Записки на манжетах |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Записки на манжетах » Архив сюжетов по мотивам книг » Practice makes perfect, part 1
Время и место действия: октябрь 1958 года, Степфорд, штат Коннектикут.
Действующие лица:
Пол Вачовски, 34 года
Линда Вачовски, 25 лет
Дэйв Пристли, 30 лет
Фэй Пристли, 28 лет.
Дополнительно: идея и сюжет навеяны романом Айры Левина «Степфордские жены»; мы заранее приносим извинения поклонникам творчества писателя и любителям классической экранизации за возможные расхождения с первоисточником.
The game is a game.
«Плимут» медленно спустился с холма, въезжая в город с юга, по прямой, как стрела, Энвил-роуд, кленовые листья всех оттенков осени прилипали к ветровому стеклу. Осень в этом году выдалась теплая, прозрачная, с паутинкой в волосах и бледно-голубым небом, разноцветным лесом, от желто-зеленого до насыщенно-клюквенного, с ароматом влажной земли и опадающей листвы.
- Какой воздух! – преувеличенно-бодро сказал Дэйв.
Степфорд был небольшим и ухоженным. И выглядел так, как выглядят провинциальные американские города на почтовых открытках – свежим, бело-розовым, глянцевым.
Ярко-зеленая трава, насыщенно-синее небо, желтый солнечный диск и улыбающиеся лица домовладельцев. Идеальная Америка.
«Так не бывает», - думал Дэйв. Но так было.
Пристли покосился на Фэй, она молчала, распахнутыми глазами рассматривая проплывающие за стеклом игрушечные домики, с креслами-качалками на просторных террасах, взбитыми диванными подушками, идеальными газонами и аккуратно подстриженной живой изгородью, разделяющей стандартные участки в два и две десятых акра.
- Здесь.
Марципановый белый дом в два этажа (в глазури), с террасой из бука - почти точная копия тех, что стоят справа и слева. Живая изгородь из кустов тамариска.
Газон не стригли несколько недель, сейчас его устилал ковер из кленовых листьев.
Английский бульдог Черчилль шлепнулся квадратным задом на асфальт и, настороженно шевеля носом, оглянулся на хозяев.
- Дом, Черчилль, это твой новый дом.
Дэйв нервничал. Идея переезда принадлежала ему. Наследство, полученное от тетушки Пэгги Браун, подвижной сухонькой старушки, из всех племянников признававшей только Дэйва, свалилось им как снег на голову - в июле. Тетушке было слегка за семьдесят, и еще три месяца назад она вовсе не собиралась умирать. Старушка писала Дэйву длинные письма каллиграфическим бисерным почерком, жаловалась, что содержать дом в порядке все сложнее, а женской прислуги в Степфорде днем с огнем не сыщешь, интересовалась тем, как продвигается работа над новым романом, и выражала надежду увидеть племянника на День Благодарения.
- Подумай, Фэй, Клайву в следующем году идти в школу! Ребенок болел за последние три месяца дважды! – он старался, чтобы в его словах не сквозил упрек, но нотки недовольства, пусть и тщательно замаскированные, проступали алыми пятнами, - кроме того… тут низкие налоги, тихое место, патриархальный городок, почти нет преступности. Уверяли, что это рай на земле. Ты не знаешь соседей, которые живут на одной с нами лестничной площадке! – кипятился Дэйв, - а здесь все друг друга знают, всегда можно посидеть вечером в душевной компании, устраивать барбекю и детские праздники! А я смогу спокойно работать над романом.
Это он сказал зря. Их с Фэй отношения разладились именно в тот день, когда он сообщил, что уходит из Нью-Йорк Геральд Трибьюн, чтобы посвятить себя написанию романа, а их сбережений хватит на то, чтобы… и тетушка Пэгги обещала поддержать…
Фэй помолчала, а потом объявила, что собирается искать работу, и отправила резюме во все престижные нью-йоркские издания.
- Постараюсь найти что-нибудь в разделах политической аналитики, - добавила она.
- Хорошо, - бесцветно отреагировал Дэйв.
В комнате мальчиков расплакался Генри, и разговор прервался.
Дэйв Пристли с такой страстью отстаивал переезд, что не смог потом избавиться от невольно закравшейся в голову мысли, что бегство из Нью-Йорка – это попытка бегства от свежих проблем, слепая вера в то, что новое место, марципановый домик и кресло-качалка ретушируют наметившуюся трещину и заставят Фэй забыть о политической аналитике. Хотя бы года на три.
- Пойдем, - из распахнутой двери тянуло сыростью – дом следовало проветрить.
Светлые стены, веселые обои в розово-голубые фиалки, лестница вверх, стерильно-белая.
Перевозя на прошлой неделе мебель, он с трудом нашел уборщицу – женщину лет шестидесяти, тучную, с короткой боксерской шеей. В городе был один существенный недостаток – катастрофически не хватало приходящей прислуги.
- У наших женщин очень много работы по дому, - туманно сказал шеф местной полиции, приветствуя нового домовладельца.
- Пойдем! – Дэйв повернулся к жене, которая не спешила выходить из «Плимута».
- Дом, - шепнуло эхо.
В городок въехали молча. Не в торжественной и волнительной тишине, что знаменует собой ожидание новой жизни, а в напряженной, неприятной. Ничего хорошего Фэй не ждала, и Стэпфорд оправдал ее ожидания - он был ровно таким, каким она и ожидала его увидеть, только еще хуже. "Дейв, ты не можешь не сбежать отсюда", - она сверлила взглядом висок мужа, но не настоящий, что был слева, а его отражение в стекле автомобильного окна. Чтобы он не мог прочитать ее мыслей.
Неожиданному наследству она сначала обрадовалась. Что ни говори, а деньги - от продажи ли или от сдачи в аренду - лишними не бывают. Решение мужа застигло ее врасплох. Затерянный в глуши городок после Нью-Йорка? Это могло бы сойти за неудачную шутку, если бы не было правдой. И именно теперь, когда у нее появился шанс, когда ее статьи заметили... Только она одна знала, сколько они забирали у нее сил и времени, собранного по крохам, вырванного, отвоеванного и взятого с боем у собственной жизни матери двух маленьких детей и домохозяйки. Череда маленьких побед, которыми она по праву гордилась.
Сначала была серия маленьких заметок о небывалых снегопадах, не только чуть не погребших под собой Нью-Йорк, но и дошедших даже до южных штатов. Женщина с ребенком в машине, которых с трудом откопали из-под двухметрового заноса. Девочка, которую спасла собака, преданная маленькой хозяйке. Эмоционально и очень лично. Фэй всегда так писала. Даже о петиции Лайнуса Полинга и ядерных испытаниях. Конечно, теперь у нее это получается не так наивно, как десять лет назад. Но и тогда Дейву это нравилось. Когда все стало иначе? Наверное, когда он решил сменить журналистику на новеллистику... Это тоже было для нее ударом, почти таким же сильным, как его неожиданное решение переехать. И, конечно, она не возражала.
Как и против переезда. Возражение означало только одно: он уедет, а она останется. Она бы этого не вынесла. По крайней мере, Фэй была в этом уверена. Слишком глаза Клайва были похожи на глаза Дейва. А Генри улыбался совсем как отец. Маленький вылизанный городок и Дейв? Это невозможно. Фэй даже не сомневалась в том, что знает лучше мужа, для чего он не создан. Он сбежит оттуда. Надо только подождать. Чуть-чуть. И все образуется. И года не пройдет. И в школу Клайв пойдет уже в Нью-Йорке... При напоминании о болезнях старшего сына Фэй недовольно сморщилась. Конечно, это ее вина. Она слишком много бегала по редакциям и типографиям, а няня - это няня, это не мать. Так говорит Дейв...
Теперь же, глядя на прилизанные улочки Стэпфорда, Фэй вдруг испугалась, что уже далеко не так уверена в муже. А если ему это понравится? Умиротворение, тишина, идеальность... Он же стал совсем другим, пишет романы. Роман - это не яркая полемическая заметка, ему идет не бурная столичная жизнь. С него вполне станется провинциального пейзажа.
- Это еще не дом, - Фэй отвергла любую дипломатию сходу; чуточку заброшенный дом и пребывающий в осеннем беспорядке садик на минуту показались очаровательными, и этой ей не понравилось. - Может, и дом, но не наш дом.
Она нехотя вылезла из машины и, не удержавшись, поддела носком туфельки ворох разноцветных листьев. С легким волнением ждала, пока муж откроет ключом дверь. Она скрипнула, жалобно и как будто с надеждой, и распахнулась. Фэй вошла...
Внутри было чисто и душно. Небольшой холл с лестницей, ведущей на второй этаж. Направо угадывалась кухня. Налево - гостиная. Фэй замерла в нерешительности и - двинулась в комнату.
- Здесь пусто... и видно, что никогда не было детей. Клайву и Генри здесь не понравится.
- Понравится, - категорично отрезал Пристли, глядя ей в спину; недовольство жены начинало раздражать.
Если не эстетический восторг неофита, открывшего для себя это карамельное царство, то рационализм и благоразумие заставят Фэй сменить гнев на милость – надеялся Дэйв.
Ее глухое молчание отгораживало их друг от друга прозрачной полиэтиленовой пленкой - вроде рядом, а слышно, как сквозь вату, и рукой не дотянешься.
В квадратной гостиной стоял одинокий зачехленный диван; в воздухе витал едва заметный запах сырости, ощущение давно нежилого усиливалось. Дэйв сморгнул, прошел по комнате, поочередно поднимая жалюзи. Высокие, в колониальном стиле, окна без занавесок впустили прозрачный свет, золотистые пятна заплясали по паркету калейдоскопом тестов Роршаха, в солнечных столбиках кружилась пыль.
«Виляя» попой – обычно бульдог так демонстрировал радость, пытаясь вилять хвостом - приковылял Черчилль, чихнул, коротко гавкнул - басом, и с размаху уселся на пол.
- Гораздо лучше, правда? – Дэйв вернулся к жене. Стал сзади, дыша в затылок. Фэй редко делала такую прическу, как сейчас – больше для удобства, когда занималась уборкой, - волосы собирались в пучок, открывая шею с трогательной ямкой и смешными рыжеватыми завитками на границе роста волос, - не злись, Минни. Зимой выстроим снежную крепость во дворе. А летом поставим детский бассейн. Детям понравится, - с нажимом повторил он, - нужно просто убрать здесь все, мебель расставить, вещи распаковать, проветрить… Я помогу.
Дэйв уткнулся носом в ямку на затылке. Фэй пахла привычно – чистотой, шампунем, и - совсем чуть – обидой.
- Пойдем, посмотрим, что наверху, - он обнял ее обеими руками, прижал к себе, и закачался с носков на пятки, раскачивая жену, как куклу, - там есть возможность устроить детскую и игровую комнаты, библиотеку и кабинет. И поедим. Перед отъездом я купил биг-маки. Они в пакете на заднем сиденье.
- Я не злюсь, я... удивляюсь, Дэйв. Ты же знаешь, все это так не похоже на то, что нам всегда нравилось. Мне сложно привыкнуть.
"Нам" Фэй произнесла мягко, постаралась, чтобы не прозвучало в нем обиды или разочарования, хотя сложно скрыть, что именно их она и испытывала теперь. Сначала, когда Дэйв только заговорил о переезде, она сопротивлялась и спорила. Громко, бурно, не скрывая своего протеста, но это лишь делало его упрямей, злило и воздвигало между ними стену. По убеждению Фэй, любовь к жизни в затерянном на задворках настоящей жизни городке ее муж себе сочинил. И если эту иллюзию нельзя изгнать громко, значит... надо ждать, когда она уйдет сама. Крепость зимой и бассейн летом! Неужели у ее Дэйва такие мечты? Что теперь занимает его мысли?
Дом был пустым и гулким. Безжизненным. Жизнь в него нужно вдохнуть. Это несложно. Надо всего лишь проветрить, разложить милые безделушки, разбросать что-нибудь, посмеяться и поболтать здесь, зажечь огонь на кухне, пожалуй, приготовить чего-нибудь. Фэй представила себе, как все это будет. Жизнь на крошечном пятачке. Между садиком и кухней. Нет, она не выдержит до лета! И Дейв не выдержит, не сможет. Только бы он не упрямился. Фэй невольно засмеялась: его дыхание приятно щекотало шею и хотелось сказать "обними еще крепче". Черчилль поглядывал на хозяев одобрительно, всем своим видом демонстрируя, что когда обнимаются - это лучше, чем если раздраженно разговаривают.
- Ну хорошо, - примирительно выдохнула Фэй и прижалась щекой к рукаву мужниного пиджака, - пойдем посмотрим наши будущие хоромы. Надо же как-то превращать пустой сарайчик в уютное гнездышко.
Пол Вачовски стоял у окна и следил за происходящим снаружи, основательно и не упуская из виду ни малейшей детали. Шевеления на соседнем участке, к его большому неудовольствию, начались некоторое время назад. Новичкам в Степфорде были рады – новичкам, но не чужакам. Соседи были незнакомцами. Насколько идеальными, необходимо выяснить.
Пол стоял в полуобороте, не скрываясь за косяком, но и не маяча, с серьезным лицом, готовый улыбнуться, если случайный взгляд выхватит его силуэт. Он коснулся накрахмаленной тюли с крупными розами, слегка отодвигая ее в сторону, и вытянул шею. Соседи заходят в дом. Мужчина примерно его возраста, они должны поладить. Кое-какая информация о новоприбывших имелась на руках: шеф полиции иногда ужинал у Вачовски, и, конечно, они встречались на заседаниях Ассоциации. Решили, что это даже неплохо, что Пристли селятся именно в этом районе. Возможно, удастся сойтись на цене и выкупить дом. Для «своих». Если, конечно, мистер Пристли не захочет…
Пол хмыкнул, повел пальцем, отпуская штору, и перевел взгляд на подоконник. Чистый белый подоконник с горшками: фиалки, еще раз фиалки, азалия, подгнивший гибискус…Линда опять залила гибискус.
Вачовски развернулся, прошел через гостиную, где по-хозяйски нежно тронул кружевные накидки на диванах, и остановился в дверях кухни. Жена была вовлечена в готовку. Пол оценивающе оглядел помещение, замечая легкий беспорядок во всем: подсохший белок на венчиках миксера, мучные тропинки на столешнице, темнеющий в солонке перец. Он ненавидел Линду в мелочах.
- Дорогая, – Пол деликатно кашлянул, привлекая внимание. – Наши новые соседи прибыли на место. Думаю, самое время проявить степфордское радушие. Заканчивай свои дела, и через десять минут я жду тебя в гостиной. Позаботься, чтобы дети не скучали.
Джесси и Лора играли на втором этаже.
Ровно через десять минут они вышли из дома. Пол подал локоть супруге и скользящим движением погладил ее ладонь, настраивая на нужный лад. Всегда важно произвести хорошее первое впечатление.
Аккуратно постучав в дверь, Вачовски зашел первым.
- Разрешите? У вас не заперто. Добро пожаловать в Степфорд! Мы живем по соседству, Пол Вачовски, – шагнув вперед и стараясь не испачкать светлые брюки, он без смущения протянул руку мужчине, – и моя супруга Линда. Если хотите, мы можем одолжить газонокосилку, ваш двор сейчас не в лучшем состоянии.
Губы растянулись в широкой улыбке.
Улыбки давались Линде не так легко, как мужу. Иногда ей казалось, что Пол – автомат по выдаче улыбок. На любой случай, по сниженным ценам. Закажите одну, получите две! Она еще недовольно хмурилась – командный тон Пола откровенно раздражал, когда супружеская чета Вачовски отправилась поприветствовать новоприбывших. Степфордское радушие. Из-за которого она должна была отложить все дела. Но возражать мужу Линда не рискнула, любое неповиновение в доме Вачовски безжалостно каралось. Нет, Пол не повышал на нее голос, не оскорблял или, упаси бог, распускал руки. Он просто замыкался в вежливом, ледяном отчуждении. И, похоже, совершенно от него не страдал. В конце концов Линда, по натуре чувствительная и любящая, готова была признать за собой любую вину, только чтобы вернуть расположение Пола.
Степфордское радушие. Да, она испытала его на себе. Когда Пол привез ее в этот городок, его приятели были с ней очень милы, хотя и держались несколько покровительственно, но муж объяснил это тем, что Степфорд – городок с традиционным, даже патриархальным укладом. Жены приятелей Пола были еще милее, но Господь всемогущий, о чем можно разговаривать с этими ухоженными клушами? Может быть, с новенькими удастся подружиться? А то она от скуки скоро взвоет в этом ухоженном раю для избранных.
Линда с сомнением посмотрела на блюдо с печеньем, захваченное из дома, небольшой подарок для новеньких. Кулинария – не ее призвание, но вроде бы выпечка удалась, а то, что слишком подгорело, она выбросила в ведро. Улыбнулась – уже искренне, супружеской паре, занятой, как видно, распаковкой коробок. В одной она заметила детские игрушки. Как славно, может быть у Джесси и Лоры появятся друзья для игр, и они меньше времени будут тратить на изыскивание способов извести свою мачеху. В чем у детей, кстати говоря, был настоящий талант.
- Добро пожаловать в Степфорд, - эхом отозвалась она. – Надеюсь, вам тут понравится. Городок не богат на развлечения, но зато тут тихо и спокойно!
«Даже слишком тихо, и слишком спокойно», - мятежно подумала она про себя.
Дэйв невольно смягчился, как это бывало всякий раз, когда взъерошенная, как нью-йоркский воробей, Фэй, отвечала на его мимолетную ласку неожиданно нежным и таким же мимолетным касанием. Словно ловила невидимый теннисный мячик и возвращала ему. Только сейчас шершавая поверхность хранила теплые следы ее прикосновений.
- Минни, все будет хорошо, верь мне, - шепнул он, путаясь губами в ее волосах.
Занятый собственными мыслями, стука Дэйв не услышал. И дверь в этот раз не скрипела – или жители Степфорда умудрялись просачиваться сквозь стены?
Пристли вздрогнул, лишь услышав за спиной негромкий мужской голос, и мгновенно отпрянул, опустив руки – ему неприятно было осознавать, что визитер застал их с Фэй за чем-то интимным, предназначенным для двоих. Естественный всплеск недовольства погас сразу, как только он рассмотрел вошедших. Идеальной открытке с марципановым домиком и зеленым газоном для отправки родственникам, живущим в мегаполисе, не хватало именно такой парочки. Мужчина был его ровесник, женщина выглядела очень молодой, моложе Фэй, но в ее радушной улыбке сквозила некоторая натянутость, словно уголки розовых губ приходилось приподнимать усилием воли. В руке она держала блюдо, прикрытое салфеткой.
- Дэйв, Дэйв Пристли, а это… Фэй, - Дэйв шагнул вперед, отвечая на рукопожатие, лишь потом запоздало вспомнил, что испачкал руки в пыли, открывая жалюзи. Он осторожно высвободил руку, ища в кармане носовой платок, не нашел, и смущенно улыбнулся, подавляя желание вытереть ладонь о джинсовую брючину, - газон? Газон… разумеется. Спасибо.
Пристли взглянул на соседа внимательнее, невольно отмечая стрелки на светлых брюках, о которые, пожалуй, можно было порезаться, и цепкий взгляд человека-который-все-замечает. В присутствии таких лет пятнадцать назад Дэйву хотелось втянуть живот и не дышать.
«К дьяволу», - возмутилось самодостаточное эго.
- Спасибо, мы непременно воспользуемся вашей любезностью, - в глазах неофита плясали чертики, - но я не думаю, что газон – первоочередное. Мы только приехали, даже не начинали распаковываться. Хотя мы можем попить кофе… если вспомним, куда положили пакеты с кофе. Пройдемте на кухню, кажется, это единственное место, где можно присесть, - Пристли бросил еще один взгляд на блюдо и салфетку, удерживаемую наманикюренными ноготками Линды Вачовски, и запоздало добавил, - у нас есть гамбургеры. Я сейчас принесу. Фэй, ты упаковывала кофе?
Он покосился на стоящие в беспорядке картонные коробки. Из верхней торчала морда плюшевого Тедди, любимого медвежонка Генри, и – почему-то - пластиковый дуршлаг.
Дэйв осторожно кашлянул.
Фэй не успела ответить Дейву, что отчаянно и вопреки всему собирается верить в то, что все и впрямь будет хорошо, когда объятие распалось, освобождая ее от необходимости отвечать.
- Добрый день... спасибо... конечно... обязательно - чуть растерянно повторила она вслед за Дейвом все приличествующие случаю слова.
Это было неожиданно. В другом месте даже смотрелось бы чуточку бесцеремонно, но здесь, вероятно, именно так и должно было быть. Не успели они войти в местную жизнь, как она сама пришла к ним. Фэй подумала, что если уж кому-нибудь надо было оказаться их соседями, то пара, стоящая перед ними, - лучшее из возможного. Приятные на вид и одного с ними возраста. Кстати, это хорошо или плохо? Хорошо ли то, что это хорошо? Если бы рядом жила парочка чокнутых старичков, которые жаловались бы на детей и шум, возможно, ее плану это бы шло больше. Фэй выдавила из себя улыбку, которая должна была скрыть ее разочарование тем, что чета Вачовски оказалась молодой и приятной. И тем, что Дейв пригласил их задержаться вместо того, чтобы намекнуть, что у них нет времени на разговоры с соседями.
- Кофе будет, Дейв. Если ты принесешь из машины коробку с надписью "из буфета". И если я найду, в чем его сварить. Я поищу... должно же было на кухне что-нибудь остаться. Извините... надеюсь, это не займет много времени.
Фэй вышла из гостиной и, минуя прихожую, направилась в кухню. Вероятно, хозяйка, для которой ее строили и которая провела на ней уже не одну сотню часов, сочла бы ее прелестной и чистой. Но Фэй увидела лишь пустоту и почувствовала запах... терпкий запах чужой кухни. Запах чужого дома. Который ей надлежит считать своим. Впечатление было таким сильным, что она не выдержала - на глаза навернулись слезы. Она шумно вздохнула, еще раз и, наконец, громко всхлипнула.
Последующие два поста общие. Диалог двух дам.
Немного поколебавшись, Линда отправилась вслед за молодой женщиной на кухню, оставив мужчин беседовать о своем. Неловко пристроила блюдо с печеньем на стол, огляделась по сторонам, придумывая, что бы такого сказать новой соседке, малозначительного и приятного. Но заметила вздрагивающие плечи Фей и растерялась. Это Пол всегда знает, что сказать к месту и времени, у нее же такого таланта не было. Талантливой художнице и начинающему дизайнеру, Линде было комфортнее у мольберта, или в веселой компании студентов, пускающих по кругу бутылочку вина, чем в безупречных гостиных Степфорда.
- У вас за окном очень живописный вид, - нарочито бодро произнесла она. Если позволите, я как-нибудь пришла бы к вам с этюдником, сделала бы несколько набросков акварелью, например, на фоне заката. Здесь удивительно красивые закаты.
Вот, отлично сказано, Полу бы понравилось, но голос Линды все же невольно дрогнул в конце, нате вам, как темная клякса на пасторальной картинке.
- По правде говоря, закаты - это единственное, на что тут смотреть, - добавила она после недолгого молчания, заговорщицки понизив голос. - Но уверена, всегда можно придумать, как развлечься!
Услышав за спиной шаги, Фэй проглотила душившие ее слезы. Еще не хватало пугать пришедших истериками. В конце концов, они не виноваты. Еще расстроятся, что ей не понравилось в их прелестном городке. Их это обязательно заденет. Фэй представила поджатые губы и надменные смешки, как последние слова соседки разом разрушили мелькнувшую в ее воображении картинку.
- Ты здесь скучаешь? - Фэй шмыгнула носом, повернулась к новой знакомой и уставилась на нее с явным интересом. - И давно?
- Да уже почти четыре месяца.
Линда, вздохнув, без слов подтвердила предположение новой соседки. Да, она скучала. Скучала отчаянно, но, не желая расстраивать Пола, притворялась довольной и счастливой.
- Городок милый, это правда. Но какой-то сонный. Тут никогда ничего не происходит, все сидят по своим домам, только мужчины что ни вечер уходят в свой Клуб. Женщины сидят по домам, и, похоже, вполне довольны! Я первое время пыталась с кем-нибудь познакомиться, но они все такие чинные, такие вежливые и всегда такие ухоженные, что я себя почувствовала замарашкой…
Разоткровенничавшись, Линда присела на подоконник, потянулась к ближайшей коробке помочь разобрать.
- Не знаю, Фэй, чем уж этот городок так всех привлекает. Глушь, провинция, скука.
- Линда, ты подтвердила мои самые плохие подозрения, - Фэй снова шмыгнула носом, но хлюпать перестала. - Ничего не происходит и все сидят по домам. И так все четыре месяца! Господи, и как ты еще не сбежала? Может, они просто не знают, что можно куда-то ходить? - она хохотнула. - Так это просто. Знаешь, как только две женщины начнут все время ходить друг к другу в гости, так остальные обязательно прибегут. Чтобы узнать, что тут происходит интересного. Без них. Приходи рисовать, когда тебе вздумается. Хоть на восходе, хоть на закате, хоть в полдень.
Фэй огляделась по сторонам. Кухонка была старушечьей. Салфеточки и фарфоровые статуэтки. Все в кружавчиках. В этой кухне определенно ни разу не играли в футбол дети. В поисках чего-нибудь пригодного для варки кофе она бодро открыла одну из дверец, вторую, третью и коротко присвистнула.
- Ба! Тетушка определенно любила шерри. И пила его, как лекарство, - она достала початую бутылку и крохотную рюмочку, в которую, видимо, следовало наливать из пипетки. - Или, как ты думаешь, она его использовала только для пропитки коржей?
- А вот Полу не нравится моя стряпня, - хихикнула Линда, перекинув через плечо светлые волосы, забранные в хвост, и сразу стала похожа на нашкодившую школьницу. - Я не знаю, как пила это ваша тетушка, но мы же взрослые девочки, мы можем обойтись и без стаканов? Давай выпьем, Фэй, за ваш приезд, чувствую, мне уже не будет так ужасно скучно! А после пары глотков мы, может быть, даже придумаем, как встряхнуть этот сонный городишко.
- Отлично, тогда я, на правах хозяйки... И не думай про свою стряпню. Главное - что Полу нравишься ты. А стряпня дело десятое,- Фэй решила не тратить времени на поиски стаканов, которые, скорее всего, будут в потеках и нуждаться в помывке, и храбро глотнула из горлышка и, передав бутылку новоявленной подруге, устроилась с ней рядом на подоконнике. - За отсутствие скуки, Линда. Я пишу статьи в журналы. Политика, ядерные испытания, острые социальные вопросы. И вообще... Ты рисуешь, я пишу... как думаешь, из этого может что-то получиться?
- Я нарисую твой портрет, а ты напишешь отзыв о новом гении современности? Я набросаю карикатуры на Степфорд и его обитателей, а ты напишешь статью? Отправим в газету, получим кучу денег и устроим вечеринку!
Линда мудро оставила без обсуждения тему взаимоотношений с Полом. Нет, она не сомневалась, что муж ее любит, зачем иначе ему было на ней жениться, но все же… Бутылка пошла по рукам, вскоре из кухни начал доноситься жизнерадостный женский смех. Неприятности переезда и провинциальная скука капитулировали перед бутылочкой шерри и общностью взглядов.
- Газеты не дают так быстро много денег, - вздохнула Фэй, - иначе Дейву не пришло бы в голову писать этот роман, для чего мы и переехали сюда. - Но для начала мы можем сделать выставку. Ты умеешь рисовать карикатуры? Отлично. Тогда - карикатур. Где-нибудь... - она оглядела кухню, - да вот хотя бы здесь. Карикатуры на скуку, расположенные в кухне, может ли что-нибудь быть символичнее? - Фэй глухо хохотнула и чмокнула Линду в висок. - Ты прелесть. Кстати, в этом году исполняется десять лет с того момента, как выбрали первую женщину-сенатора. Мне тогда было восемнадцать, и я писала об этом восторженную статью в газету колледжа. Можно написать об этом событии, присовокупить к нему репортаж о нашей выставке и отправить в какую-нибудь газету. Только не Стэпфорда. Тебя заметят. Как тебе идея?
Линда захлопала в ладоши.
- Я готовила свою выставку, когда познакомилась с Полом, - задушевно поведала она новой подруге. Я даже привезла сюда картины, и устроила мастерскую на чердаке, там хороший свет. Если тебя не пугает пыль и паутина, можешь как-нибудь посмотреть. Я бы нарисовала твой портрет, правда. Ты… живая, веселая. Я уже отвыкла от таких лиц, честное слово.
Тряхнув головой, Линда оборвала себя. Что за грустные мысли? Нет уж, она больше не будет грустить. Теперь, когда у нее в соседках будет Фэй, все будет замечательно.
- Второй тост за блестящие идеи, провозгласила она, свернув кружевную салфетку колпаком и водрузив себе на голову.
Любопытная птица, свесившись с ветки, заглянула в окно, неодобрительно повертев круглой головой
Оффтоп: Совместный пост.
Пол проводил задумчивым взглядом миссис Пристли, взглядом же предложил собственной супруге последовать на кухню и повернулся к Дэйву, понимающе и несколько сочувственно улыбаясь. После контакта на ладони осталось неприятное ощущение грязи, и Вачовски поспешил вытянуть из кармана голубой сорочки белоснежный носовой платок.
- Боюсь, вы слегка заблуждаетесь, Дэйв, – он сосредоточенно протирал пальцы. – За неухоженный газон вас могут оштрафовать. Это прописано в уставе, копию которого вы можете получить в секретариате Городского Совета, – острым краешком платка Пол прошелся по коже у ногтей. – И гамбургеры – довольно жирная пища, мы в Степфорде предпочитаем придерживаться более здорового образа жизни. Кстати, могу заходить за вами для утренней пробежки. Ровно в шесть сорок пять.
Отерев руку, Вачовски сделал вид, что протягивает платок собеседнику, и вопросительно изогнул бровь.
Дэйв опешил.
Доброжелательное внимание соседа, балансировавшее на грани навязчивости, плавно перетекло в русло откровенно-рекомендательное.
«Какая разница, какой у меня газон, и какое до того дело Городскому Совету?» – он открыл было рот, чтобы выразить «сдержанное» удивление, но вместо этого смешался и постарался свести все к шутке:
- Надеюсь, Городской Совет подождет несколько дней, пока мы распакуем вещи и сделаем дом пригодным для жизни двоих маленьких детей? – Дэйву не хотелось портить отношения с соседями в первый же день по приезду, однако полностью удержаться от сарказма он не смог, – или на нас наложат епитимью?
Пристли покосился на белоснежный платок, на котором оконная пыль оставила серый след, и машинально пошевелил пальцами.
- Платок у меня есть… или салфетки, в машине. Заодно найдем кофе, – Дэйв старательно обогнул соседа и ринулся к входной двери, – и я захвачу гамбургеры. Пока не предвидится здоровой пищи. Вы бегаете каждое утро, Пол? – это уже из-за двери.
Вачовски пожевал губами, что-то обдумывая, и, наконец, кивнул:
- Пожалуй, штраф можно отложить. Я поговорю с мэром, мистер О’Доннован замечательный человек, очень понимающий. А какие пироги печет миссис О’Доннован! – поворачиваясь на каблуках, он зыркнул в сторону кухни. – То, что у вас двое детей, это замечательно. У нас с Линдой тоже, мальчик и девочка. Дети будут рады играть вместе, уверен.
Пол сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть скрывшегося Пристли.
- Конечно, я бегаю каждое утро. Даже по выходным, – Вачовски издал короткий смешок. – Так принято в Степфорде. Нередко на пробежке можно встретить нужного человека и решить какие дела. Я бегаю перед тем, как собираться на работу, – Пол повторился, умышленно делая акцент на последних словах. – Я главный инженер предприятия «БиоНикс». Крупнейшее в городе, наверняка вы слышали. А чем занимаетесь по жизни вы, Дэйв?
То, что казалось Дэйву отчасти смешным, отчасти бесполезным, обрело вдруг абсолютно новый смысл. В Нью-Йорке дела решались в рабочих кабинетах и клубах, в Степфорде поговорить с нужным человеком возможно было в спортивном костюме, и не снимая Черчилля с поводка.
- Слышал, да, – ответил Дэйв. О предприятиях за чертой города он был наслышан, – я слышал какой-то разговор о «БиоНиксе». Что-то очень… серьезное. И вам идет быть его частью.
Он не кривил душой и почти не иронизировал. Именно такое лицо должно было быть у главного инженера «БиоНикса», чтобы это ни означало.
Неожиданно Дэйв повеселел и откровенно заулыбался.
- А я журналист. Точнее, бывший журналист, а сейчас начал писать роман, – он сунул голову в багажник, разыскивая коробку с необходимой надписью, и продолжил слегка придушенным голосом, – то, что у вас дети, это замечательно. Ваша жена очень молодо выглядит. Где же?.. А, вот она.
Дэйв вынырнул из машины, держа в одной руке увесистую коробку с пакетами и жестяными банками, а в другой – пакет со злосчастными гамбургерами.
- Детям необходим свежий воздух и компания сверстников, на Манхэттене проблема с тем и другим. Тут я с вами совершенно солидарен. Если же Фэй научится печь пироги, как миссис О’Доннован, я точно решу, что мы не зря переехали в Степфорд.
Пристли потоптался и прижал дверцу автомобиля локтем.
- Чашки на кухне оставались, я точно помню. Вас не смутит, что они… разные?
На лице Пола застыло искреннее недоумение: то, что новый сосед журналист, оказалось для него совершенной неожиданностью. И не самой приятной – Вачовски заметно занервничал.
- Вы…писатель? – в голосе скользило искреннее разочарование. – Что ж…
Он замолчал, погруженный в свои размышления.
- Линда…да. Мы вместе недавно. Но она активно учится. Я имею в виду, как стать образцовой женой, – перейдя на более привычную тему и несколько приукрасив таланты своей второй половины, Пол приободрился. – И печь пироги, какие пекут супруги старожилов. Вы же понимаете, как важно, чтобы женщина создавала в доме уют, во всем поддерживала мужчину и..., – он заговорщически улыбнулся. – Фэй производит впечатление хорошей хозяйки. Мы в Степфорде высоко ценим такие женские качества. Вся эта феминистическая ересь обошла нас стороной.
«Господи, у него такое лицо, словно я сообщил, что работаю газонокосильщиком от случая к случаю», – Дэйв подавился смешком.
- Да, я пишу… одним словом, это не очень интересно и пока… в зародыше, - распространяться о писательской карьере, когда она лишь воображаема, и явно не вызывает прилива вдохновения у слушателя, не стоило, – Фэй тоже журналистка. Но сейчас будет сидеть дома, заниматься детьми, – помимо его воли, в голосе прозвучало явное облегчение, словно целью всей его жизни была не книга, а возможность поставить крест на амбициях жены.
Ощутимое удовольствие от того, что Минни, пекущая пироги, вдохновляет его куда больше, чем Минни, пишущая о феминизме, неожиданно породило явную волну приязни к новому соседу.
- Ни один мужчина не откажется иметь жену, пекущую пироги, особенно, если она будет еще и умна, и красива, – согласился Пристли, открывая входную дверь. Черчилль мельтешил у ног, почуяв запах жареного бекона, – заходите за мной в шесть сорок завтра, Пол. Я буду готов.
- Отлично, Дэйв, договорились. Ребята из Ассоциации будут рады с тобой познакомиться.
Бутылка шерри была опустошена почти на половину, и Линда чудесным образом обрела способность смотреть на мир сквозь розовые очки. Жизнь казалась определенно прекрасным, приезд четы Пристли - даром небес, а Степфорд – ладно уж, вполне милым местечком. Кроме того, беседа с Фэй разбудила в ней задремавшее было честолюбие. Как знать, может быть, если она поменьше времени будет уделять штурму кулинарных высот и занятиям с детьми Пола, и займется опять живописью, то месяца за три – четыре сможет подготовить небольшую выставку?
- Мы с вами чудесно проведем время, - легкомысленно пообещала она, снимая с головы кружевную салфетку. – Но сейчас пора возвращаться, пока отпрыски Пола не подожгли дом, или не устроили в гостиной бассейн. Вы не представляете, на что способны эти дети, если оставить их на пять минут без присмотра.
Розово-вишневое настроение чуть померкло, вопрос взаимоотношений с детьми Пола был темой, скажем так, щекотливой. Но Линда решительно отмахнулась от мрачных мыслей.
Расцеловав на последок новую приятельницу – от всего сердца, Линда танцующей походкой вернулась в гостиную, одарив мужчин сияющей улыбкой. От шерри и разговора с Фэй в груди было тепло, словно там горело маленькое жизнерадостное солнышко.
- Мы чудесно поговорили с вашей супругой, - прощебетала она, обращаясь к Дэйву, инстинктивно избегая смотреть в глаза супругу, потому что боялась увидеть в них его обычное выражение неудовольствия. Нет, день слишком хорош! – Боюсь, кофе вы так и не дождетесь, зато Фэй обнаружила шерри. И мы сняли пробу.
Хихикнув, Линда повернулась, наконец, к Полу, пытаясь понять, насколько потянет его неудовлетворение ею по десятибалльной шкале. Хотя, ну что такого она сделала?
- Если вы уже закончили свою беседу, милый, то, может быть, пойдем? - проворковала она, беря мужа под руку, ну чем не образец идеальной семейной пары, даже по высоким стандартам Степфорда. – Счастливо вам устроиться на новом месте, будем ждать вас с ответным визитом. И да, мистер Пристли, Фэй разрешила мне рисовать на вашей лужайке, у вас очень красивый вид, и освещение подходящее, надеюсь, вы не против?
Махнув Фэй на прощание рукой, Линда с Полом направились к дому, который (не сглазить бы) внешне казался пока целым, а вот масштабы внутренних разрушений еще предстояло оценить.
После ухода четы Вачовски Черчилль уселся у двери и подвыл басом.
- Гулять? Иди, премьер, – Пристли приоткрыл дверь, бульдог потянул квадратным черным носом в дверной проем, осторожно ступая, вывалился на залитую солнцем террасу.
Фэй стояла сзади и молчала, он слышал ее дыхание на своей шее. Она пахла шерри.
- Значит, шерри? - обернулся и сгреб жену в охапку; шерри придавал ее формам пластичность, - я так и знал. Пойдем, проследим за Черчиллем, вдруг он потопчет соседские георгины? Пол этого не переживет, - легонько хохотнул он, шутить о Поле Вачовски казалось забавным.
Они вышли на террасу, жмурясь на солнце, как два кота, сели на качели. Рассохшееся дерево слегка поскрипывало при движении. Вперед-толчок- назад. Вперед-назад. Он слушал осень и смотрел на молчащую Фэй.
- Ты плакала? - у нее были слегка припухшие веки, - брось, Минни. Ты привыкнешь. Это замечательное место, воздух тут какой! Уверенное ощущение, что ты стоишь ногами на земле, не на двадцать пятом этаже дурацкого небоскреба угрюмого мегаполиса, - Дэйв обнаружил в себе склонность к поэтическим преувеличениям, - смотри, сколько света!
Света было много. Свет рваными солнечными пятнами играл на желтом полу веранды, кружился столбиками пыли, щекотал нос, заставляя морщить губы в блаженной улыбке и жмуриться. И все-таки…
Звучало плохо. Фальшиво, неаккуратно, словно смычком по струнам водил не мастер – дилетант. Он понимал, что Фэй ждет от него других слов. Не хотел лгать, и не находил иной возможности сгладить нарастающее напряжение.
Он разозлился на себя самое за эту беспомощность.
И Фэй молчала.
- Детям будет лучше здесь. – «Здесь» звучало точкой. Не запятой. Не многоточием. Пристли поерзал на скамье, забрасывая ногу на ногу. Дерево, опешив, выдало тонкий вопль в минорной тональности. Ковыляющий неподалеку Черчилль пошевелил ушами и потрусил к соседнему дому; Дэйв коротко свистнул собаке и закончил уже сухо:
- Я нашел кофе. Попьем кофе и начнем распаковывать вещи. Как тебе наши новые соседи?
«Все не то, все не то», - молча, про себя, констатировала Фэй, слушая увещевания Дейва. Неприятное ощущение раздвоенности, которое стало за последнее время ее постоянным спутником. Ей было хорошо чувствовать его рядом. Ей было плохо при попытках понять его. Он изменился, вдруг. Говорит что-то, не вяжущееся с тем Дейвом, к которому она привыкла, и уверен, что она должна поменяться сразу и обязательно. Просто потому, что это сделал он?
- Детям хорошо где угодно, лишь бы было там хорошо родителям. Город или городок - им не очень важно.
Скрип, скрип… мерно покачивались качели. Ветер дул лениво, трава едва шевелилась, солнце почти застыло. Сонное царство. Она не даст втянуть себя в эту всеобщую медлительность. И об этом надо заявить прямо сейчас, с самого начала.
- Мне очень понравилась Линда. Нет, не думай, это не из-за шерри, - хмыкнула Фэй. – Говорит, что здесь только четыре месяца. Жалуется, что здесь никому ничего не интересно. Если это и правда так, то нам повезло,что она наша соседка. Она такая энергичная… Мне кажется, мы с ней очень хорошо поладим. Мы решили сделать выставку карикатур. Она художник. Я что-нибудь напишу… Я подумала, что мы же не на другую планету перебрались, - Фэй прижалась к мужу, привычным движением взъерошила ему волосы. - Я буду писать здесь. Постараюсь найти газету или журнал, где заинтересуются. Не в Стэпфорде, конечно. Придется поездить. На машине это несложно. Детей я буду брать с собой. И тогда никто не будет тебе мешать здесь, среди идиллического пейзажа, писать роман. Пойдем, обсудим это за кофе.
Они вернулись на кухню; охряные солнечные пятна просачивались сквозь стекла, оставляя теплые следы на столе. Дэйв молчал.
Она прижалась к нему всем телом. Как всегда, когда хотела загасить недовольство, обычно это срабатывало, «на уровне условного рефлекса», - смеялся он, чувствуя, как ее тонкие пальцы ерошат волосы. Было весело, возбуждающе и щекотно.
Сейчас все казалось другим. По-другому. Он отстранился, уворачиваясь от ласки. Лоб прочертила продольная морщина.
Напряжение не схлынуло. Дэйв чувствовал это кожей, как чувствуют тепло или холод, нежность или отчуждение. Он наблюдал за тем, как Фэй разливает по чашкам кофе, уговаривал себя, что ее, в первый же день высказанное «придется поездить» - всего лишь блажь, осадок после довольно спешного и скомканного переезда, что это пройдет, что в отсутствие няни Фэй забудет о своих грандиозных планах.
Дэйв пил терпкий черный кофе – без сахара и сливок. Кофе горчил. На блюдце осталось неровное географическое пятно кофейной жижи. Фэй от души плеснула через край – жест, который когда-то вызывал умиление, сейчас он почему-то раздражал. Пристли поднялся, обошел Фэй и вытащил из пакета с гамбургерами бумажную салфетку.
- Таскать детей по редакциям – не лучший выбор, - сухо отметил он, надкусил печенье и отложил в сторону, начал методично прожевывать гамбургер, не чувствуя вкуса, - впрочем, сейчас рано говорить об этом. Я рад, что Линда тебе понравилась. Тебе будет компания, пока ты не познакомишься с остальными. У нее очень серьезный муж. Я буду бегать с ним по утрам, - Дэйв одним махом проглотил остатки кофе; вязко, глупо, на зубах скрипел мел, - на правах аборигена Пол поможет мне освоиться в здешнем террариуме.
Он хотел пошутить, но шутка выходила не округлой, как целлулоидный шарик для пинг-понга, а шершавой и вязкой, словно комок слипшейся собачьей шерсти.
- Мы не будем пока говорить о моей работе, - согласилась Фэй.
Кажется, Дейву ее предложение сильно не понравилось. Что же, пока рано спорить и доказывать. Даже коробки не распакованы и вообще ничего еще непонятно. Но заявить, что она не шутила, что она уверена, Фэй решила прямо сейчас.
- Мы поговорим потом, когда чуть обживемся здесь. Найдем няню, и я пойму, как могу располагать своим временем. И вообще, все обдумаю. Возможно, мне ответят что-нибудь из редакций, с которыми я связывалась. Возможно, я узнаю что-нибудь новое, найду новые варианты.
Вот так вот. Точка. Фэй сделала несколько судорожных глотков кофе. Плохой выходил разговор. Раньше они совсем не так разговаривали. Раньше они хотели придти к общему решению. А теперь за каждой фразой и каждым словом как будто выстрел. Постоянные военные действия.
- Ты будешь бегать с Полом по утрам? – Фэй судорожно сглотнула, как будто во рту был не кофе, а сама неудобоваримая новость. – Хм… нужный человек, почему бы ради знакомства с ним не поменять привычек? Я рада, что знакомство с женой Пола ничего подобного от меня не требует.
Теперь ей стало по-настоящему неприятно. Чего ради Дейву тут потребовались “нужные” люди? Они тут вполне могли быть немножко в стороне. Он же собрался писать роман. Писатель всегда может позволить себе быть вне всеобщей иерархии.
- Ты так говоришь, словно знакомство с ним как-то по-особенному важно и ты ему даже что-то уже должен. Может быть, я чего-нибудь не знаю? – она откусила кусочек печенья, принесенного Линдой, и с удовольствием и даже каким-то облегчением констатировала. – Суховатое. Какое счастье! Признаться, когда они только вошли, я испугалась. Мне показалось по их виду, что они во всем такие идеальные, что рядом с Линдой я всегда буду чувствовать себя недотепой, - она уставилась на Дейва, ожидая ответной шутки или смеха.
- Я ничего никому не должен! – вскинулся Пристли, перенес опустевшие чашки в мойку и покосился на оставшееся на пластике кофейное пятно, - но в желании поддерживать хорошие отношения с соседями не вижу ничего предосудительного.
Он сам себе не нравился. Сейчас как никогда было сильно ощущение, что он не желает отступиться от воображаемого «идиллического мирка» лишь из чувства противоречия и нежелания видеть Фэй, карабкающейся по скользкой карьерной лестнице.
Дэйв машинально ополоснул чашки под струей воды, поставил их на край столешницы.
Линда Вачовски… да, очень привлекательна, пожалуй, что подходит Полу идеально – красивая, молодая, ухоженная, изысканно-доброжелательная, правда, в этой доброжелательности есть ощущение искусственности. Особенно, когда она встречалась глазами с мужем – показалось, или она ждала от него молчаливого одобрения? Возможно, Пол воспитал молодую жену под себя?
- Миссис Вачовски, безусловно, хороша. Но для живости ей не хватает… - Дэйв рассмеялся, отгоняя от себя непонятно откуда взявшееся чувство… зависти? - чего-то не хватает. Наверное, стаканчика шерри было мало. Знаешь, она напоминает чем-то Бетти Грейбл на плакате пин-ап. Только такую… «причесанную» Бетти.
- Хорошо, пусть это называется «поддерживать хорошие отношения с соседями», - согласилась Фэй, но по ее лицу было понятно, что она бы в жизни не назвала этим словосочетанием неожиданно взявшееся у ее мужа желание бегать по утрам. – Бегайте, прыгайте, плавайте. Только не шуми.
Она понимала, что в этом видимом отступлении слишком много от некрасивого «что с тебя возьмешь», что Дейв может разозлиться и почувствовать себя уязвленным, но не могла остановиться. Она сама была уязвлена, и слова мужа об их новой знакомой только подлили масла в огонь.
- И вовсе она не такая, - взвилась Фэй. – Может быть, только когда они вошли и здоровались. Но она же впервые нас видит. Все всегда так ведут себя в момент знакомства. Стараются казаться лучше и выглядит несколько искусственно. Или это муж на нее так действует.
Фэй сказала и сама удивилась. Неужели Линда, такая красивая и живая, полная каких-то идей и желаний, может вести себя так, как требует кто-то, пусть даже и любимый муж? И можно ли вот так потребовать чего-нибудь от нее? «Конечно, нет!» - мелькнуло возмущенное и сразу следом издевательское. – «Почему же нет? Ты же уже приехали сюда, живешь тут, вещи вон разбираешь».
- На кухне она разговорилась, и была такой… такой настоящей, Дэйв. Ни капли надуманного или желания показать себя кем-то не тем, кто она есть. Если бы все в Стэпфорде были такими, здесь и впрямь можно жить.
Фэй тяжело вздохнула. Неужели они сейчас поругаются из-за соседей, с которыми и получаса не прошло, как познакомились?
В ее «только не шуми» ему послышалась нотка усталого снисхождения. Так родители отмахиваются от капризного ребенка, третий час кряду выпрашивающего пакетик фруктовых леденцов до ужина.
«Возьми, только не шуми!»
Эта мысль вызвала у Пристли новый всплеск раздражения, который он постарался загасить в зародыше. Черт возьми, почему все так глупо выходит?
- Минни, - Дэйв пытался сохранять миролюбивый тон, - я не имею ничего против Линды. Просто мне показалось...
Он не договорил, так и не сумев или не пожелав сформулировать то смутное, что витало в воздухе, когда они разговаривали вчетвером, когда чета Вачовски прощалась, Пол буравил затылок Линды недовольным взглядом и напомнил Дэйву об утренней встрече. Этому зыбкому ощущению не было названия, но оно прочно угнездилось в голове, позволяя вычленять из мозаичного панно отдельные детали и находить им объяснение.
Пол Вачовски был человеком, который хотел контролировать всех и вся. Собственную жену, детей, собаку, соседей, детей и собаку соседей. Психоаналитик нашел бы здесь богатый материал для изучения, Пристли тихонько хмыкнул и пообещал себе написать похожую парочку в новом романе. Он – руководитель, Большой Босс, педант и зануда, не умеющий и не желающий даже дома освобождаться от ответственности за все и вся, она – моложе его, красивая, легкомысленная и смотрящая ему в рот девочка, которая ищет одобрения супруга. Забавная пара...
Странная пара.
Дэйв отмахнулся от дурацких мыслей и забыл о них уже через полчаса, разбирая коробки и расставляя на полки семейные портреты. Они с Фэй, Фэй тогда была беременна Клайвом, носила конский хвост и майку с Минни-Маус на животе. А здесь они вчетвером за городом, Клайв норовил убежать за стрекозой, а маленький Генри еще не умел ходить и сидел у Дэйва на коленях, сосредоточенно посасывая большой палец.
Кажется, кто-то тогда советовал им смазывать пальчик хиной.
Воспоминания яркими солнечными пятнами легли на ладони, стало легче. И все-таки в глубине сознания плотным комком засело неудовлетворение – нет, не так они начали.
- Минни, - он поймал за локоть пробегающую со стопкой полотенец Фэй, притянул к себе и чмокнул в висок, - помни, что я люблю тебя.
Фэй злилась на себя и долго не могла понять, почему. О новых знакомых они так и не договорили, как будто оба решили, что дошли в пререканиях до некой черты, переступать которую строго не рекомендуется. Дейв остался внизу в гостиной… вернее, в той комнате, которая должна была стать их гостиной. Диван, куда можно плюхнуться вдвоем или втроем или сразу вчетвером. Каминная полка для всякой сентиментальной всячины…
Фэй пошла наверх, где было три комнаты. Наверное, это будут спальная, комната для мальчиков и кабинет Дейва. Но скоро Клайв и Генри вырастут, им понадобятся разные комнаты… Перестань, так долго они в этом доме не останутся. Фэй одернула себя. Но все-таки ничего не поделать. Пришло время осваивать новое пространство.
Под спальную она определила угловую, чуть в стороне от других комнату. Фэй распахнула дверь в нее, зашла и зажмурилась от ослепительного света: окна комнаты выходили на юг. В окне заброшенный газон, покрытый осыпающимся многоцветьем, купался в лучах осеннего солнца. Сразу показалось, что воздуха стало больше. Тишина звенела. Это было красиво и умиротворяющее…
И зачем она стала ругаться с Дейвом? Глупость какая. Можно подумать, его можно убедить уехать постоянными стычками и вздорностью. Кого это может убедить? Это должно получиться совсем не так. Надо что-то сделать, чтобы сгладить. Не пыхтеть по углам в первый день, копя злобу и раздражение. Господи, как тихо. С этим надо что-то сделать. Фэй начала распаковывать первую попавшуюся коробку.
Через некоторое время, сжимая в руках кухонные полотенца, она поспешила вниз. Спускалась по лестнице почему-то тихо, как в чужом доме, где боишься чего-нибудь нарушить или сломать. Задержалась в дверном проеме: Дейв расставлял их фотографии. Фэй стало еще более неловко за стычку.
- Дейв, я помню это, - потянулась и ответно поцеловала, получилось в уголок губ. – Я просто иногда веду себя так, как будто я этого не помню. Я знаю, что это глупо, - она лукаво улыбнулась. - Ты тоже помни, что я не буду любить тебя меньше. Даже если ты будешь бегать по утрам с Полом Вачовски.
Эпизод завершен.
Вы здесь » Записки на манжетах » Архив сюжетов по мотивам книг » Practice makes perfect, part 1
