- Ч-что? – переспросил Гриф, бросая быстрый взгляд из-под ладони на распевающих фривольные канцоны собутыльников. Близнецы, ведомые нетвердой, но щедрой рукой мастера Галлина, достигли той блаженной степени опьянения, когда мир и населяющие его люди окрашенные исключительно в радужные тона.
Интересно, какая в этом мире радуга?
Ты вроде не должен пьянеть, Сикорски.
Он и не пьянел. Но артистично изображал опьянение. Несколько секунд Майкл молчал, тупо уставившись на сидящего рядом прыщеватого щеголя-баронета с черными масляными глазками. Потом осторожно отмел его в сторону, и, приподняв дубовую столешницу, выдвинулся из-за стола. Жалобно звякнули оловянные кубки. Близнецы прервали пение и восхищенно хрюкнули.
- В-вы надолго, мастер Галлин?
- Подышу воздухом. Как раз вернусь к одиннадцатой перемене блюда.

Он аккуратно сгреб Тиля за шиворот.
Студент был слишком умен, чтобы удивляться действиям Грифа прилюдно.
«Читай по губам».
- Я пойду за графом. Иди за мной, ни во что не вмешивайся, пока я не позову. Разве что поймешь, что меня убивают – тогда так и быть, действуй. Старайся не попадаться никому на глаза.
Ольберга в зале не было.
Нетвердо ступая, мастер Галлин двинулся вдоль стены, поддерживаемый крепкой рукой новообретенного малыша-оруженосца.
Взгляд его был прикован к массивной фигуре Кайдена Лабри.

- Дьявольщина! – громыхнул Майкл, позабыв, что за с ним послушной тенью следует Тиль. Глаза, непривычные масляно-желтому свету факелов, не сразу распознали в распростертом на каменных плитах теле Ольберга, однако характерный жест и жесткое, саккадированное дыхание Сикорски уловил безошибочно. - Тиль, следом за графом, бегом! Только не подходи к нему близко! Заметит и попытается убить – не жалей горла, кричи громче, зови стражу, вопи о пожаре, пташка певчая! Бегом!
Мысли лихорадочно скакали в голове. Это… вмешательство? Или еще не вмешательство?
Какая, к чертям собачьим, разница?!
Бумажное лицо баронета судорожно дернулось.
- Рейнар, руки уберите! – он наклонился к церберу, с силой отводя сжатые пальцы, - это… он?
На передней поверхности шеи Ольберга, чуть ниже перстневидного хряща, багровела ссадина. Пальцы ученого пробежали по гортани, словно по клавишам рояля. Явных повреждений не было. Максимум подвывих хряща. Отек от ушиба. Шок.
Из горла охранника вырвался свист.

Сумка была при нем. Майкл даже спал с ней в обнимку.
Шприц-тюбик с противошоковым коктейлем. Игла неслышно вошла в шею раненого.
Как в масло.
- Вам рано умирать, Рейнар. Не сегодня.

- Не мог.
Не-мог. Растерянность на лице баронета говорила громче слов.
Гриф без особого труда подхватил Ольберга под руки и рывком приподнял, придерживая за плечо.
В расширенных черных зрачках цербера плясало пламя.
- Сейчас тебе станет легче, - Майкл внимательно следил за тем, как возвращаются краски на мучнисто-бледное лицо графского телохранителя, - но горло болеть еще будет… какое-то время. Тебе бы прилечь, Рейнар.
Уже не было слышно ни удаляющихся шагов Лабри, ни дробного топота обутых в мягкие сапоги из воловьей кожи быстрых ног малыша Тиля.
Сикорски не мог рассказать человеку из прошлого правду – он ее не поймет.
Двойник. Так проще и понятнее.
Трещала смола, шумно дышал Ольберг, не сводя с него напряженного взгляда.
- Ты знаешь замок. Куда он мог пойти? Не граф. Тот, другой? И – что взять, Рейнар? Это важно. Это очень важно, ну же!

«Ты в порядке?»
Фраза, набившая оскомину.
Лекарственный коктейль будет действовать несколько часов, затем, возможно, понадобится новое обезболивание – а может, и нет.
Арсенал, сокровищница, тюрьма.
- Я помню дорогу, - не совсем уверенно пробормотал Гриф Галлин. – Ты точно в порядке?
Майкл Сикорски отчаянно сожалел о том, что не попросил для себя у земных заумников встроенного самообучающегося навигатора.
Сомнения были прерваны в один миг криком, донесшимся откуда-то со стороны хода в подземное царство замка.
- Тиль! – Майкл распрямился, глядя на графского телохранителя почти умоляюще, - ты только не бегай слишком… быстро. Береги себя. Второй раз меня может не оказаться рядом.
Внутри билось настойчивое: если бы тебя не оказалось рядом, жертв могло и не быть. Ольберг мог бы не заметить исчезновения графа, ты не отправил бы малыша Тиля – возможно, на верную смерть.
«Это не так!» - он почти бежал, промахивая повороты, скорее наитием, нежели по памяти восстанавливая путь, который они прошли утром с Рейнаром. Тут был поворот на кухню, а здесь он сказал о подземельях…
«Это не так!! - в глазах мелькали оранжевые полукружья света настенных факелов. - Ольберг не мог не заметить ухода графа. Это его работа. Если бы не я, он лежал бы сейчас мертвым в одном из каменных мешков замка!»
«А Тиль? Если бы не ты, он спокойно распевал бы свои нехитрые песенки на улицах города, за пару медных монет, кружку эля и улыбку хорошенькой девушки!»
Сикорски молча скрипнул зубами. Каменный коридор стремительно сужался в узкую (два человека едва ли разминутся) лестницу, ведущую вниз…

Возможно, истинный Гриф Галлин мог опешить от столь стремительного сокращения сословной дистанции между потомком знатного рода и уличным певцом, Майкл Сикорски потери субординации не заметил, испытав очевидное облегчение от того, что Тиль был жив, жив и не поврежден. Круглое лицо менестреля подергивалось от едва сдерживаемого возбуждения.
- Он жив, но не совсем здоров, - оставленный позади графский телохранитель беспокоил его не меньше. Майкл двигался за менестрелем почти наощупь, рефлекторно опираясь на руку спутника сильнее, чем сделал бы это обычный элонец – его глаза привыкали к темноте постепенно. Сумрак отступал - неохотно, расползаясь рваными фиолетовыми клочьями, все еще скрадывая очертания предметов и лиц. Они уперлись в выложенную серыми неровными булыжниками стену. Где-то слева торопливыми каплями стекала вода.
- Здесь? – уточнил мастер Галлин, дождавшись торопливого кивка менестреля, - ты вот что… не видел, как граф до камней дотрагивался?.. В каком порядке, или фигуру какую чертил? Вспомни, ну же! Скорее!

- Кошачья лапа, говоришь…
Из темноты смотрел на него глаз ше’ота.
«Как же ты мне нужен, Кайтен!..»
Он отодвинул замявшегося Тиля, на которого глаз кошки произвел действие, подобное взгляду Медузы Горгоны.
Нет, Майкл Сикорски не был сторонником постулата: «Что тут думать?! Действовать надо!»
Он предпочитал совмещать.
- Как ты смог догнать меня? – глаза его привыкли к темноте, да и магические символы добавили света. Лицо Рейнара белело в полумраке, – и … зачем?
Первым побуждением было – убедить уйти. Ольберг слишком слаб, чтобы быть полноценным спутником.
Но его присутствие странным образом добавляло уверенности.
Две недели назад из монастыря Тэнтай вернулся не Лабри.
Две недели назад в будущую империю Дарио был заброшен кто-то из военных. Кто?..
И почему именно две недели назад?
Майкл почувствовал, как похолодело между лопатками.
- Ты не знал, что здесь есть подобное? А где еще есть подобное? – его голос звучал глуховато, почти отрешенно.
Майкл протянул руку, ладонью вперед, и приложил ее к очертаниям кошачьей лапы.
Камень, светящийся холодным синеватым светом, был теплым на ощупь…

- Что ты будешь делать, когда догонишь? - уточнил мастер Галлин, напряженно вглядываясь в темно-серую фигуру в центре равномерно сияющего мертвенно-белым пластикового пространства, - ты еще не понял, что здесь не обошлось без вмешательства…
Он замолчал.
Элонец времен средневековья не сможет понять иных толкований.
Они верят в магию и богов.
Они верят в то, что существуют высшие разумные силы, способные защитить, уничтожить или воскресить. Их нельзя победить огнем и мечом.
Они верят в защитную силу амулетов.
Майклу Сикорски оставалось верить в знание и силу разума.
Тень была неподвижна. Ее окутывало едва заметное облако.
Электромагнитное поле?
- Пойдем, - просто сказал он, - я чужак, который знает.
Он двинулся вперед, не оглядываясь, убежденный, что Ольберг последует за ним. Массивная фигура уличного бойца сливалась с молочно-белыми стенами. Он двигался бесшумно.
Коридор оказался длиннее, чем можно было предположить. Оптический обман?

- Он не человек… Не человек в том смысле, в котором ты это понимаешь, - прошептал Сикорски. – Я не знаю, как объяснить тебе…
Плотная дымка, окутывающая Лабри, подобно туманному облаку, оставляла открытым лицо, неживое, словно маска из-папье маше, и повернутые к белому пластику потолка ладони.
- Ваша светлость…
Майкл помахал рукой перед лицом графа – черные расширенные зрачки, пустые, словно два колодца, оставались неподвижны.
- Если со мной что-то случится… Бегите, и бегите подальше.
Он потянулся к стилету у правой лодыжки - единственному оружию «с секретом».
Профессор советовал применять его лишь в случае максимальной угрозы жизни.
Сейчас ее не было. Но и игрушка, ребристой рукояткой согревающая ладонь, выглядела и была, по сути, обычным стилетом с узким прохладным лезвием и затейливой инкрустацией.
Майкл шагнул вперед , протянул руку, стараясь не попасть в поле действия консервационных силовых потоков, и коснулся острием открытого запястья Кайдена Лабри.

Майкл Сикорски молча смотрел на клеймо. Лазерная гравировка, тончайшая паутинка стальных конструкций, имитирующих сухожилия, сосуды и нервы, легкий и прочный титановый сплав, полностью повторяющий запястное сочленение. Биопластик еще не остыл и был теплым на ощупь.
Кончик стилета дрогнул, вонзаясь в латексную «плоть» двойника.
Мозаика складывалась. Вот кого отправили в прошлое планеты военные!
Киборг, идеальная машина, не имеющая эмоций и обладающая запасом знаний сотен поколений, в нескольких чипах хранящая информацию любого рода – от физики низких температур до ядерной физики и биоинженерии.
Чертовы костоломы! Действовать так топорно, вмешаться в ход чужой истории… кто дал им право?
Зачем?!
Прихотливая игра рассудка.
Если ему удастся вернуться обратно, что он скажет Мияги?
Гримасы земной цивилизации. Их убили мы.
Он сморгнул и понял, что все это время не дышал. К горлу подкатил горьковатый комок.
- Ты прав, Рейнар, - хрипло сказал он, не оглядываясь, - это не кто, это что. Как с ним справиться? Отключить.
Он отпустил кисть киборга - вскрытий пластик повис белесым лоскутом, рука качнулась и обмякла – вероятно, неосторожным движением он повредил какую-то из мышц-разгибателей. Лишенная иннервации, она стала тем, чем была в действительности – куском мертвой неорганики.
- Граф… Граф, в лучшем случае, повторил судьбу своих спутников. Если неприятно смотреть, отвернись.
Последние слова он адресовал, скорее, шумно дышащему Тилю, которого увиденное повергло в состояние, близкое к кататоническому ступору.
Ольберг держался молодцом. Майкл Сикорски сказал бы, что телохранитель исчезнувшего графа обладал недюжинной выдержкой и очень гибким умом для человека своего времени.
Майк шагнул вперед и с силой, с двух сторон, сжал височно-нижнечелюстные сочленения, разжимая плотно сомкнутые зубы пластиковой куклы.

Сикорски задумчиво изучал миниатюрную панель управления.
Подобные модели он видел, правда, они собирались для научных нужд, в секретных лабораториях Института изучения внеземных цивилизаций, их программное обеспечение и принцип работы были ему известны. Военные пользовались собственными разработками.
«Могут подложить кнопку на стул», - с легким оттенком покорности судьбе констатировал Майкл.
Однако сомневаться не было времени.
Да и не привык он сомневаться.

Он прикоснулся кончиками пальцев к сенсорному экрану, вводя стандартизированный алгоритм самоликвидации киборга. Белые буквы стремительно заполнили синеватое поле, раздалось едва слышное жужжание. Киборг переваривал команду. Коротко мигнула красная сигнальная лампочка. Один раз.
«Вы задействовали команду первого уровня. Введите пароль», - на экране протаяло окошко ввода. Таймер мигнул цифрой «60» и начал обратный отсчет.
- Дьявол! – выругался м.н.с. Сикорски, на мгновение позабыв про прилепившегося к стене Тиля и напряженного, как тетива лука, мастера Ольберга. – Возможно, придется зарубить.
Он потянулся к стилету, примерился, и аккуратно пересек узкий алый шлейф, тянувшийся из «мозгового центра» киборга к пластиковой трубке спинномозгового канала.
Раздалось шипение, вскрытая черепная коробка плюнула снопом синих искр, и Майкла отшвырнуло к стене.

Белый потолок, белые стены.
Он лежал, бездумно буравя распахнутыми глазами пластиковую белизну.
Сначала не было ничего; потом постепенно протаяло понимание, что он слышит голоса, и с некоторым запозданием – то, что не просто слышит, но и улавливает смысл.
Говорили по-английски.
Голос Мияги он узнал, и попытался посмотреть вправо, но не смог – шею прочно охватывал пластиковый воротник. На мгновение его охватила паника, и Майкл Сикорски старательно пошевелил пальцами – к счастью, руки и ноги он чувствовал, хотя диапазон движений был скудным. Похоже, его уложили в трансформирующуюся ортопедическую кровать с программой статического расслабления.
Чувствовать себя жуком, пришпиленным булавками к кусочку картона – то еще удовольствие.
- Что со мной? – пробормотал он вверх, в направлении голосов.
Все немедленно смолкли.
- Он очнулся, доктор, - приятный женский голос и не менее приятное улыбчивое лицо медсестры. Где они набирают таких? - Как вы себя чувствуете, мистер Сикорски?
- Благодарю, вполне. Я нуждаюсь в фиксации?
- О, нет, просто мера предосторожности. Я не был уверен, что пробуждение пройдет безболезненно. Сколько пальцев? - доктор, высокий и широкий в плечах, помахал перед ним лапищей, – вы понимаете, где вы, помните свое имя?
- Три. Майкл Сикорски. Я в медблоке. Год… 2669.
Фиксирующие пластины разошлись с тихим жужжанием.
Он повернул голову – группа людей в углу просторной палаты интенсивной терапии, та самая, которую добрый Айболит пытался спровадить, синхронно оглянулась, взирая на него с неподдельным интересом. Мияги – еще и с явным беспокойством.
Военные чины, среди них Штоссе. Свои. Неизвестная форма… Это, судя по всему…
Майкл непроизвольно подался вперед.
Пара незаметно-квадратных типов в гражданском держалась чуть в стороне, но повадки выдавали в них церберов-профессионалов. Среди нескольких военных чинов в светло-серой форме со смутно знакомыми опознавательными знаками-нашивками выделялся высокий светловолосый человек, с не по-земному яркими глазами, уходящими в глубокую кобальтовую синеву.