосмотрел, лишь волхвам ведомо, но могло и устроиться. Сели бы рядком, потолковали ладком, честным пирком да за свадебку. Будь у Заряны характер другой, все так бы и сладилось. Не дошла бы царевна до Яги, не донесла бы веленного.
Но, вот не стала Заряна лягушку целовать, не поддалась на соблазн. И тут, откуда ни возьмись, Водяной. Обманом увел в озеро. Не вспомни царевна о Макоши, пришлось бы ей мавкой под водой век вековать. Яга непременно прознала бы, но добыла б ли нужное?  Кто знает…. Не любит Струй отдавать того, что в воду ушло.
Но, царевна из лап Водяного вырвалась. А лягушка опять под ногами вертится. Кто на мысль царевну навел ее целовать, только ли сердце доброе? Чмокнула походя, и умчалась за вороном, толком на парня и не взглянув. А ведь он хорош был собой, чем не жених? Не удалось, уж третий раз, царевну с пути свернуть. Только ли совпадение или ей кто-то впрямь помешать хотел до Яги дойти?
Волк поднял голову, носом потянул, пахло вереском, вдалеке в тумане избушка едва угадывалась. Через болото по кочкам скакать или по краю леса обойти? Серый вспомнил, сколько кругов он по лесу намотал и скакнул напрямки.

Отредактировано Серый волк (2020-06-25 00:25:54)

Гуси-лебеди над топью круг сделали, да в высь лазурную стрелой взлетели. Зорко-зорко Яга гостей  провожала. Из-под ладони мозолистой в небо васильковое долго всматривалась, что-то вслед путникам нашептывая да напевая. И только тогда, когда гуси-лебеди в синеве далекой растаяли, среди облаков кучевых затерявшись, отвела ведьма лесная взгляд вострый с верхушек сосновых, с неба ситцевого.
Вздохнула Яга, нахмурилась, закручинилась даже. Взгрустнулось вдруг старой. И раньше печалиться да тужить приходилось. Не впервой думы горькие раздумывать, не впервой жизнь долгую в омутах памяти ворошить, да только чуяла ведьма, что на сей раз просто думкой да зельем колдовским не отделаться. Большая беда в Лес, не спросясь, нагрянула. Плесенью да гнилью дохнуло. Пелена зыбкая, цепкая, мертвая над Лесом нависла. Мгла черная, непроглядная, ядовитая к опушке владений её подступила. Подступила сила иноземная и затаилась. Ждет ворог хитрый, когда хозяйка лесная, оступиться. Ждет, когда поскользнется. Ждет, когда испугается.
Да видимо о том колдун иноземный позабыл, а может и вовсе ведать- не ведает, что Баба Яга не просто старуха-ведунья, как многие про нее думают, не просто ведьма старая, что над травами власть имеет, а владычица лесная, богиня древняя. Об том многие уж забывать стали. А зря.
Покряхтела Яга на крыльце, поворчала, еще раз зорко топь оглядела, носом воздух втянула, рот, из которого клык торчал, оскалила, да в избушку ушла. А думы все в голове вертятся, все крутятся, аки комарики назойливые. Хоть знала ведьма силу свою, не просто ее одолеть, но неспокойно было уже который день. 
Чуяло сердце - неспроста всё: и сны недавние, и братья царские сгинувшие, и царевна, что за братьями бросилась, и пришлый колдун, будь он неладен. Кажется, много тропок разбежалось во все во все стороны, а глядишь-смотришь вдруг всё в один клубок заматывается, одним узлом скручивается.
Пока думы-думала тягучие, руки сами собой что-то делать стали. Не из тех была владычица лесная, кто от раздумий горьких о делах забывает: поворошила угли в печи, чтобы не остыли; туесок с водой заговоренной, что до мельника так и не добрался, на печь убрала и только-только книгу древнюю в сундук спрятала, как избушка чуть вздрогнула.
Потянула Ядвига носом длинным, крючковатым, усмехнулась. Волчьим духом ударило. Еще не близко гость, но уже скоро у избушки появится. Яга не удивилась ничуточки. Знала, Серый не утерпит - объявится. Уж слишком тревожно в Лесу стало.
Баба Яга каравай, что на утренней зорьке испекла да на окошко остывать положила, в передник завернула, крынку молока в руку взяла и на крыльцо степенно вышла. Как раз вовремя. Серый уже под избушкой стоял: огромный, лохматый, глаза так и горят. Хоть и знала ведьма оборотня сто лет в обед, но к силе, что от зверя всякий раз волной шла так и не приноровилась, не привыкла. И не напрасно. Ухо востро с ним держать надобно.
Это сегодня он ей друг.  А сколько раз с ним ругались, ссорились да враждовали? За яблоки молодильные, что Серый из сада ее умыкнул для царевича, Ядвига еще долго-долго на него зуб точила, да на полушубок пустить грозилась. Насилу тогда помирились.
- Ишь ты, вымахал по весне, чучело! - осклабилась ведьма, о клюку оперевшись. - То собачка дворовая, что моя Жучка, то нате вам - теленок откормленный. А я уж сжалилась, хлеба да молока тебе вынесла. Дай, думаю, покормлю, бедолагу. Зря, видать! Тебя ж, оглоеда, скоро даже земля-матушка не выдержит. 
Только ведьма это произнесла, как избушка лестницу вниз спустила, словно приглашая Серого на порог.
[icon]https://c.radikal.ru/c12/1907/19/9b3ebbc1cbd5.jpg[/icon]

Яга и взаправду хотела было уже гостя клюкой огреть. Ишь шустрый какой! Давно она в оборотне такой прыти не наблюдала. Однако, сдержалась. Поворчала себе под нос, да вслед за волком в горницу протопала. Если Серый думает, что её, ведьму старую, таким макаром можно из себя вывести, разгневать, да пока она в ярости, что-то выведать,так зря надеется. Чай не первый год в знакомцах ходят.
Баба Яга по избе прошаркала. На заветный сундук уселась. Не сразу Серому слово молвила. Пригляделась. Задумалась. Вот ведь вылупил гляделки наглые! Даром, что ясноглазенький! Знала колдунья, что не просто так оборотень явился. Думы у него горячие, нетерпеливые и тяжелые. Вот вроде и шутит-прибаутит, да взгляд сурьезный. Пронзительный. Морщинка по лбу пробежала беспокойная. 
И на кой ляд ему царевна эта сдалась? Мало он на своем веку дочек царских перевидал? К чему любопытство такое небывалое? Да и не впервой ведьме козни строить. Эка невидаль! Волк обычно только посмеивался да ёрничал, но с расспросами не лез, не встревал. Не было ему дела до ведьминских умыслов коварных. Своих забот было предостаточно. Неужто со скуки? Потому любопытствует? Али снова ему яблоки ее понадобились?
Может оно, конечно, и так, да чувствовала колдунья, что не только потому Серый вдруг бушевать стал. Не только потому допрос учинил. Видела ведьма, что обеспокоен оборотень не на шутку.
Но по своей ягишной традиции  отвечать стала исподволь.
-  Так на кой мне на болоте молодкой оборачиваться, бестолочь? - Яга скрипуче рассмеялась. - Ты же вот сам ведь всё волком по лесам шастаешь, а мог бы знатным купцом да своим двором жить и в ус не дуть.
Замолчала колдунья, посмеялась, хитро на гостя поглядывая. Знала Ядвига, что Серый жизнь волчью и на сотню сытных дворов не променяет.
-  А что тебе сдалась-то царевна эта? В прошлый раз еще приметила, когда на блины в терем забегал. Сказала же, что про братьев царевна приходила узнать. Беспокоится она о родственничках.  Вот Еремей и отправился с ней. Проводить.
Куда именно гости ее отправились и зачем, Яга уточнять не стала. Может и назад в Китежград, к  папеньке с маменькой, а может и по другой дороге. А зачем зазря рот разевать? Коли надобно будет -  Серый  уточнит. А коли ему не надо, то нечего словесами громыхать.
[icon]https://c.radikal.ru/c12/1907/19/9b3ebbc1cbd5.jpg[/icon]

- Что и без того похищено, не может быть украдено, - проскрипела Баба Яга и недобро так на Серого глянула. - Что это ты изворчался? Приволокся, шельмец, на болото. Важный такой, весь из себя. Баньку и пироги ему подавай!  А сам кулаком стучишь, обвинениями сыплешь, да еще какими! - вскипела тут колдунья. Видать не смогла сдержать молодую горячность да ярость, что за старой скорлупой сокрыть пыталась. До того разгневалась, что сама не заметила, как и впрямь молодицей обернулась. Вмиг пропал и горб аршинный, и нос крючковатой, и клык вострый. Но только сейчас от этой яркой ведьминой красоты жутко сделалось. А от голоса ледяного да взгляда сердитого Серому и вовсе под стол уползти захотелось.
- Значит баньку тебе?! Гостеприимство мое не по нраву? Да за эдакие словечки я тебя вмиг в железную баньку отправлю да натоплю пожарче, добела. Ишь чего удумал! Меня, дочь Злебога и Деваны, попрекнуть в истреблении рода Салтанова?! С ведьмой Шамаханской меня сравнил? Меня вровень с этой шарлатанкой  поставил?!
Ядвига разозлилась не на шутку. Зеленые глаза бедовым огнем загорелись. Никогда прежде оборотню колдунью в таком исступлении видеть не приходилось. Взбеленилась, пуще кикиморы.
Обычно всегда расчетливая, холодная Ядвига на сто дней вперед смотрела, прежде что-то сказать да голос повысить. Но тут не сдержалась...
Быть может, всему виной ночь ворожейная, что всю силушку тогда из неё высосала без остатка. Или упоминание о Черноморе  лишило ведьму  привычного самообладания. А, может статься, оборотень невольно те струны тронул, за какие дергать не стоило. Вот они и заныли, запели тревожно, воспоминания всколыхнув.
Да видимо воспоминания те горькими оказались, раз Ядвига  с собой не совладала.
Сердце в груди так и громыхало, вот-вот разорвется. Избушка аж ходуном заходила, настроение хозяйки своей почуяв. Вздохнула глубоко Ягишна, прядь иссиня-черную с лица смахнула, чуть успокоилась. Правда, в глазах зеленых обиды да злости меньше не стало. Видать сильно гость ее зацепил, сам того не ведая.
- Много ты понимаешь, окаянный, - зашипела Ядвига. Схватила ухват, что возле печи стоял да гостя ясноглазого чуть к стене им не пригвоздила.
- Много я интриг плела да каверз чинила, но уж давно людишкам от меня скорее польза, чем истинное злодейство. Захотела бы царевну со свету сжить, так сделала б это своими руками да на своей земле. А ты тут навет плетешь, что я чужими руками вознамерилась царевну погубить?! - ухват на этом словце еще сильнее в грудь уперся. Того и гляди - проткнет. - И больно ты любопытный. Сам аки сыч завсегда молчишь, слова из тебя не вытянуть,  а тут ответы требуешь. Тебе-то какое дело что мне царевна в котомке притащила? По своей же воле принесла. Как по обычаю положено. Это только царевичи-королевичи привыкли задарма всё брать да хватать. То яблоки, то сбрую золотую, то девицу умыкнут.  Натура у вас такая. А царевна, даром, что внучка Лебеди, обряды чтить умеет. Потому и помогаю ей. А то, что царевна в Берестийское княжество улетела, так и надобно было. - Яга невольно взгляд на сундук бросила, где книга спрятана была. - Это только в твоих гляделках бесстыжих Еремей птица дряхлая, а он ворон ученый, смелый. Не зря столько годочков подле себя держала. Сумеет девицу сберечь. А коли нет, так знает, как и кого на помощь позвать. А вот от тебя-то тут в чем помощь, м? - зеленые глаза колдуньи в омуты превратились, так и горят негодованием. - Только упреки да недоверие и слышу. Нет бы помочь вызвался. Да хоть с тем же Черномором треклятым. С Салтаном-то и сама разберусь. Как-никак не чужие люди, - тут Ядвига осеклась, язык прикусила и поспешно добавила. -  Чего мне дурня-то бояться этого? Помню я еще как он под стол пешком ходил. Маета только одна! Не до него сейчас.
[icon]https://c.radikal.ru/c12/1907/19/9b3ebbc1cbd5.jpg[/icon]

Едва оборотень про колдуна магрибского заговорил, ведьма словно съежилась на мгновение, но виду не подала. Быстро себя в руки взяла. Нет, не время еще о колдуне залетном говорить. Не сразу. Потихонечку да полегонечку надобно  карты раскрывать. Негоже сразу все козыри показывать. 
Ухмыльнулась  Ядвига. Зеленые глаза насмешливым огнем полыхнули. 
— Да ты скажи спасибо, что в самом деле ухватом голову твою бедовую не оторвала. Давно на тебя, переярка,  руки-то у меня чешутся.
Ведьма на скамью к Серому  скользнула,  присела рядышком, подбородок ладошкой подперла:
— А чего это ты, Серенький, словно оправдываешься?  Знаю, что у рода  Лебеди ты в хранителях издревле. Клятву твою всю до буковки, до каждого вздоха помню.  Будто То вчера было.  Али думаешь, что забыть могла?   
Тут колдунья к плечу  оборотня  прильнула, глаза сощурила:
— А может и рад был, если б забыла? Слово— оно такое. Дается легко, а потом тяжелым камнем на сердце лежит. Вздохнуть не дает. Изводит. Ведь, почитай, не одну сотню лет ты уже клятве верен.  Крепко ею ты связан. Не вырваться. 
Ядвига  в глаза гостю своему посмотрела, вроде и ласково, полюбовно, но Серый волк слишком хорошо знал хозяйку лесную, чтобы на ласку эту купиться.
— Вот Еремей на собственной шкуре испытал, каково это клятву  предать. Не зря он тебе поперек горла, — рассмеялась ведьма, русые волосы Волка ласково взъерошила, бросила невзначай с ухмылкой:
— Рад, небось, что ворона с царевной отослала?
Ягишна со скамьи вскочила, подолом взметнув,  да к печи подошла. Уголечки уже едва тлели, догорали. Избушка остывать начала. Хоть и весна в лес пришла, но зябко в домике стало.
Подбросила ведьма поленья, разворошила угли кочергой, подождала, пока  разгорятся пожарче, да незаметно уголек маленький на шесток смахнула.  Смахнула и быстренько, пока волк не заметил, в кисет, что из кармана достала, спрятала. Словечко шепнула и диво-дивное, уголек  тлеть не перестал, но и кисет не прожег.  Спрятала кисет колдунья в карман, обернулась к гостю, словно ничего и не было.
— Вот ты, Серый, попрекаешь, что помощи я у тебя не прошу.
Ядвига напротив оборотня встала, руки в боки уперев. 
— А не боишься, что о таком попрошу, что сам не рад будешь? Просьбочки-то мои горше полыни будут.  Не каждому они по зубам.
Над волком склонилась, ладошкой по столу провела, где пыль полынная осела,  сдунула её с руки прямо в лицо Серому и лукаво спросила, съехидничала:
— Клыки-то свои волчьи обломать не боишься?
А голос хоть медовый, напевный, но каверзный, будто нарочно издевку и скрыть не пытается.
Знала Ядвига, чем Серого подцепить. Знала ведьма коварная, как уязвить волкодлака.   
— Ну, смотри, сам напросился. Вот тебе моя просьба. Свези-ка ты, касатик, меня в Белый ключ. До мельницы-то гостинец мой так и не добрался. Нехорошо это. Сама отнесу. Давно мельник меня в глаза не видал. Надобно напомнить.
Пока говорила,  кацавейку накинула да платок красивый, зеленый,  под цвет глаз, повязала.
Туесок, в котором зелье томилось, подхватила, обернулась у двери, бросила с упреком:
— Ну и чего  ты расселся? Или мне на своих двоих в деревню топать прикажешь, помощник?