Dominique Beretton (Доминик Береттон)

26 лет

Среднего для мужчины роста и средней же комплекции, сложен не без изящества, напоминая тонкостью кости аристократов благословенной и жеманной эпохи рококо. Что – увы – не мешает ему, будучи «женщиной», считаться дамой гренадерского телосложения. Темно-русые волосы, серо-голубые глаза. Черты лица правильные, ничем особо не примечательные. Таково лицо актера, на котором можно нарисовать любую маску.

О детстве месье Береттона известно немного. О его любви к лицедейству – много больше. Лет с шестнадцати Доминик был замечен на ряде спектаклей Комеди-Франсез клакером, позже мальчика отметила поцелуем фортуна, и призвала на репетицию «Безумного дня, или женитьбы Фигаро» в качестве безмолвного статиста. С тех пор юноша пропал.
В 20 лет, после ряда ролей в стиле «Кушать подано», Доминик поступил в Консерваторию музыки и декламации, на отделение драматического искусства, откуда был изгнан с позором через три года за прогулы и неуспеваемость. Это не помешало ему с переменным успехом сыграть в театре «Одеон» несколько проходных ролей, в том числе женских. Режиссеры предпочитают эксплуатировать молодое дарование в амплуа героев-любовников или комических субреток, сам же месье Береттон втайне мечтает стать Гамлетом.
В последний год карьера Доминика не задалась – приглашений на роли нет, жизнь дорожает. И, даже перебравшись в полуразвалившуюся мансарду на Монмартре, можно сколь угодно долго разговаривать с голубями на тему: «Зачем птицам деньги?», однако кушать хочется всегда.
Неожиданным подарком судьбы стало случайно замеченное объявление в «Фигаро» о поисках богатой вдовой компаньонки. «Быть или не быть?» - этим вопросом голодный лицедей не задавался.
Так появилась мадемуазель Доминик Береттон.

Эва Сеголен Лекур

17 лет

Среднего роста и весьма эфемерной комплекции девушка. Очень белокожая, легко обгорает на солнце, еще легче краснеет от смущения. Черты лица несколько крупноваты и неправильны, единственное, что есть на нем хорошего, по мнению самой Эви – это глаза. Ярко-синие, но, увы, близорукие. Так что и тут не сказать, чтобы сильно повезло. Этого своего недостатка девушка отчаянно стесняется, поэтому скрывает. И далеко не каждому из ее знакомых, мимо кого Эви в очередной раз прошла, не здороваясь, понятно, что причиной тому вовсе не излишняя заносчивость при недостатке воспитания, а то, что их просто не разглядели – в прямом смысле этого слова. На самом же деле, мадемуазель Лекур – девушка добрая и отзывчивая, только вот очень уж робкая. За годы, проведенные в пансионе, она настолько привыкла к тому, что к ее мнению и желаниям не особо прислушиваются, что до сих пор не слишком стремится высказывать их вслух.

В пансионе при монастыре Св. Женевьевы неподалеку от Гавра Эви оказалась несколько лет назад, когда окончательно осиротела. От свирепствовавшей по всей послевоенной Европе «испанки» умерла ее матушка, а отец, капитан артиллерии Симон Лекур, погиб под Верденом и того раньше – весной 1916 года. Из всей родни у Эви осталась лишь двоюродная бабка, мадам Постик, которую девочка, впрочем, ни разу в жизни не видела. Мать что-то рассказывала о том, что родная бабушка Эви давным-давно рассорилась с нею, своей старшей сестрой, да так, что взаимных обид хватило, чтобы не простить их друг другу в течение всей жизни. Впрочем, встретиться было затруднительно еще и потому, что мадам Постик, тоже жена офицера, почти всю свою жизнь провела вместе с ним где-то в Магрибе. И в свое время именно она – разумеется, не лично, а через своего поверенного, определила Эви в пансион, ежегодно переводя необходимую сумму на содержание девочки, с которой за все это время так и не познакомилась лично. Однако совсем скоро у нее появится эта возможность, ибо, окончив полный курс преподаваемых монахинями наук, повзрослевшая мадемуазель Лекур только что отправилась из Дувра в Париж к своей единственной, осевшей в столице за несколько лет до этого, родственнице. Конечно, не без предупреждения. Настоятельница монастыря и одновременно директриса их пансиона, матушка Луиза, уверила Эви, что уже отправила на имя мадам Постик письмо с уведомлением о скором прибытии ее внучатой племянницы и самыми наилучшими рекомендациями в адрес мадемуазель Лекур, что, несомненно, должно будет тронуть сердце почтенной пожилой дамы и пробудить в нем сентиментальные чувства к внучатой племяннице, не дав той сгинуть в бурном океане жизни без своего чуткого руководства, наставлений и поддержки.